– Приходи, – добродушно согласились мужики.

После ухода Дирола очередь зашумела.

– Что-то я раньше этого деда здесь не видел. Откуда он? – поинтересовался один голос.

– Да не иначе как из психушки, – авторитетно заявил другой. – Ты его разглядел? Как одет, а? Нормальные бомжи так не одеваются.

– Точно, не одеваются, – со знанием дела подтвердил третий голос.

– Может, сообщить про него куда следует? – продолжал подозрительно первый голос.

– И не жаль тебе деда? Может, он подзаработать вышел, а ты его сразу сдавать! Смотри вот, окажешься на его месте, поймешь, каково так жить, – укорил его второй голос и на этом дискуссия закрылась, видимо, тему посчитали исчерпанной.

Если бы Санек слышал, что про него думали алкаши из очереди, он бы, наверное, здорово обиделся, вернулся, врезал бы кому-нибудь по зубам, вышел бы из образа, раскрыл себя и таким образом провалил бы всю операцию. Но Дирол этого не слышал. Он преспокойно тащил стопку ящиков к танцплощадке, только изредка останавливаясь, чтобы передохнуть.

Федя Ганга направление своих поисков определил сразу. Это другие пусть ищут тяжелые и не очень предметы, а он сразу пойдет искать упавшее дерево. Решив так, Федя отправился в близлежащий парк, который начинался сразу за оградой танцплощадки. Откуда в городском парке должно взяться упавшее дерево, он пока не придумал. Может, его повалил ураган, на днях промчавшийся над Зюзюкинском. А может, муравьи, которые, как известно, являются пусть дальними, но все же родственниками термитов, подточили его корень, и могучее дерево рухнуло на землю. На самом деле, причина здесь не важна. Главное, чтобы где-нибудь в парке обнаружилось дерево в горизонтальном положении.

Ожидания Ганги, к сожалению, не оправдались. Небольшой парк он обошел за полчаса, но ни одного поваленного дерева так и не нашел. Мало того, не увидел даже ни одной более-менее большой сломанной ветки. Казалось бы, стоит отказаться от затеи с деревом и придумать что-нибудь более действенное. Но Федя был не из таких, он не пасовал перед трудностями. Может, сыграл свою роль темперамент папы Мамаду, а может быть, упрямство русской мамы, но, скорее всего, привычка осуществлять принятые решения, привитая заботливым Мочиловым. «Если дерева нет, значит, его нужно организовать!» – решил курсант Ганга и принялся за дело.

Сначала он выбрал подходящее дерево, не слишком маленькое, но и не слишком большое, так как переоценивать свои силы Федя не собирался. Потом Ганга слегка качнул его. Сначала дерево не поддавалось, но затем перестало сопротивляться могучему Фединому напору и наклонилось. В этот момент откуда-то сверху раздался грозный окрик на непонятном Феде языке. Курсант задрал голову вверх и внимательно вгляделся в гущу ветвей. Никого. Однако после следующего пробного качания окрик раздался снова. Никаких сомнений уже не оставалось – кричавший скрывался где-то в ветвях выбранного Гангой дерева.

– Эй, вы! – Попытался решить дело дипломатическим путем Федя. – Что вы там сидите?

Не получив ответа, Федя изменил тактику.

– Слезайте, пока дерево еще стоит, а то упадете вместе в ним, – предупредил он неизвестного, но тот опять никак не отреагировал.

– Ну, как знаете. – Федя притворился, что снова собирается толкнуть дерево, но сидящий наверху то ли не смотрел вниз, то ли разгадал уловку. Слезать он явно не собирался.

Гангу это огорчило. Теперь ему точно придется лезть на дерево и снимать того, кто там притаился. Вдруг это ребенок неизвестной национальности, который потерял своего заграничного папу и теперь боится слезать? Нельзя же бросить малыша на произвол судьбы. Курсант тихонько вздохнул, вспомнив о том времени, когда он сам был малышом неизвестной национальности, и никто, кроме мамы, не приходил ему на помощь. Утерев скупую мужскую слезу, он полез на дерево.

Несмотря на то что уже через несколько метров ветки начали прогибаться под тяжелой фигурой Феди, он мужественно продолжал движение. Правда, несколько мешала длинная юбка. Она цеплялась за сучки и затрудняла покорение дерева, а потому ее пришлось заткнуть за пояс. Чем выше поднимался курсант, тем больше он укреплялся во мнении, что спасает ребенка. Только очень маленький человек мог удержаться на таких ветках. Сам спасатель, несмотря на хорошую физическую форму, уже едва сохранял равновесие. Но вдруг что-то тяжелое и достаточно острое упало ему на плечи. Причем падением это «что-то» не ограничилось, а немедленно начало истошно орать. Шестым чувством Федя понял, что все это время спасал вовсе не ребенка неизвестной национальности, а обычного кота.

Такая новость не слишком огорошила курсанта. Пусть этот подвиг будет оценен не столь высоко, но ведь юный Ганга не охотился за почестями. Терпя боль от острых когтей, впившихся в плечи, он быстро, но аккуратно полез вниз. Когда до земли оставалось не больше двух метров, Ганга вдруг услышал снизу подозрительно знакомый голос:

– Гражданочка! Не волнуйтесь! Прыгайте, я вас поймаю.

Это кричал Леха Пешкодралов, который, бродя по парку в поисках чего-нибудь тяжелого, увидел на одном из деревьев крупных размеров бабулю. Снизу он не узнал в ней своего товарища, а потому решил проявить героизм и спасти хрупкую женщину. О том, зачем хрупкой женщине нужно было лезть на дерево, Леха как-то не подумал.

Вежливый Ганга решил не огорчать Леху сразу, а сначала спуститься. А вот кот, который тоже узнал голос Лехи, решил спрыгнуть сразу. Поэтому он выдернул когти из богатырских плеч Феди, а через секунду снова вонзил их, но на этот раз уже в богатырские плечи Лехи.

Возглас негодования, который издал Леха, был заглушен криком радости:

– Ах ты моя лапулечка! Мальчик мой хороший! Иди ко мне, мой Мессир!

Домна Мартеновна, преисполненная радости, переваливающейся походкой приближалась к дереву. Несмотря на беспокойство, она не забывала слегка покачивать бедрами при ходьбе и старалась идти строго по одной линии. Так ходили длинноногие девицы, которых она наблюдала как-то по телевизору. Девиц Домна Мартеновна сразу и непримиримо возненавидела, но походку постаралась перенять. То, что у нее получилось, теперь пришлось лицезреть Лехе и Ганге, спрыгнувшему с дерева вслед за Мессиром.