Не важно, насколько идиотично твое любимое хобби. Америка изобретет «чемпионат мира» специально для тебя. Так уж мы устроены. Вам нравится туманным утром разбрасывать вокруг пастбища коровьи лепешки? Добро пожаловать в городок Бивер на ежегодный чемпионат мира по метанию коровьих лепешек! (Не уверен, правда, что, скажем, Болгария присылает на мероприятие свою национальную сборную, зато какой-то парень в пикапе мне сообщил, что специально прибыл на него из Вичиты.) Возможно, ваши друзья высмеивали вас и тыкали пальцами, когда вы часами строили пирамидки из пластиковых стаканчиков в школьной столовой? Не беда! Поезжайте в Денвер и позвольте таким же психам, как вы, из Мировой ассоциации спортивного стекинга утереть ваши слезы во время Суперкубка мира по спортивному стекингу [249] . В Хот-Спрингсе в Арканзасе проводятся международные чемпионаты по поеданию консервированной ветчины. Анкоридж на Аляске недавно стал принимать у себя Всемирные чемпионаты бород и усов. Подобрать занятие по вкусу может каждый!

То же относится и к большинству так называемых умственных, или интеллектуальных, соревнований (если мы принимаем за аксиому предположение, что может быть что-то интеллектуальнее тихих радостей кидания какашками). Существуют национальные чемпионаты для элиты гиков, к чему бы они ни прикладывали свои усилия. Например, проходящий каждую весну конгресс любителей кроссвордов в Стэмфорде или чемпионат по скоростному решению головоломок с выведенными на электронные доски большими таблицами заданий. Спонсируемая компанией Google специальная сборная США каждый год ездит то в Хорватию, то в Финляндию на чемпионаты мира по скоростному решению головоломок, или пазлспорту. Следить за перипетиями шахматных соревнований или турниров по скреблу можно по телеканалу ESPN. Даже старшеклассники, которые любят решать заковыристые алгебраические задачки, могут безо всяких ограничений потягаться друг с другом за право квалифицироваться на международную математическую олимпиаду. «Джентльмены, обнажите ваши транспортиры… Сходитесь!»

На самом деле мне на ум приходит только одно популярное занятие, задействующее мозг, по которому не проводится чемпионат страны. И это тривия. Я выгляжу ничуть не более странно, чем любой другой парень, пока он не натянул костюм Зеленого фонаря [250] или не заговорил на клингонском [251] , и я несколько удивлен тому, что именно моя ниша, мое увлечение не удостоилось той же чести, что скребл или кроссворды. Почти каждый американец время от времени сталкивается с вопросами и играет в тривию в любой форме, будь то настольная игра, радиовикторина или спортивная трансляция на гигантских видеоэкранах JumboTron. Не будет преувеличением утверждать, что обычные люди получают больше удовольствия, отвечая на тривию, чем решая геометрические задачи или кидая коровьи лепешки. И все же престижного мирового чемпионата по тривии до сих пор нет.

Возможно, еще и поэтому Jeopardy! играет такую важную роль в мире тривии — это единственный элитарный чемпионат, имеющийся в нашем распоряжении. Во время обучения в университете ты можешь участвовать в национальных чемпионатах по викторинам, которые организуют College Bowl, NAQT или ACF. Но все, что тебе остается после окончания вуза, — это мрачно слоняться по дому, доставая супругу и отпрысков баснями о том, каким бы ты мог быть крутым игроком, как ты однажды назвал все средневековые династии мусульманских правителей, имена всех пяти основателей Зала бейсбольной славы [252] , самую длинную книгу Библии [253] и самую короткую пьесу Шекспира [254] . Неужели теперь это никому не нужно, совсем-совсем никому? Jeopardy! — единственное место, где настоящие тривия-гики могут вкусить заслуженной славы. На удивление хорошо организованное и хорошо финансируемое мероприятие, которое еще и периодически проводит супертурниры для шести своих лучших игроков.

Я постарался вкратце объяснить, почему для меня было так важно попасть на передачу и достичь в ней такого успеха, о котором я даже не мог и мечтать. Для большинства зрителей, даже тех, кто составляет костяк лояльной аудитории, Jeopardy! не так уж важна — развлечение для домохозяек, привычный заполнитель кухонного телевизора, который можно слушать вполуха во время готовки, фоновая картинка в студенческих общежитиях. Но для фанатов тривии это нечто гораздо более серьезное. Это как смесь Мировой футбольной серии с лотереей Powerball [255] , общественный институт, который как бы узаконивает в глазах остальных наше маленькое хобби и большую страсть.

Нет, поражение не разбило мне сердце. Только один из тысячи фанатов тривии получает шанс сыграть на том уровне, которого достиг я. И еще гораздо меньшему числу удается выиграть одну или две игры. При этом я прекрасно понимаю, что я — никакой не супергерой тривии. В каждом Кубке по викторине, в котором я принимал участие, были игроки, которые набирали очков вдвое больше моего. В Jeopardy! были сотни чемпионов, которым приходилось уходить после пяти побед, но, дай каждому из них шанс остаться, они могли бы длить победные серии и устанавливать свои рекорды. В один прекрасный день я мог бы оказаться под катком любого из них и ничего не смог бы сделать, попади он на «свои» темы и удобный интервал нажатия на кнопку оператором системы. Но так случилось, что именно я оказался в нужное время в нужном месте. Мне повезло.

С другой стороны, у меня была точно такая же история, как у любого другого игрока в Jeopardy!. Одно поражение. Ни больше ни меньше.

На следующий день меня, что называется, накрывает. Не то что «You lost on Jeopardy!». Я уже смирился с этой мыслью. Скорее что-то вроде: «Ты больше никогда не вернешься в Jeopardy!» Для большинства участников передача становится удивительным приключением длиной в половину дня. Но для меня она успела превратиться в образ жизни, за шесть месяцев постоянного участия я к ней привык. До моего сознания доходит, что я не вернусь туда на следующей неделе. Больше не будет шуток Мэгги, и людей, рыскающих в кафетерии Sony в поисках чего-нибудь съестного, и голоса открывающего шоу Джонни Гилберта, который неизменно приводит к выплеску в кровь порции адреналина. Такое щемящее чувство одиночества, как смотреть на друзей, забирающихся в автобус в последний день летнего лагеря.

Из-за обязательств перед разными медиа я вынужден провести в одиночестве в Лос-Анджелесе еще два дня, перебирая в памяти все детали и эпизоды последней игры. Острый нож в сердце. К счастью, родители Минди тоже все еще в городе, и они отвлекают меня от горьких мыслей, усиленно играя в туристов, приехавших посмотреть на битумные озера в районе Ла-Бреа и космический телескоп на горе Вильсона (оказывается, гены нердов есть не только с моей стороны генеалогического древа). Отец Минди хочет взглянуть на парк Гриффита, и я улыбаюсь, вспоминая, что именно этим мы с Эрлом занялись полтора года назад после прохождения тестового отбора на Jeopardy!. Мы поднимаемся по крутому серпантину в горы Санта-Моники, но обсерватория все еще закрыта.