Туда вели сто двадцать миль разбитой и ухабистой дороги, окольный путь вокруг владений Маттерсона, и, когда я добрался до дома, все тело мое ныло.

Дом показался мне больше, чем я его помнил: длинное низкое строение, крытое лемехом из красного кедра. Поодаль виднелся небольшой домик, попроще, из серой трубы которого вился дымок. В двери показался человек с коротким ружьем. Он прислонил его к стене и посмотрел в мою сторону.

— Мистер Вейстренд? — спросил я.

— Да.

— У меня есть к вам письмо от Мак Дугалла из Форт-Фаррелла.

Мак Дугалл настоял на том, чтобы я взял с собой письмо к отцу Джимми, потому что его преданность Клэр Трэнаван была абсолютной, а отношение к Бобу Бойду скорее всего плохим.

«Ты приложил его сына и оскорбил Клэр, вернее, он так думает, — сказал Мак, — лучше, если я разъясню ему суть дела. Я дам тебе письмо».

Вейстренд оказался человеком лет пятидесяти, с лицом, изрезанным морщинами и коричневым, как орех. Он читал письмо медленно, шевеля губами, затем окинул меня взглядом своих голубых глаз и стал читать его вновь, столь же внимательно. Закончив, он сказал немного неуверенно:

— Старина Мак говорит, что ты парень в порядке.

Я перевел дыхание.

— Не знаю, не мне судить об этом. Но я ему доверяю. А вы?

Вейстренд нехотя улыбнулся.

— Думаю, что да. Чем я могу быть для вас полезным?

— Ничего особенного не надо. Место, где я смог бы разбить лагерь, и буду вам обязан, если пожертвуете мне рыбешку из ручья.

— Форель вас ждет, а разбивать лагерь не надо, здесь есть лишняя кровать. Можете спать на ней, если хотите. Моего сына сейчас здесь нет. — Его глаза встретились с моими.

— Спасибо, мистер Вейстренд. Вы очень добры.

Идти на рыбалку мне все же не пришлось, потому что Вейстренд приготовил вкусный гуляш и пригласил меня. Он был медлителен, молчалив, мысль его работала на первой передаче, но это не значило, что он был глуп, просто, чтобы прийти к решению, ему требовалось немного больше времени, вот и все.

После еды я попытался разговорить его.

— Вы давно знакомы с мисс Трэнаван?

Он вынул изо рта трубку и выпустил клубы голубого дыма.

— Прилично.

Я ничего не сказал и сидел, ожидая, что колеса постепенно раскрутятся. Он задумчиво курил в течение нескольких минут, затем произнес:

— Я был со стариком.

— С Джоном Трэнаваном?

Он кивнул.

— Я начал работать у него сразу после школы, сосунком. И с тех пор так и остался.

— Говорят, он был хороший человек.

— Да, наверное, лучше всех.

Он стал рассматривать тлеющие угольки в своей трубке.

Я сказал:

— Ужасно, что произошла эта катастрофа.

— Катастрофа?

— Ну да, автомобильная.

Опять последовало долгое молчание, прежде чем он вновь вынул трубку изо рта.

— Да, некоторые, кажется, называют это автомобильной катастрофой.

Я затаил дыхание.

— А вы?

— Мистер Трэнаван был хороший водитель, — сказал он. — Он бы не стал гнать машину по обледеневшей дороге.

— Неизвестно, он ли вел машину. Может, за рулем была жена. Или сын.

— Не на этой машине, — сказал Вейстренд убежденно. — Это был новый «кадиллак», всего двухнедельный. Мистер Трэнаван никому бы не позволил вести его.

— Что же случилось, как вы думаете?

— Тогда много странных вещей происходило, — сказал он загадочно.

— Например?

Он выбил трубку о каблук.

— Вы задаете много вопросов, Бойд. Почему я должен на них отвечать? Правда, старина Мак просил меня об этом, но вы мне не очень-то нравитесь. И вот что я хочу знать наверняка: не собираетесь ли вы предпринять что-нибудь против мисс Трэнаван?

Я посмотрел ему в глаза.

— Нет, мистер Вейстренд, не собираюсь.

Он еще некоторое время задержал свой взгляд на мне, затем сделал рукой широкий жест.

— Все земли, тут сотни тысяч акров, принадлежат Буллу Маттерсону, кроме вот этой части, которую Джон оставил мисс Трэнаван. Булл получил почти все, что построил Джон, — лесопилки, целлюлозные фабрики. Не кажется ли вам, что катастрофа произошла очень вовремя?

Я почувствовал досаду. Все, что Вейстренд мог сказать, было, кажется, просто подозрением, таким же, какое преследовало Мака и меня. Я спросил: