Я прошу прощения за длинную цитату, но работа этих невесть откуда прилетевших на нашу голову межпланетных гастарбайтеров (или гастарбайтерш) шла именно с таким пчелиным упорством и с такой же организованностью. Этот черно-зеленый рой с неимоверной сноровкой складывал гранитные кубы друг на друга, скреплял их не знаю каким образом, тут же полировал швы, прорезал водостоки, и буквально через час на огромном зеленом поле стадиона «Мемориал Колизей» стало рождаться здание, удивительно и пугающе похожее на…

Сидя в своем доме в Sunny Pine, я оторвался от телеэкрана, испуганно глянул на Кэт и прочел в ее глазах точно такой же испуг.

Они строили Чичен-Ицу!

Да, хотите — верьте, хотите — нет, но в рубленых и ступенчатых формах этого глухого каменного сооружения с косыми стенами, боковыми лестницами и внутренними вентиляционными ходами мы с Кэт одновременно угадали и почти вслух произнесли:

— Чичен-Ица! Канкун!

Но в этот миг изображение пропало с экрана.

Четырнадцать лет назад, в Рождество, наш новенький, только что спущенный на воду красавец-авианосец «Джон Кеннеди» пришел в Мексику на рейд Пуэрто-Морелос. И едва мы бросили якоря, как вся наша молодежь сиганула в увольнение по ночным дискотекам Канкуна, что в сорока милях на север от порта Морелос. А я и еще трое офицеров среднего возраста (мне тогда было тридцать) отправились в том же Канкуне в древний парк Шкарет, чтобы сплавиться по Подземной реке майя и покататься на дельфинах, как это обещано в туристических путеводителях. Но оказалось, что на дельфинах никто там не ездит, зато дельфины с удовольствием катают вас по огромной огороженной акватории. И происходит это следующим образом. Когда вы поплаваете с приглянувшимся вам дельфином, погладите его (или ее), угостите чем-то вкусненьким из пакета, который дают вам в кассе при покупке билета, а потом плашмя растянетесь на воде, он (или она) заплывают вам за корму, то есть, простите, за ваши пятки, упираются в эти пятки своим мягким носом и толкают вас с такой силой, что вы ракетой несетесь по воде.

И вот когда мы с друзьями пришли в этот дельфинарий, то все четверо остолбенели от чуда. По ультрамариновой глади акватории, слегка шевеля хвостом, летел дельфин, а впереди него не плашмя, а почти стоя, как фигура, украшающая нос древнего корабля, неслась юная дива и сказочная русалка из фильмов Диснея. Боже, как она была красива! Даже сам Морис Метерлинк потерял бы дар речи! Так что уж говорить о нас, простых моряках…

Но, как известно, наглость города берет.

Когда, выжимая свои роскошные каштановые волосы, эта нимфа вышла на берег, я подошел к ней, отдал честь (я был, слава Богу, в своей морской парадной форме) и, глядя в ее зеленые русалочьи глаза, сказал сухо и официально:

— Ваши документы, пожалуйста!

— А в чем дело? — удивилась она.

— Я представитель авианосца «Джон Кеннеди», флагмана американского военно-морского флота. Мы ищем русалку, которая сбежала из диснеевского фильма «Русалочка», и я уверен, что мы вас, наконец, нашли.

Она засмеялась, а юмор, как вы уже догадались, открывает сердца не только у земных женщин, но и у русалок. Кэт оказалась студенткой New Mexican Medical College, медицинского колледжа в штате Нью Мексика, и прилетела в Канкун на студенческие каникулы. Понятно, что, найдя в тридцать лет мечту всей своей жизни, я не оставил ее без конвоя даже на минуту. Мы вместе поехали в Чичен-Ицу, древнюю столицу майя, посетили там Башню Караколь, где была самая древняя в нашем мире обсерватория, поднялись на двадцатипятиметровую пирамиду Кукулькана и вместе ужасались «Пирамиде Черепов» и каменным платформам «Ягуаров и Орлов», где воины-«ягуары» и воины-«орлы» пожирали человеческие сердца. И вместе постояли у Cenote de Sacraticios, «Священного колодца», куда жрецы майя сбрасывали девушек, приносимых в жертву богам. Кэт холодела и дрожала от ужаса так, словно слышала крики тех бедных дев со дна колодца. Даже потом, когда поздно вечером мы со свечами в руках сидели с прочими туристами вокруг знаменитой пирамиды Кукулькана, слушали магическую музыку тольтеков и смотрели выступления «пожирателей огня» и прочие древние фокусы и фейерверки, она, с трудом отходя от пережитых ужасов, доверчиво жалась ко мне, и я с радостью грел ее в своих объятьях…

Теперь, четырнадцать лет спустя, мне стоило не меньших трудов отвлечь ее от ужаса того, что мы увидели по нашему настенному телевизору LG. Слава богу, нам удалось отправить Энни спать до того, как эти черно-зеленые осы госпожи FHS-77427 тучей летающих исполинов вырвались из ее космического улья и стали на стадионе «Мемориал Колизей» сооружать новую пирамиду Кукулькана. Пользуясь этим, я почти принудил Кэт заняться любовью — это был единственный способ прервать бивший ее нервный озноб, согреть и отвлечь от животного страха.

Не знаю, каким образом женщинам удается свою панику, страхи и ужасы трансформировать в сексуальную энергию. Давно, чуть ли не с Канкуна, я не видел Кэт в таком буйном сексуальном ударе. Тогда, в Канкуне, в номере отеля Solaris у меня было ощущение, что в нее вселились все дьявольские силы майя и тольтеков, все демоны Чичен-Ицы, все пернатые змии Кукулькана и все тамошние «орлы» и «красные ягуары». Я с трудом, просто чудом (и, признаюсь, с применением кое-каких техник «Дао любви») выдержал этот ураган ее темперамента. Зато когда эти доисторические монстры истекли, наконец, из нее фонтанами буйных, с криком и стоном, оргазмов, она в ответ на мой вопрос «Will you marry me?» [3] бессильно ответила: «Yes»…

Вот и теперь, насмотревшись ужасов уничтожения Голливуда, посадки космического монстра «H-1», полета тучи человекообразных пришельцев и строительства ими новой жертвенной пирамиды Кукулькана, Кэт отдалась мне — нет, она взяла меня так, словно занялась этим последний раз в своей жизни. Вскачь, галопом, швыряя по сторонам гривой своих роскошных волос, вскрикивая и запрокидывая голову назад… Падая на меня, целуя мне плечи, грудь, живот и пах… Взбираясь на меня и снова пускаясь вскачь…

А когда, наконец, дрожа и изнемогая, она уронила себя на мое плечо и тут же уснула, даже не успев добраться до душа, я осторожно перенес ее голову на подушку и, чуть отстранившись, еще долго лежал, любуясь ее лицом, грудью и всей ее прекрасной фигурой, простертой на постели. Господи, какое Чудо Жизни ты сотворил, каким божьим даром наградил ты меня! Thank You! Thank you thousand times! [4] Даже простое прикосновение к ее руке, плечу или бедру включает какой-то прохладно-живительный ручей энергии, который даосцы именуют женской энергией Инь, а я называю про себя «орошением звезд», поскольку разве не такой же поток звездной энергии пронзает всю нашу Вселенную? И разве не были мы с моей Кэтти двумя одинокими планетами, затерянными в космосе и притянутыми друг к другу самым мощным всемирным тяготением — Притяжением Любви?..