Не доехав до городка Сан-Педро, я свернул на ничем не примечательную асфальтовую дорогу. Пока я по ней ехал, с интересом рассматривал окружающую местность. Провинция была покрыта холмами и горами, на которых росли тропические и смешанные леса. Влажность в этом районе при наличии высокой температуры, была высока, не редки ливни, и от влажности тело быстро стало липким. За день я побывал в нескольких деревнях, где беседовал с местными жителями, иногда с трудом понимая, что они говорят. Их наречие отличалось от того, на котором разговаривали в столице. Здесь был иной уклад жизни. Жители так редко видели чужаков, что с удовольствием показывали, свои поделки. Я почти ничего не покупал, так мелочи для сувениров, а только присматривался, но между делом интересовался, есть ли где еще деревни рядом, какие-то объекты, где я мог что-то еще посмотреть. Сельские жители были добродушны и рассказывали много. В одной из деревень мне сообщили, что если проехать дальше, то там есть глухая деревня, но жители живут как-то обособленно, к ним надо свернуть направо по лесной дороге. Также поведали мне, что через их деревню проезжают иногда машины с людьми в форме, а куда дальше они не интересовались.

— Мы не любим ходить далеко в лес, — пояснил мне один пожилой индеец.

— Почему?

— Чужие люди, зачем нам проблемы. Плохие люди.

— Откуда знаете?

— Чувствую.

Я поблагодарил его и поехал дальше. Отъехав километров пять, я по ходу движения справа увидел узкую лесную дорогу, которая уводила в лес, притормозив, свернул на нее. После дождя дорога была еще в лужах, но солнце даже сквозь густые кроны деревьев уже начало подсушивать красную глиняную ленту земли. Дорога была узкой, деревья подступали почти вплотную и, проехав километров шесть, я стал подумывать, что пора возвращаться, но развилки не было, а развернуться не представлялось возможным. Была полянка, но осталась сзади километрах в трех. Надо было вернуться, но только потом я понял, что мои приключения начались не в Париже, а этом глухом лесу.

Я петлял среди леса и понял, что заблудился. Старенькая машина натужно ревела на поворотах. Мысленно проклинал себя, за нерешительность, что надо было давно развернуться; ночевать в лесу не хотелось, а сумерки в лесу уже начали сгущаться. Осознав бесполезность и глупость дальнейшего передвижения вперед, я решил, что как только дорога станет по шире, совершить разворот. Найти то, что мне надо ночью — гиблое дело. Радовало то, что дорога не смотря, на глухомань на удивление была ровной, и земля была хорошо утрамбована. Видны были следы от шин. Видимо неосознанно я поддался искушению, что раз есть следы, то дорога приведет к людям. И привела.

Совершенно неожиданно за поворотом, поперек дороги лежало бревно. Я резко затормозил и машину занесло. Она боком сползла на обочину и остановилась на примятой траве. Искушение узнать, что там дальше было велико, и я знал, что лучший способ преодолеть искушение — поддаться ему. Но черта с два! Там могло быть что угодно. Я сидел в машине и осматривался, бревна, поперек дороги, просто так не лежат. Я услышал звук шагов, перекрывший шелест листвы, через открытое окно заставил меня взглянуть в зеркало заднего вида. Трое мужчин в защитной одежде стояли позади машины, у каждого был в руках автомат. Чуть выждав, двое обошли машину с обеих сторон, а один остался стоять позади. Тот, что подошел с моей стороны, произнес:

— Двигатель! Выключи двигатель!

Я выполнил его просьбу, и сразу наступила тишина.

— Выходи из машины, — приказал он.

Я, молча, открыл дверь и вышел из машины. Стоящий сзади подошел и осмотрел салон, а затем обратился к напарнику:

— Джино, обыщи его, — а сам чуть отошел в сторону.

Мне ничего не оставалось делать, как подчиниться. Это только в кино все делается легко и быстро, что можно расправиться с незнакомцами с автоматами, а в реальной жизни все не так просто. В зоне моей досягаемости находился лишь Джино, а он предварительно закинул автомат за спину, чтобы исключить вероятности мне дотянуться до курка. Тот, что отдавал приказы, сам отошел и наблюдал за обыском, а другой вообще стоял по ту стороны машины, так что получить пулю я мог в любой момент. Хоть у меня была и не плохая реакция, но не до такой, же степени, чтобы увернуться от пули на расстоянии двух метров, и когда автомат уже направлен в грудь.

Ребята были умелые. Джино профессионально провел обыск, достал паспорт и протянул, видимо старшему, а сам, отошел и перебросил автомат на грудь.

— Что ты здесь делаешь? — спросил старший, посмотрев документы.

— Заблудился.

— Заблудился!? — криво усмехнулся он. — А табличку, что была по дороге видел, что въезд запрещен?

— Так я никуда еще и не въехал, да и смеркается уже, что там разберешь. Хотел быстрее приехать, рассчитывая, что дорога приведет к жилью.

— Она и привела. Твой маршрут заканчивается здесь. Рамиро, — обратился он к стоящему по другую сторону машины, — садись и езжай, а мы пешком пройдемся за тобой следом до базы.

Рамиро проворно сел в машину, а Джино отодвинул бревно, и, дождавшись, когда машина проедет, положил его обратно.

— Пошли, — сказал старший, и кивнул мне на дорогу.

Я понимал, что попал на закрытую территорию и сомнения, что мне отсюда просто так не выбраться прочно поселились в моей голове. Солнце уже почти зашло, и его последние лучи еще пробиваясь сквозь кроны деревьев, слабо освещали дорогу. Шли мы не долго, минут пять, и вскоре вышли к небольшому комплексу зданий, огороженному забором. Меня провели ко второму от ворот дому. В сгущавшихся сумерках я смог увидеть, что это какая-то база подготовки. Мы вошли в коридор, который освещался слабой лампочкой, а по левую сторону была дверь. В комнате, что мы вошли, за столом сидел мужчина тоже в защитной полевой одежде, лет сорока, с небольшими усами, и плешивой головой. Он не был толст, а скорее даже строен. Он откинулся на спинку кресла и принялся сверлить меня тусклыми глазками. Под потолком гудела лампа, а из небольшого кондиционера едва чувствовалось дуновение ветерка. Я взглянул за окно, где уже наступила ночь. Здесь рассвет и закат, как вспышка, приходят и уходят быстро.

Мужчина посмотрел на меня, сопровождающий протянул мои документы, тот взял и промолвил:

— Не люблю не званых гостей, — и вцепился в меня взглядом.

— Согласен, — подтвердил я его мнение, — но так случилось.

— То, что случилось, не доставит тебе удовольствия. Мы чужих не любим. Как ты оказался здесь? Почти ночью?

— Я хотел посмотреть резьбу по дереву в одном из селений для своего салона.

— Салона? И где он твой салон?

— Во Франции. Я занимаюсь искусством. Приехал в Латинскую Америку изучать и подбирать произведения искусства.