— Единственный, который вы понимаете, — ответил я. — Возможно, теперь вы вспомните.

— Мне надо еще подумать. А почему, собственно, такая спешка. Ведь у нас впереди целый месяц, не так ли?

— Я передумал. Слишком опасно находиться здесь. Мы сидим под носом у полиции.

— Значит, вы хотите, чтобы я пошла на улицу, хотя мои фото во всех газетах?

— Я только хочу вам сказать, что надо убираться отсюда.

— Тогда я хочу напомнить вам о нашем соглашении, мистер Скарборо, — спокойно проговорила Маделина. — Вы обещали прятать меня здесь в течение, минимум, месяца.

— Послушайте, — угрожающе проговорил я. — Я сказал вам…

А что мне сказать? Что полиция ищет меня, а не ее?

Может быть, она сознательно старается довести меня до безумия. Внезапно я вспомнил, что говорила блондинка: «Деньги вы не получите. Вам, видимо, не ясно, с кем вы имеете дело. Один из вас должен убить другого, прежде чем все будет кончено».

Охотнее всего я вскочил бы и убежал прочь, иначе я сойду с ума и убью ее.

Но куда бежать? Все полицейские штата имеют мое описание и ищут меня.

Мне ничего другого не оставалось, как сидеть здесь под ее холодным, загадочным и ироничным взором. Сидеть и час за часом ждать стука в дверь, не имея понятия, когда Чарисса Финлей вспомнит, где она видела меня. Сидеть и понемногу сходить с ума от мыслей о толстых пачках денег в трех сейфах, которые эта ведьма не хочет открывать.

Долго ли я смогу продержаться, не рехнувшись?

Через некоторое время Маделина ушла спать.

Я сварил себе кофе и наблюдал, как двигаются стрелки электрических часов на книжной полке. В пепельнице выросла гора окурков, синие клубы дыма повисли в комнате.

Я сидел, пока мои нервы не натянулись до предела, затем встал и начал ходить. Три или четыре раза я слышал, как где-то в городе завыли сирены полицейских машин. И каждый раз затаивал дыхание, хотя знал, что, направляясь ко мне, они не станут включать сирену. Они подъедут тихо, встанут у парадного и черного ходов, затем постучат в дверь.

Самым ужасным был лифт. Он находился всего в нескольких метрах от моей квартиры, и я мог слышать, когда он останавливался на моем этаже и дверь его закрывалась. Я затаивал дыхание и воображал, будто слышу, как идет лифт.

А затем я действительно услышал, как он остановился и хлопнула дверь.

Но шагов не было слышно, в коридоре лежала толстая ковровая дорожка. Стукнула дверь, потом наступила тишина, она на меня действовала подобно крику.

Куда они двинулись?

Много ли шагов они сейчас прошли? Двенадцать? Пятнадцать? Я ожидал стука в дверь, на мою грудь что-то давило сильнее и сильнее, а нервы все больше и больше напрягались. Десять, одиннадцать, четырнадцать… семнадцать… двадцать…

Они ушли в другом направлении или прошли мимо моей двери.

Мне стало дурно, пот выступил на лбу. Сигарета обожгла палец. Я немного успокоился, а затем снова стал прислушиваться.

Было утро. Пятница. Сегодня последняя возможность, потом придется ждать до понедельника. Летом банки но субботам закрыты.

Маделина вышла из спальни. Волосы лежали на голове мелкими завитками.

— Хорошо, правда? — улыбнулась она.

— Да, — ответил я, — очень хорошо. Как насчет фамилий?

— Лицо у меня уже немного загорело. Вы заметили?

Я стоял, уставившись на нее.

— К черту ваше лицо!

Она подняла брови.

— Вы, кажется, в плохом настроении? Не выспались?

— Я очень хорошо выспался. Отвечайте на мой вопрос. Как насчет фамилий?

— Может быть, вы сперва дадите мне выпить чашку кофе?

Она пошла на кухню и выпила чашку кофе, добавив в него немного виски.

Я сел напротив нее.

— Вы будете звонить в банки? — спросил я.

— Только если ничего другого не останется. Сперва мне надо подумать. Теперь я вспомнила, что записала фамилии в алфавитном порядке: Кастерс, Мэнпинг и Хэтс. И вот я думаю, как записала названия банков. В том же порядке, в каком я их посещала? Иногда я представляю себе эту записку.

— А где она? — спросил я.

Маделина пожала плечами.

— Она была в доме. Я забыла ее захватить.

— Забыли?

— Никто не лишен недостатков, — заметила она. — Даже великий мистер Скарборо забыл захватить с собой газету, которую купил.

Снова ирония. Она все знает и насмехается надо мной.

Я нагнулся над столом.

— Кончайте представление. Вы просто водите меня за нос.

— И не думаю. Я уверена, что вспомню это раньше, чем через месяц.