В общем, все это казалось бы даже забавным, если, конечно, такие жутковатые вещи могут развлекать. Не каждому выпадает шанс выбрать себе лицо, даже при ограниченных вариантах. Сами операции отнюдь не были забавными, но я их перенес мужественно, и постепенно стала вырисовываться грубоватая и мятая физиономия человека намного старше двадцати четырех лет. Она была испещрена морщинами, как бы следами многотрудной жизни, и выглядел я намного умнее, чем был на самом деле.

— Не беспокойся, — сказал Роберте. — Ты все равно дорастешь до такого лица. Даже самые тщательные пластические операции оставляют шрамы, от этого никуда не денешься, и я постарался скрыть их складками кожи, подобными тем, что появляются с возрастом. — Он улыбнулся. — Сдается мне, что с таким лицом тебе не придется соперничать с парнями твоего возраста. Они будут робеть перед тобой, сами не зная почему. Впрочем, посоветуйся с Саскиндом, как вести себя в подобных ситуациях.

Мэтьюз передал Саскинду право распоряжаться ежемесячно приходившей на мое имя суммой в тысячу долларов. Приписку к ней «На благо Роберта Бойда Гранта» Саскинд трактовал весьма широко. Он заставил меня продолжить образование, заниматься как следует, и, поскольку колледж я посещать не мог, он пригласил частных преподавателей.

— У тебя мало времени, — говорил он. — Ты родился не в прошлом году, и если ты сейчас профукаешь возможность получить образование, ничего тебе в жизни, кроме посудомойки, не видать.

Я работал упорно и тем отвлекался от нависших надо мною проблем. Я обнаружил, что мне нравится геология, и дела мои шли неплохо, тем более что геологических фактов в моем мозгу, видимо, хранилось немало. Саскинд договорился с колледжем, и между второй и третьей операциями (со все еще забинтованными головой и руками) я сдал письменные экзамены. Что бы я делал без Саскинда, не знаю.

После экзаменов я стал посещать библиотеку и, несмотря на предупреждения Саскинда, откопал газетные сообщения о той автокатастрофе, в которую попал. В них не оказалось того, что Трэнаван был довольно крупной фигурой в каком-то захолустном городишке Британской Колумбии. В общем, катастрофа была заурядная и больших откликов не вызвала. Но мне после чтения этих газет стали сниться дурные сны. Это напугало меня, и я прекратил свои изыскания.

Наконец мои мучения подошли к концу. Была сделана последняя операция, и с меня сняли бинты. На той же неделе пришли результаты экзаменов, и я превратился в бакалавра наук и свежеиспеченного геолога без работы. Саскинд предложил отметить мой успех и пригласил меня к себе домой. Мы сидели, попивая пиво, и разговаривали.

— Ну, что ты теперь собираешься делать? — спросил Саскинд. — Будешь писать диссертацию?

Я замотал головой.

— Нет, пока, я думаю, не буду. Мне надо поднабраться практического опыта.

Саскинд одобрительно кивнул.

— Ну а что ты собираешься делать?

— Мне не хочется связываться с какой-либо фирмой. Буду работать самостоятельно. Я полагаю, что в Северо-Западных территориях возможностей для свободного геолога хоть отбавляй.

Саскинд задумался.

— Не знаю, так ли уж это хорошо. — Он посмотрел на меня и улыбнулся. — Что, все-таки комплексуешь немного по поводу своей внешности? Думаешь забиться куда-нибудь подальше от людских глаз?

— Пожалуй, и это тоже, — протянул я неохотно. — Но, в общем, в самом деле я хочу двинуть на север.

— Ты пробыл в госпитале полтора года, — сказал Саскинд. — Ты мало знаком с людьми. Может, тебе лучше, выйдя на свет Божий, напиться, завести друзей, жениться, наконец!

— Боже мой! — воскликнул я. — Я бы не смог жениться.

Саскинд взмахнул своей кружкой.

— Почему это? Найди по-настоящему хорошую девушку, расскажи ей все, она все поймет, если полюбит тебя.

— Так, стало быть, теперь вы превращаетесь в брачного консультанта. А почему же вы в таком случае сами не женаты?

— Ну, кто ж пойдет за такого охламона, как я? — Он нервно задвигался в кресле и обсыпал свою грудь пеплом. — Да я ведь кое-что от тебя утаил, дружок. Ты ведь оказался страшно дорогим клиентом. Ты думаешь, тысяча долларов в месяц могли покрыть все расходы на тебя? Как бы не так! Один Роберте чего стоил! А ведь были еще и преподаватели, не говоря уже о баснословной стоимости моих услуг.

— Что вы хотите этим сказать, Саскинд? — спросил я.

— Когда пришел первый конверт с деньгами, в нем было еще кое-что, — сказал Саскинд и протянул мне листок бумаги. На нем были известные мне слова: «На благо Роберта Бойда Гранта», но ниже шла еще одна фраза: «Если этой суммы окажется недостаточно, напечатайте в колонке объявлений частных лиц газеты „Солнце Ванкувера“ следующее: „Р. Б. Г. нуждается в добавке“». — Когда тебя перевели в Монреаль, — продолжал Саскинд, — я решил, что настало время давать объявление. И этот кто-то, кто, сдается мне, сам печатает деньги, удвоил сумму. За полтора года он отвалил тебе тридцать шесть тысяч долларов. Сейчас в загашнике осталось около четырех тысяч. Как ты думаешь ими распорядиться?