— Можно.

— Тогда слушай.

— Весь во внимании.

— Я встретился со всеми пассажирами этого злополучного автобуса. После в больнице поговорил со спасённым мальчиком. Его спасители о нём ничего практически не знают. Расспросить не успели. Но с их слов я твёрдо уверен, что его убийцей выступала его мать или женщина, выдававшая себя за мать малыша.

— Даже так?

— Вполне возможно.

— Это что же, родила или усыновила, а потом убила?

— А я думал, работники правоохранительной системы ничему не удивляются, — иронически заметил Журавлёв.

— Это да, но всё же бывает.

— Так вот, — продолжил рассказ журналист. — Расспрашивая мальчика, я полностью убедился, что моё предположение верно. Его мать и есть убийца.

— Что он за ребёнок?

— Вполне нормальный. Ребёнок как ребёнок. Ухожен, любим. Рассказывал, что жил с мамой в деревне. У них был собственный дом. Довольно, судя по его рассказам, неплохой. У него была своя комната, на втором этаже, куда он поднимался по большой лестнице. Мама жила внизу. У него была собака. Маленькая пушистая, её звали Мэри.

— Мэри? — переспросил Александр.

— Да, Мэри.

— Странное название для собаки ребёнка.

— Согласен, тут много странностей.

— Много?

— Всё по порядку.

— Продолжай.

— Мама очень любила малыша, ухаживала за ним, убиралась в доме, готовила обеды. Пекла вкусные пирожки с повидлом, которое делала сама из яблок. Ещё она делала варенья всякие, но особенно малышу нравилось вишнёвое, без косточек. Мама часто гуляла с мальчиком во дворе. Учила плавать в летнем бассейне.

Кроме мамы, в доме был ещё дядя Андрей, но мальчик рассказывал о нём без особой восторженности, видимо, не очень любил. Кстати, именно этот дядя Андрей был с мамой в автобусе.

— Значит, именно он порезал Попова.

— Да, он, — подтвердил Журавлёв. — Этот Андрей с малышом не дружил. Работал в саду, водил машину. Порулить никогда не разрешал.

— Этот Андрей был, наверное, охранником.

— Точнее, телохранителем, — поправил следователя Журавлёв.

— Это одно и то же.

— Не скажи, — не согласился Журавлёв.

— Если ты говоришь, у них была машина, почему же они шли пешком, когда их подобрал автобус. Что мальчик говорит?

— Он ничего не помнит. Был дома, потом мама предложила поиграть в новую игру.

— В какую ещё игру?

— Попросила сына делать различные акробатические трюки и фотографировала его, для журнала.

— Что за журнал?

— Я полагаю, с журналом лажа. Нужно было заинтересовать ребёнка. Он однажды был в цирке, и ему там так понравилось, что он захотел стать циркачом. На этом мнимая родительница и решила сыграть.

После трюков эта мама предложила научить его различным фокусам. Один фокус — засыпание на верёвочке. Раньше, по словам малыша, его мама уже сдавливала ему шею и у него возникали разные видения. Шарики перед глазами разноцветные бегали и что-то другое. Мальчику это нравилось. Это называлось подготовкой для поступления в циркачи.

Так вот, для поступления в цирк нужно было отправить материал, чтобы приняли в цирк.

— Какой материал?

— Фотографии трюков мальчика.

— Постой, постой, — перебил журналиста Александр, — для этого она потянула его в лес, чтобы сфотографировать повешенным?

— В сообразительности тебе не откажешь, — усмехнулся Журавлёв. — Примерно так она всё и объяснила. Они ехали на машине. Сколько ехали, он не помнит. Приехали куда-то, где было темно. Мама его уговорила повисеть на верёвочке, уверяя, что это не больно. Просто он заснёт, и всё. А она, мать, в это время сделает нужные снимки.

Больше ребёнок ничего не помнит. Тут его рассказ сбивается. Он и сейчас ничего не понимает.

— А чего тут понимать? — стал рассуждать Александр. — Эта мамаша, или кто там она, решила повесить мальчика. При этом решила не травмировать его психику, поэтому придумала весь этот спектакль. Возможно, любила.

— А я полагаю, что пойти на преступление её кто-то заставил. Зачем ей нужны были фотографии повешенного ребёнка. Конечно, для отчёта перед кем-то.

— А куда делась машина?

— Может, поломалась. Они её бросили где-нибудь на обочине. Не сидеть же им, в самом деле, в машине в такое ненастье.

— Свидетели говорят, они шли по дороге.

— Может, они отошли от машины всего пару метров. Видимость была плохая. Машину могли просто не заметить.

— Логично, — согласился Александр. — Машину свою, если она действительно поломалась в дороге, они, конечно, давно забрали. Но всё равно это ниточка. Следует попробовать за неё потянуть.