Я разозлилась.

«Так ты мне свои погоны будешь в нос совать? – подумала я угрожающе. – Хорошо, полковник, сейчас мы всех по своим местам расставим».

У каждого человека есть какие-нибудь психологические проблемы. Это его наиболее больное и тщательно скрываемое место. Опытному психологу достаточно, однако, внимательного взгляда и нескольких фраз, чтобы установить в общих чертах суть психологической проблемы конкретного человека – они все типичны и в силу этого похожи у разных людей. Вот дальше начинается уже сфера индивидуального – у каждого конкретного человека одна и та же проблема развивается по-разному, в зависимости от частностей его жизни. Но мне и не нужно было знать о жизни этого испуганно-нагловатого полковника ничего личного и индивидуального. Он целиком укладывался в общую схему.

– Вам, полковник, тоже не мешало бы помнить, что вы взрослый и полностью свободный в своих поступках человек, – сказала я, подойдя к нему вплотную. – Перестаньте думать о том, что и мама, и начальство очень далеко от вас на берегу и вам не у кого спрашивать, что делать дальше… Здесь начальник вы, и вы должны принимать решение самостоятельно, как бы страшно это ни было для вас.

Я понизила голос и перешла на громкий шепот, слышный только мне и ему, поскольку остальное касалось только нас двоих, и я вовсе не хотела, чтобы Игорек и Кавээн слышали мои слова.

– И прекратите, наконец, представлять себе, как приятно и спокойно было бы уткнуться в мои груди и заснуть между ними, сжимая губами сосок. Женская грудь предназначена для мужчин, а не для мальчиков!

Полковник покраснел и плотно сжал тонкие мальчишечьи губы. Он явно хотел что-то мне ответить, но легкое покачивание палубы под ногами напоминало о том, что под ногами у нас не твердая и надежная почва, а колеблющаяся поверхность воды, скрывающая под собой неизвестные опасности и неизвестные глубины.

И неважно, что судовой эхолот показывал всего тридцать метров глубины, – чувственное восприятие всегда берет верх над логикой и здравым смыслом, особенно в таких неустоявшихся несамостоятельных натурах, как этот еще не вышедший из младенческого возраста полковник. Поверхность воды он воспринимал как бездну под ногами, и самостоятельность была для него такой же пугающей бездной.

Он оторвал, наконец, глаза от складок комбинезона на моей груди и посмотрел мне в глаза.

– Делайте что хотите, – пробормотал он и, быстро повернувшись, ушел к себе в рубку.

Я вздохнула, с горечью убедившись в правильности своего мгновенного диагноза. Я была бы рада ошибиться в своих представлениях об этом человеке, но, к сожалению, он был именно тем, кем был – типичным представителем современных мужчин, слабых и целиком переложивших на женщин всю ответственность за устройство нашей общей жизни. Они, по-моему, сами сомневаются, что они – мужчины. А обилие голубого оттенка в современных сексуальных отношениях только подтверждает это мое предположение.

Игорек сказал мне негромко на ухо:

– Здорово ты его отшила! Интересно, что ты ему там шептала?

– Игорь! Ты не хочешь покраснеть так же, как он? – спросила я Игорька, который постоянно пытался научиться моим профессиональным методам. – Тогда не спрашивай о том, чего я не хочу рассказывать сама. Давай-ка, быстро готовь акваланги. Спустишься со мной к самолету.

Вода в Каспийском море была не настолько теплой, чтобы получить удовольствие от купания пасмурным днем ранней осени. Поэтому мы с Игорьком облачились в тонкие шерстяные костюмы, а поверх них натянули еще комбинезоны из прорезиненной ткани.

Кавээн проверил наши аппараты, убедился, что баллоны с дыхательной смесью полностью заправлены, и помог нам их надеть.

Мы спустились на специальную площадку для погружений, расположенную у самой воды, и прополоскали водой маски, чтобы стекла не запотели. Я помахала Кавээну рукой и спиной плюхнулась в воду.

Меня поразил контраст в ощущениях, которые я по привычке сразу же принялась анализировать. Волнующаяся от довольно заметного ветра поверхность моря сменилась тишиной и спокойствием подводного мира. Только колеблющаяся над головой серебристая поверхность воды напоминала о том, что где-то существуют волны и ветер.

Я задрала голову и увидела фигуру Игорька, в туче серебристых воздушных пузырьков ввалившегося сквозь поблескивающую перламутром крышу. Он принялся делать руками и ногами бестолковые движения, привыкая к управлению своим телом под водой.

Я просигналила ему рукой – спускаемся, мол, вниз, к самолету, и мы, зашевелив ластами, повернулись головами к лежащей на дне цели нашего погружения.

Вдруг беспокойная мысль об акулах, гигантских осьминогах, электрических скатах и прочих морских чудовищах пришла мне в голову. Я оглянулась по сторонам, но ничего, кроме сгущающейся метрах в тридцати от нас сероватой мглы, не увидела.