– Следовательно, – продолжал Ганга, – кто-то из нас должен за ним проследить, но так, чтобы Смурной ничего не заметил и не поднял панику раньше времени.

– Хорошо, только дождемся сначала Веню с Диролом и вместе все решим.

Санек вернулся минут через двадцать, уставший, но невероятно довольный и гордый собой.

– Теперь Куприян Амурович еще долго к нам не сунется, – пообещал он.

– Что же ты такое ему сказал? – поинтересовался Федя.

– А если я скажу, вы надо мной смеяться не будете?

– Да говори уже, чего там, – хлопнул его по плечу Пешкодралов.

– Только имейте в виду, что, спасая вас, мне приходилось импровизировать и сочинять на ходу, поэтому говорил я первое, что приходило в голову, – предупредил Дирол.

– Я, кажется, начинаю беспокоиться, – изобразил на своем лице озабоченность Андрей. – Если наш Санек говорит то, что приходит ему в голову, то лучше заранее заткнуть одно ухо.

– Почему только одно? – поинтересовался у него Антон.

– Потому что все равно интересно послушать, а если делать это только одним ухом, то эффект не будет таким убийственным, – как неразумному ребенку, поучительным тоном объяснил Андрей.

– Я не буду рассказывать, раз вы надо мной прикалываетесь, – обиделся Дирол. – Я, между прочим, вам жизнь спас, а вы…

– Ладно, ладно, не кипятись, – попытался успокоить его Федя. – Они пошутили. Мы тебе действительно благодарны.

– То-то же, – перестал обижаться Дирол и начал рассказывать: – В общем, я Куприяну наврал, что, мол, я – голубой. Понял такое недавно и теперь не знаю, как свыкнуться с этим.

– Чего? – вытаращил глаза Леха.

– Голубой, то есть представитель сексуальных меньшинств, – поспешил пояснить за Дирола Федя. – Могу еще подробнее объяснить.

– А ты-то откуда подробнее знаешь? – хохотнул Андрей.

– Я в отличие от некоторых прессу читаю и телевизор смотрю, – нисколько не смутился Федя, бросив уничтожающий взгляд на Андрея, от чего тот сразу смутился и умолк.

– А он что? – обратился Леха к Диролу.

– Ничего, – пожал плечами Санек. – Сказал, что я разлагаю моральный облик коллектива, что это не лезет ни в какие дисциплинарные рамки.

– А ты?…

– А я сказал, что дисциплина здесь ни при чем, это природа так распорядилась.

– А он?…

– Спросил, при чем здесь природа? Я ему стал объяснять, что бывают случаи, когда против природы не попрешь и никакими дисциплинарными нормами это не исправишь, – тараторил Дирол. – А он мне говорит…

– Стоп, – остановил его Федя. – В общем, мы все поняли, Ласковый теперь к нам точно не пойдет, что и неудивительно, при его любви к правильности и дисциплине.

Ребята еще несколько минут посмеялись над бедным шокированным Куприяном Амуровичем, а потом решили ложиться спать, так и не дождавшись Веню.

Подул ветер, в котором уже чувствовался запах входящей в свои законные права осени. Зося еще сильнее прижалась к Вене, и тот, почувствовав, как озябло хрупкое девичье тело, обнял ее за плечи.

– Может, пойдем в общагу, – предложил Вениамин, беспокоясь, как бы Зося не простудилась на холодном ветру.

– Давай еще посидим, – ласково прошептала девушка, Веня, не в силах устоять перед этой просьбой, согласился.

Они сидели на одной из деревянных лавочек, которые были расположены по периметру вокруг спортплощадки. Здесь их вряд ли кто-либо мог увидеть. К тому же ночью спортплощадка не освещалась, хотя фонари здесь стояли. Просто начальство решило сэкономить на освещении этого участка территории, принадлежащей школе милиции.

– Хорошо, что ты меня позвал с собой следить за преступником, – сказала Зося, с обожанием глядя на Веню.

– Да, хорошо, – согласился тот и нахмурился.

– Что с тобой? – испугалась девушка. – Тебе не нравится здесь со мной сидеть, да?

– Нет, что ты. Только я ведь думал, что действительно поймаю преступника, а на самом деле это оказалась всего лишь чокнутая Залипхина, – посетовал Вениамин.

– Не расстраивайся, – погладила его по щеке Зося. – Ты же сам говорил, что в любом следствии всегда есть ложные пути, которых никому не удается избегать.

– Говорил, – не стал отрицать Кулапудов. – Только вот на себе это испытывать не очень приятно. Хорошо, что я еще хоть ребятам ничего не сказал. Ты была, наверное, права в том, что настоящих героев сейчас уже не осталось.

– Неправда, – неожиданно отстранилась от него Зося. – Ты для меня герой, и никто меня в этом не переубедит, понятно? Ой, я вдруг вспомнила, что Залипхина про какого-то там своего нового мужчину говорила.

– А, нашла себе очередную жертву, вроде Лехи нашего, и собирается теперь его охмурять, – махнул рукой Веня. – У нее диагноз такой – искать себе принцев и их потом любить. Причем ее нисколько не волнует, что любовь без взаимности, ей и так хорошо.