Примерно так и получилось – «утюг» покачнулся, на экране штурмана светящиеся точки разбежались, спецназовцы встали и направились к глухой стене без мониторов. Стена отъехала в сторону, и они принялись надевать подобия разгрузок, наколенники. Затем вытащили рюкзаки со снарягой и взяли ружья размером с АК с укороченными стволами и раздутым металлическим цевьем.

Когда спецназовцы выстроились посреди помещения, люк в полу открылся, и они по железному трапу вышли наружу. Мы замыкали шествие, и только ступили на темно-серую, почти черную скальную породу, как трап втянулся в «утюг», зависший в паре метров над землей. Набирая скорость, аппарат устремился в неприветливое небо и вскоре превратился в едва различимую точку.

Мы стояли на плоском уступе. Справа и слева громоздились изрытые оврагами черные скалы, похожие на бесконечный гребень дракона. Их верхушки терялись в низких облаках. Нам предстояло идти по ущелью, зажатому горами. Метрах в десяти под уступом оно было широким – запросто могли бы разъехаться два грузовика. Дальше сужалось; можно было различить завалы камней, через которые нам предстояло перелезать.

– Если дождь пойдет, нас смоет, – проговорил Пригоршня, надевая рюкзак.

– Дождя не будет, – ответила рыженькая. – Синоптики пообещали.

– Синоптик ошибается только один раз в сутки, – проворчал Никита и шагнул на край обрыва. – Как я понимаю, нам туда, вниз?

Спецназовцы начали готовиться к спуску: достали веревки, кошки, страховочные карабины. Первыми спустились девушки – легко, чуть ли не одной рукой держась за веревки. Гемоды есть гемоды – не удивлюсь, если рыженькая Пригоршню одной левой одолеет.

После того как сняли рюкзаки, настал наш черед. Видимо, нас считали немощными, всячески оберегали и жалели. Чтобы разубедить их, Пригоршня отказался от страховочных тросов, съехал на веревке и улыбнулся, потирая руки.

Когда слез я, то заметил, что рыженькая смотрит на него с интересом. Не выдержала, подошла, изучила с головы до ног, как подопытный экземпляр:

– Никогда не видела на человеке столько мышечной ткани. Ты тоже гемод?

Спецназовцы были тонкими – видимо, размер мышц компенсировался качеством волокон.

– Я – обычный человек. Кстати, я тебе представился, а ты – нет. Невежливо это.

– Айя, – ответила она безучастно.

– Лейнар, – представилась блондинка.

Пригоршня понемногу налаживал контакт с местными. Мужчинами он не интересовался, а они, в свою очередь, игнорировали его. Я отметил, что горожане тоже в основном все светловолосые, узколицые и похожие друг на друга. В команде затесался один брюнет семитской наружности и русоволосый мужчина, которому было на вид лет тридцать с небольшим. Наверное, он в экспедиции главный.

Русоволосый остался на выступе, отцепил веревки и, будто ящерица, без страховки спустился по практически отвесной скале. Хорошо, Пригоршня этого не видел, а то потянуло бы его на подвиги. Пока мужчины сматывали веревки, Никита закатал рукав и продемонстрировал дамам бицепс. Они выпучили глаза и остолбенели. Вскоре и мужчины заинтересовались, но не рисковали подойти, а просто наблюдали со стороны.

Судя по их лицам, они не сочли здоровенный бицепс Пригоршни ни красивым, ни функциональным, решили, что много мяса наросло из-за мутации. Эксплуатировать «миелофон», чтобы узнать их мнение, я не стал.

Русоволосый молча нацепил рюкзак – черный, ромбовидный, с множеством отделений – и зашагал к ущелью. Спецназовцы цепью устремились за ним, нам же выделили место в середине строя, как самым слабым. Пригоршня немного этим повозмущался, но когда с вершины сорвался камень и чуть не пробил голову черноглазому проводнику, идущему впереди меня, смолк.

С неба начали падать капли. Я решил не думать о них и поверить местным синоптикам – все равно ничего изменить нельзя: вход в ущелье уже было не разглядеть, только справа и слева высились черные уступчатые скалы, нанизавшие на свои вершины облака.

Казалось, этот мир необитаем: ни насекомого, ни травы, ни даже мха. И ведь тут не повышен радиационный фон – дозиметр молчит. Вскоре я понял, почему так: за очередным завалом обнаружился сугроб.

Перед выходом мы надели под камуфляж теплосберегаюшие штаны и рубахи, и потому не почувствовали, насколько здесь было холоднее. Тут, в горах, намного прохладнее, и никогда не наступало лето.

Начавшийся было дождь превратился в оседающий туман, медленно падающие мельчайшие капли напоминали пыль. Благо, серая роба деревенских, надетая поверх камуфляжа, не пропускала воду. По отвесным скалам струйками стекала вода, под ногами они соединялись в ручьи.

– Долго еще по ущелью топать? – крикнул Пригоршня проводнику – эхо заметалось, усиленное скалами, он аж голову втянул и прошептал: – Ничего себе!

– Полчаса, – ответил русоволосый, шагающий впереди колонны.