— Кто это? — спросила Ксения, показывая на человека средних лет, с лицом и взглядом советского киноподростка, принимаемого в пионеры. — Мне кажется, одно время я часто видела его по каналу «Культура»…

— И еще увидишь! Это же Константин Александрович Кедров! Поэт и философ. Его дважды или даже больше раз номинировали на Нобелевскую премию…

— По философии?

— Темнота! Философам Нобелевку не дают. А вот поэтам дают. У нас на нее из года в год три главных претендента: Евтушенко, Егор Исаев и Константин Александрович Кедров.

— И Алина Витухновская, — добавил Караванов.

— Пожалуй, Татьяна Данильянц, — после раздумий то ли уточнил, то ли возразил Трешнев.

— У тебя получается как в анекдоте: «…а вторых много», — возразил Воля.

— А это Смелянский? — спросила Ксения.

— Это Смелянский. А вон — видишь? — обводит пространство зоркими очами гроза халявщиков Гриша Бурцевич.

— Которого они обозвали Эспумизаном? — вспомнила Ксения.

— Точно. Подойдем.

Подошли к широкоплечему брюнету в тенниске, поздоровались. На этот раз Ксения была представлена как социолог, изучающая проблемы трудовой миграции.

— Это меня не интересует. Я отслеживаю нетрудовую миграцию на фуршетах, — сурово заявил Бурцевич, внимательно всмотревшись в Ксению: не халявщица ли она. Но, очевидно, авторитет Трешнева распространялся в этих горящих глазах и на его спутников, так что далее разговор пошел в мягких тонах.

— Но, как видно, сегодня у тебя, как и у халявщиков, маловато работы, — с уже замеченной Ксенией вкрадчивостью профессионального репортера заговорил Трешнев.

— Вовсе нет! — возразил Бурцевич. — Именно здесь можно наблюдать изощренность мысли халявщиков. Она у них всегда работает на стратегию выноса. А поскольку сегодня, кроме вина, выносить нечего, сейчас они обсуждают, как сподручнее это сделать, притом что все бутылки уже откупорены и находятся под относительным присмотром официантов…

Вдруг взгляд этого бескомпромиссного санитара фуршетов устремился куда-то в глубь роящейся толпы.

— Извините, господа! Надо кое-что заметить!

Бурцевич исчез как не бывало.

— А он тоже… литератор? — спросила Ксения.

— Журналист, наверное. Из газеты «Пищевая промышленность». Уточнишь у президента.

— Добрый вечер, господа! — услышала Ксения певучий тенор.

Перед их компанией стоял Андрей Вершунов с источающей патоку улыбкой.

— Здорово, Андрюха! — вдруг с кучерской разухабистостью пророкотал Трешнев. — Держи фанерку! — и сунул Вершунову свою немаленькую ладонь.

— Как вижу, Академия фуршетов в полном составе, и Ксения Витальевна с вами…

«Надо же, и отчество мое запомнил!»

— Ну, во-первых, Андрюша, с нами нет президента, так что кворум… увы! — одернул приторноголосого Трешнев. — А во-вторых, странновато что-то здесь видеть вас. Вы вроде не фуршетчик.

На Трешнева выплеснулось не ведро — бочка патоки.

— Ну, какой здесь фуршет… Просто я, если помните, Андрей Филиппович, лауреат молодежного «Фурора», и нам приличествует присутствовать на церемониях… Так сказать, отдаем дань уважения…

— Ах да… — Трешнев почесал в затылке. — Ритуалы, ритуалы… Чайно-кофейные церемонии. А мы прибыли сюда с рутинными обязанностями — проинспектировать фуршет в рамках постваучерных компенсаций. Но, как видно, инспекцию можно завершать. Сейчас обсуждаем, в каком кафе поблизости пообедать.

Он развернулся корпусом к Воле и Ксении, показывая Вершунову, что общение закончено.

Тот, в отличие от прошлой встречи, сигнал воспринял сразу — отошел.

— Надо подумать, — сказал Трешнев, — почему этот мальчик появляется в обстоятельствах, обычно ему неинтересных.

— Он же сказал, что лауреат, — напомнила Ксения.

— Да чхал он на это свое прошлое лауреатство, с которого сразу содрал все, что можно. Он всегда на перспективу работает.

— Пора сесть! — воскликнул Воля. — Народу много, и три места подряд уже надо поискать.

Но чтобы с этими академиками да не найти!

Уселись, хотя и далековато от линии президиума с авангардным столом. Но таково было пожелание Трешнева, против которого Воля не возражал. Пожалуй, со своей стратегической точки зрения они были правы: ведь с задних рядов было ближе и удобнее идти к пространству фуршетов. Возглавить, так сказать, шествие.