Шрифт:
Г и т л е р (оживляется). Го?
С т а л и н. Го мы пока придерживаем. Это слишком серьёзная игра!
Г и т л е р. Видишь Йозеф, я не лезу в ваши внутренние дела. Шашки вполне соответствуют моему представлению о русских. Мы, немцы, ценим музыку. В наших лагерях были великолепные оркестры. Даже в тех лагерях, которые были связаны с окончательным решением. У евреев тоже случаются способные музыканты. Это надо признать. Мы позволяли им играть, пока не подходила очередь. Мне рассказывали, что играли они вдохновенно. Особенно на скрипках. Трогательно играли. Ну, а когда очередь подходила… Порядок есть порядок.
С т а л и н. Окончательное решение. Хорошее выражение. По-ленински крепкое.
Г и т л е р. Предатели арийского народа не дали довести дело до конца.
С т а л и н (насмешливо). А может это мы помешали тебе, Адольф? (Поворачивается к человеку в пенсне.) Посмотри, Лаврентий. Повыше голов этих людей словно кто-то летает. Может ангелы? А?
Г и т л е р. Не думаю. У всех наций есть ангел-хранитель. У евреев его нет.
С т а л и н. Как это? У всех есть, а у них нэт?
Г и т л е р. Им не нужен ангел. Их напрямую опекает еврейский Бог.
С т а л и н. Неужели?
Г и т л е р. Ты спросил — я ответил.
13. Дело провайдеров
Кабинет Сталина неуловимо изменился. Он чем-то похож на больничную палату. Сталин держит в руках листки. Это машинопись бесед Hirohito и протокол допроса Khodorkovskogo. Через белые шторы струится неестественный свет. В углу всё ещё заметны знамёна и каски.
С т а л и н. Что такое? Кто печатал эту провокацию? Кто тут у вас беседует? Гитлин и Сталер?! Чьи это имена? Какой ещё Гитлин? Кто такой Сталер? Я вас спрашиваю!
В а н о в (через плечо смотрит в бумагу). Машинистка ошиблась, товарищ Сталин! Сейчас всё поправим!
С т а л и н (поднимает бровь). Ошиблась? Политическое вредительство! Намёк понятен? Что генеральный секретарь партии большевиков, что лидер германских национал-социалистов — одна компания?! Разницы нет? Одним миром мазаны? Так, товарищ Ванов?
В а н о в (смертельно бледнея). Даю слово, разберёмся, товарищ Сталин.
С т а л и н. Арестовать всех виновных!
В а н о в. Слушаюсь.
С т а л и н. Машинисток, врачей и этих.
В а н о в. Интернет-провайдеров, товарищ Сталин?
С т а л и н. Вы правильно меня поняли!
Ванов уходит, появляется горничная.
Г о р н и ч н а я (приближается вплотную). Позвольте ваш китель, товарищ Сталин!
С т а л и н. Зачэм?
Г о р н и ч н а я. В чистку, товарищ Сталин.
С т а л и н (снимает китель, остаётся в белой рубахе). Зачэм китель? А где мой собеседник? (Оборачивается.) Где твой френч, Адольф? (Гитлер, которого прежде не было видно, молча передёргивает лицом. Он тоже в белой рубахе.) Сумасшедший дом! (Гитлер проскакивает в дверь, словно его утянули.) Отойдите от меня! Что такое?!
Г и т л е р (громко из коридора). Иосиф! Это не твои люди. Это …
Из коридора врываются санитары с крыльями польских крылатых улан и повисают у Сталина за спиной. Сталин швыряет трубку. Горячий пепел рассыпается искрами по ковру.
С т а л и н (вырываясь и пытаясь прорваться к каскам и знамёнам). Что ты говоришь, Адольф?! Повтори!
Г и т л е р (из коридора, отбиваясь свободными от пут ногами). Иосиф, это не люди! (Возня, хрип.) Их послал еврейский Бог! Иосиф, охрану! Вызови НКВД! МГБ!! СМЕРШ! (Глухие удары об пол, стон.)
Сталин отбивается древком немецкого полотнища, захваченного при взятии Кёнигсберга. Его сбивают с ног и подминают крылатые люди в белом. Некоторое время Сталин дёргается. Потом успокаивается и лишь дико вращает глазами.
Г о р н и ч н а я (обнимает Сталина, связанного рукавами собственной рубашки). Это они… Это они тебя довели. Миленький, несчастненький Сталер. Кто же тебя так? Зачем? За что? Изверги! Изверги! Не люди!