— Ч-что это было? — запинаясь, спросил Снегирев. — Как будто гигантский зверь в окно кинулся.

— Да не зверь это! — почти спокойным тоном произнес Глеб. — Духи нас пугают, мы ж на кладбище! Потому и стекло в окне не разбилось. Но сидеть нужно тихо, не высовываясь. А то следом за духами придут кошки. А вот с теми лучше не связываться, тем более когда они голодные.

Не успел он договорить, как на кухне послышалась отчетливая возня. Журналист тихонько присел на край кровати и шепнул однокурснику, чтобы тот молчал. Шум усиливался. Затем послышались урчащие звуки и повизгивания. Внезапно все смолкло.

— Кажись, ушли, — одними губами произнес Женя.

В этот самый миг скрипнула ручка двери, ведущей в комнату. Кто-то пытался осторожно открыть дверь. Снегирев клацнул зубами и вцепился в руку Глеба. Тот лишь положил свою ладонь на ледяные пальцы друга и едва слышно сказал:

— Тс-с!

Дверь потрясли, но она не поддавалась. Кто-то слегка подтолкнул ее, а затем явно послышалось недовольное ворчание. И вдруг откуда-то раздался тихий свист, и голос деда Матвея мягко проговорил:

— Не сейчас, мои крошки! Пока еще не время! Идите ко мне, я вам кое-что вкусненькое припас.

Мягкие шаги удалились от двери, но еще долго на кухне слышались жуткие, чавкающие звуки. Когда все стихло, Глеб едва смог отцепить ледяные пальцы Снегирева от своей руки.

— Так-так… — медленно произнес он. — Получается, ритуал пошел не по тому сценарию. Значит, монстр остался во мне, и дед Матвей решил уничтожить его вместе со мной… Не так ли, Жека?

— Глеб, ты все неправильно понял! — горячо сказал Снегирев. — Ритуал был проведен правильно. Но в последний момент появился дух бывшей жены нашего колдуна и попытался увести мыслеобраза в Абсолют. Дед Матвей не дал этого сделать и отпустил твоего «квартиранта». А тот, гад, решил на всякий случай подстраховаться и оставил в тебе частицу огня. Он сказал, что это никак не помешает твоей жизни. Сделал он это лишь для того, чтобы ловцы из Абсолюта оставили его в покое.

— Весело! А если не оставят?

— Тогда он выберется через огонь, оставленный в тебе, в наш мир. Что-то в этом роде…

— Еще лучше! Значит, я теперь напоминаю собой мину замедленного действия?! Никогда не знаешь, когда рванет!

— Вероятно, так… — виноватым тоном произнес Женя.

— Ладно. Но почему дед Матвей говорил кошкам, что еще не время? Он что, хочет натравить их на меня?

— А вот этого я не знаю. Не лучше ли спросить у него самого?!

— Это я и сделаю, но завтра! А пока давай чуток покемарим, уже рассвет.

Парни взглянули на задернутые шторы и заметили, что сквозь них на пол пробивается светлая полоска.

— Не может быть! — ахнул Снегирев. — Мы просидели не больше двух часов!

— Здесь время идет по-другому. Так что ложись спать, а я на свою кровать пойду.

Глеб приблизился к окну, выглянул из-за шторы на улицу и заметил:

— Примерно час до рассвета. Еще можно выспаться.

После этого он прямо в одежде упал на кровать, засунул руку под подушку и заснул.

Сон парня был весьма необычен. Сначала ему привиделось огромное множество разных мельтешащих точек. Они были большими и маленькими, цветными и черно-белыми. Журналист пытался понять, что же это такое, но у него только рябило в глазах. После этого точки слились воедино и создали огромный экран. Он был совершенно черным и непроницаемым. Вдруг на экране вспыхнули два оранжевых треугольника. Они стали постепенно увеличиваться в размерах, пока не достигли величины средней человеческой ладони. И в этот момент Глеб услышал в своем мозгу низкий хрипловатый голос:

— Привет, братан! Прости, что не удалось попрощаться лично, но я всегда буду помнить о тебе. Ты принял меня таким, как есть, и не пытался бороться со мной. Ты всегда шел мне навстречу и многому научил. Ты — единственный, кто не боялся и не ненавидел меня. Благодаря тебе я избежал черной дыры и, надеюсь, смогу беззаботно обитать в новом мире. Но я оставил в тебе часть себя! Это была вынужденная мера, и она может сыграть на руку нам обоим. Поэтому, если тебе когда-нибудь потребуется моя помощь, только обратись ко мне — и я всегда окажусь рядом. Также и я буду рассчитывать на тебя, ведь мы — братья!

После этих слов оранжевые треугольники померкли и исчезли. Журналист проснулся, открыл глаза и огляделся, все еще не понимая — видел ли он сон или языческий мыслеобраз действительно приходил к нему…

Солнечные лучи пробивались из-за неплотно задернутых штор. Напротив сладко похрапывал Снегирев.

— Сон, — пробормотал Глеб и сел на кровати.

Сетка под ним скрипнула, и его однокурсник проснулся.

— С добрым утром, Глебыч! — потягиваясь, произнес Женя. — Слушай, мне что, все приснилось?

— Что именно??

— Детский смех под окнами, кошки, пытающиеся пробраться к нам в комнату, жуткие звуки на кухне…

— А-а-а… это правда.

Снегирев подскочил и сел на кровати.

— Так, значит, и разговор наш реальным был?!

— Абсолютно.

Женя встал и заходил туда-сюда по комнате.

— В таком случае, — медленно сказал он, — считаю, что мы просто обязаны сейчас же поговорить с дедом Матвеем.

— Согласен, пошли!

Парни вышли на кухню, где за столом сидели и разговаривали хозяин дома и Никитотий.