— Вы ко мне? — спросил юрист небрежно, но голос его звучал мягко и приятно.

— Я из милиции, — ответил Димов.

Ничто не дрогнуло ни во взгляде, ни в лице Генова. Это показалось инспектору несколько неестественным. Какой бы чистотой ни сверкала совесть Генова, у него были причины для волнения. Как юрист он хорошо знал, что не может быть вне подозрения.

— Я приехал из Софии, — добавил Димов. — В связи с убийством Радевой.

— Но я уже…

— Дали письменные показания… Это мне известно. Но мне этого недостаточно.

— Хорошо, садитесь, — пригласил Генов.

Димов опустился в мягкое кожаное кресло. Генов потянулся к сигаретам — это был единственный крохотный признак его волнения.

— Что именно вас интересует?

— Прежде всего ваши отношения.

— Я уже дал объяснения по этому вопросу, — спокойно ответил Генов. — Тони была моим другом. Возможно, это не точное слово. Мы хотели пожениться, но решили подождать еще один-два года, чтобы подрос Филипп.

— Извините, но почему она предпочла вас своему мужу?

— На такой вопрос может ответить только женщина, — ответил юрист, и на его губах появилась Чуть заметная улыбка.

— Я не о том. Существовала ли какая-то особая, специфическая причина ее охлаждения к мужу?

— Нет! — без колебаний ответил юрист.

— Она никогда не жаловалась на него? Прошу вас, припомните хорошенько.

— Н-нет, — на этот раз не так уверенно произнес мужчина.

— Вы в этом убеждены?

— Она была исключительно тактична и вообще почти не говорила о нем. Ни разу не произнесла его имени. Но и по нескольким словам можно сделать некоторые заключения. Они были совершенно чужими людьми — и по своему внутреннему складу, и по своим понятиям.

— Хорошо, товарищ Генов. Скажите, когда вы в последний раз видели убитую?

Димову показалось, что юрист затаил дыхание.

— В день убийства, — спокойно ответил он.

— Так я и думал.

— Почему? — в голосе Генова мелькнула тень беспокойства.

— Таковы показания Радева. Он всегда знал, когда вы приезжаете в Софию.

Генов впервые нахмурился.

— Да, в этот день я действительно был в Софии.

— Расскажите подробнее…

— Я взял командировку на один день, поехал на своей машине — так мне удобнее. В десять утра уже был в Софии. К половине двенадцатого я покончил со своими делами в объединении и позвонил ей в спецшколу. Мы встретились в кондитерской, потом поехали обедать в загородный ресторанчик.

— Она знала, что вы приедете в этот день?

Генов заколебался.

— Да, знала, — все же сказал он.

— Дальше?

— В ресторанчике мы пробыли около двух часов. Вы понимаете, что в нашем положении мы не могли ходить, куда хотели.

— Вы что-нибудь пили?

— Выпили бутылку белого вина. Она была совершенно трезва, если вас это интересует.

— Какой она вам показалась? Спокойной? Встревоженной?

— Обычной. Она умела владеть собой, товарищ инспектор, никогда не показывала своих настроений. Я бы сказал, что она была человеком с исключительно сильным, даже властным характером. Ее желания были для меня законом.

— Дальше?

— Потом мы вернулись в город. Она решила зайти на работу, а затем мы должны были снова увидеться.

— В котором часу вы расстались?

Генов задумался.

— Абсолютно точно сказать не могу. Но, видимо, в половине четвертого, а в пять мы договорились встретиться в Докторском сквере.

— Так!.. И где вы были до пяти часов?

— В том-то и дело, что у меня ни на что не оставалось времени, товарищ инспектор. Я люблю играть в карты, в бридж. В кондитерской «Витоша» играют в эту игру, вот я и пошел туда посмотреть, как играют. Присел возле одного столика… и не заметил, как пробежало время.

— В кондитерской находился кто-нибудь из ваших знакомых?

— Понимаю, что вы хотите сказать. Нет, никого из моих знакомых там не было. Там собираются случайные люди. Да и я захожу туда очень редко, один-два раза в год.

Димов вопросительно взглянул на Генова.

— Потом я пошел на встречу с Тони. Ждал ее до шести часов, но она не пришла. Я решил, что случилось что-то непредвиденное, и уехал. Телефона у них дома нет, найти ее я уже не мог.

— Когда вы узнали о ее смерти?