«Приезжай в любое время», — говорит мне Альберт.

Это то, что я больше всего люблю в подобных видах тривии. Командный дух и командная работа. Чувство, что ты служишь общим интересам, когда удается внести свой вклад в результат, как в случае с «метром», «Максом фон Зюдовом» или «Росинантом». Ты не просто беспощадный к соперникам-викторинистам наемник, взгромоздившийся на барный стул или стоящий за подиумом в Jeopardy!. Ты — часть команды.

И приятно, когда сокомандники приветствуют твой вклад в общую победу. Такой вариант признания намного больше греет душу, чем окрики в очереди в супермаркете. Сегодня вечером я не «тот чувак из Jeopardy!». Сегодня я один из «Троллей».

Человеческие существа — удивительные создания, они быстро ко всему привыкают. Например, когда мы в первый раз садимся за руль автомобиля, нас шокирует все вокруг: кнопки и лампочки на приборной панели, езда задом, параллельная парковка, опасность смертельной аварии, которая может поджидать за каждым поворотом. Но уже через несколько месяцев практики даже самые невротичные тинейджеры могут спокойно и без лишних раздумий вести машину на скорости, от которой у любого человека, жившего до 1900 года, случился бы инфаркт. Первые астронавты, ступившие на Луну, почти в религиозном экстазе слагали величественные оды о величии и совершенстве устройства мира, виденного ими из космоса. Однако спустя всего три миссии астронавты уже таскались по этой самой Луне, язвительно подкалывая друг друга на предмет бесконечных образцов камней и грунта, которые NASA заставляла их собирать, и надеялись поскорее отделаться от работы, чтобы поиграть в гольф. Даже самые исключительные и требующие особого подхода ситуации, повторяясь, быстро становятся рутиной.

Точно так же и с Jeopardy!. Для большинства игроков — это аттракцион «Американские горки», погоня за острыми ощущениями, но попробуйте покататься на этом аттракционе месяц подряд! Я стою за подиумом Jeopardy! больше 70 дней, и сейчас это для меня уже приятная, даже комфортная проза жизни. Семьдесят игр! Это на 14 игр больше знаменитой беспроигрышной серии Джо Ди Маджио [234] . Это на 21 победу больше, чем смог одержать подряд Рокки Марчиано [235] . Это на 11 выпусков шоу больше, чем все провальные ситкомы, созданные бывшими авторами Seinfeld, вместе взятые! Более того, я стал на полгода завсегдатаем гостиных по всей Америке. Это на месяц дольше, чем выпавший из всех сроков Кэмерон снимал «Титаник» (160 дней). Это на два месяца дольше, чем длилась Испано-американская война (113 дней). Это на три месяца дольше продолжительности года на Меркурии (88 дней). Это на пять месяцев дольше, чем девятый президент США Гаррисон находился в своем кресле (30 дней) [236] . За это время даже такая потрясающая и невероятная вещь, как скоростная интеллектуальная игра против самых светлых голов Америки за огромные денежные призы, начала казаться рутиной.

Я не хочу сказать, что каждая игра стала легкой прогулкой. Я не стою за подиумом, лениво посмеиваясь, попивая чаек, разгадывая тут же кроссворд и изредка снисходя до нажатия на кнопку. Нет, это по-прежнему суровые баталии с очень толковыми соперниками, особенно после возвращения Jeopardy! с летних каникул. Я понятия не имею, устраивали ли организаторы программы какое-то закулисное совещание, как в фильме «Шампанское для Цезаря», но всем и так должно быть ясно, что 28 раз подряд видеть в телеигре один и тот же сценарий так же увлекательно, как слушать известного диктора с усыпляющим голосом из эфира Государственной службы радиовещания или смотреть, как художник Афро рисует бесконечные деревья и закаты. Даже Алекса начал раздражать выход ситуации из-под контроля. «Мы вас позвали сюда не как членов фан-клуба Кена Дженнингса, — бросил он на одном из шоу двум моим соперникам с нехарактерным для себя лаконизмом, — подумайте об этом во время рекламной паузы!»

Очевидно, создатели Jeopardy! во время летнего перерыва думали о том, что им предпринять, и с возобновлением съемочного процесса в августе в ежедневное расписание безо всяких объяснений были внесены коррективы. Теперь игрокам начали предоставлять гораздо больше времени на разминку и на то, чтобы освоиться с кнопками. Во время тренировок за пультом управления системой теперь сидел тот же оператор, что и во время реальной игры. Особенно примечательной стала замена за кнопочным пультом главного редактора Jeopardy! Билли Виззе, к чьей манере зажигания лампочки после вопроса я привык (его заменили другим редактором — Райаном Хаасом). Из личных ли предпочтений, неопытности или изменений схемы работы устройства, но теперь время активации кнопок после зачтения текста вопроса изменилось, более того, оно стало варьироваться от вопроса к вопросу.

Теоретически я одобряю такие попытки уравнять игровое поле, даже несмотря на то что на практике они ведут к искусственному уплотнению результатов — теперь в большем числе игр победитель стал определяться только в финальном раунде. В конце концов, мы знаем, что НБА пошла на увеличение расстояния от точки пробивания штрафных до корзины из-за Джорджа Майкена и Уилта Чемберлена [237] .

А Главная Лига бейсбола уменьшила зону страйка, чтобы помешать таким питчерам, как Боб Гибсон [238] . Во всяком случае, я в хорошей компании.

Кроме того, я не особенно переживаю из-за возможного поражения. В конце концов, я собирался проиграть в своей самой первой игре. Каждая моя победа начиная с 24 февраля — это лишь розочка на торте. В кремовых розочках как таковых нет ничего плохого, но если кондитер переборщит с ними, то вкус крема забьет вкус основного блюда.

В мой самый первый день на Jeopardy! мне пришла в голову блестящая, как мне тогда показалось, идея — каждую следующую игру писать свое имя на табло подиума в новом стиле. После того как мне пришлось изобразить одни и те же три буквы 70 раз, я глубоко раскаиваюсь в той минутной прихоти. Я сижу в фойе и репетирую — рассеянно пытаюсь вычертить на салфетке имя Кен каким-нибудь новым способом. Готическая скоропись? Азбука Морзе? Староанглийское начертание? В это время одна из моих потенциальных соперниц в ярко-красной блузе плюхается на стул слева от меня и решает представиться. Когда она улыбается, ее изогнутые брови исчезают под ровным, как будто по линейке срезанным шлемом черной челки, делая ее похожей на невероятно приветливого вулканца [239] .

«Привет, Кен! Я Нэнси Зерг».

Возможно, само ее имя, как будто взятое из научной-фантастической космической серии, должно было отозваться тревожным звоночком в моем мозгу. Зерги — раса высокоразвитых инопланетных существ, стремящихся сожрать любого, встретившегося на их пути, в популярной компьютерной стратегии Space Craft. Можно вспомнить еще и Зурга, заклятого врага популярного детского киногероя [240] . Но никакой опасности я не почувствовал в большой мере из-за ее теплой, открытой манеры общения и хорошего чувства юмора. Во время разговора с ней я обмолвился, что мы с Минди хотели бы потратить часть выигрыша на поездку в Европу, и она тут же засыпала меня советами о том, где найти самые живописные виды в Тоскане и лучшее желе в Риме. Вскоре мы уже непринужденно беседовали.