– Да знаю я уже давно, что Зотов мне не родной! Чего ты так всполошилась, мамань?

– Господи Иисусе! И молчал ведь! – опустилась на стул Раиса Сергеевна.

– Кто тебе сказал? – Татьяна уже ничему не удивлялась.

– Да Курлин твой любимый! Тоже мне любовничка нашла! Мать, с таким спать – себя не уважать!

– Петя! Он же умер! Как ты можешь? – Раиса Сергеевна во все глаза смотрела на внука.

– Да, ладно, баб! Ведь ты тоже все знала, да? Соучастница, значит! Что же ты, мамочка, получше-то никого мне в биологические папаши не нашла? С денежками, например. А то даже наследства не с кого получить! Впрочем, Зотов же мне по документам отец? Хоть после него что-нибудь останется!

– Это уже слишком, Петя. Ты заговариваешься.

– Кстати, а Зотов в курсе, что я не сын ему?

– Сейчас, да.

– Жаль. Я бы к нему сейчас поплакаться пошел. Где он живет теперь? Надеюсь, квартирку эту он оставил?

– Да. Ушел в бабушкину.

– Ладно, хоть так.

– Петруша, а ты что домой-то носа не кажешь? Ночуешь у кого? – Раиса Сергеевна задала, наконец, давно мучавший ее вопрос.

– Да, у друзей. Не переживай, баб!

– Да худой ты больно! Хоть бы покушать приходил, чем там питаетесь?

– Да какая разница! Видишь, наелся сейчас!

– Душ принять не хочешь? – Татьяна опять уловила этот неприятный запах.

– Да, конечно, – Петр откинулся на стуле и полез в карман.

– Ты куришь? – Татьяна удивилась.

– Мам, сейчас девяносто девять процентов молодежи курит!

– Но раньше ты не курил!

– Я раньше много чего не делал, – тихо сказал Петр, поднимаясь со стула, – Пойду ванную налью.

– Тань, что делать теперь? Петруша-то все знает, оказывается.

– А что делать? Что изменилось? Ну, узнал он! Но, Федор, подлец! Обещал не видеться с ним! А Петька молодец! Скорее всего, он и у Курлина денег брал! – рассмеялась она.

– Таня, какая ты циничная!

– Уж, какая есть! Ладно, нужно Петьке белье чистое дать.

Раиса Сергеевна накапала себе сердечных капель и выпила их, запив теплой водой. Сердце, словно зажатое плотными тисками, слегка отпустило. Она безумно любила внука. Дочь она тоже любила, но Таня в последнее время совсем ее не слушала. Если бы слушала, мужа не отпустила бы! А такой мужик, как Зотов, долго ли один будет? Ну, сейчас около него женщины нет, так вон их сколько молодых! Он видный, ее зять, хотя и пострадал во взрыве. Но почти здоров! Татьяна вот сказала, ремонт сам делает в квартире. Где она себе другого найдет в полтинник-то? Дура она, не по-умному распорядилась…

– Мама!!! – громкий крик дочери заставил ее вздрогнуть. Сердце опять забилось часто – часто. Раиса Сергеевна заставила себя подняться со стула и, по возможности быстро, пошла в сторону ванной комнаты. Она была уверена, что Татьяна кричала оттуда.

Татьяна стояла на пороге ванной комнаты и с ужасом смотрела на сына. Тот, даже не попытавшись прикрыть голое тело, жался на коврике перед налитой до краев ванной и нервно оглядывался. Татьяна бессильно прикрыла глаза и тут же открыла их снова. Нет, ей не показалось. На теле ее сына не было живого места от точек сине – красного цвета. То, что это следы от уколов шприцем, она поняла сразу. Как-то вдруг до нее дошел смысл всего происходящего с ним в последнее время: его ночевки вне дома, его торопливое «пока» в коридоре, спрятанные взгляд, пропадавшие периодически из хозяйственного кошелька деньги.

– Танюша, что же ты так кричишь! – Раиса Сергеевна, теряя последние силы, встала, прислонившись к дверному косяку. Она непонимающе перевела взгляд с дочери на внука.

– Твой внук наркоман, мама, – трагическим шепотом сказала Татьяна, показывая на Петра.

– Что это? – Раиса Сергеевна побледнела и схватилась за грудь. Она поняла. Только как в это поверить?!

– Баб, что с тобой?! – Петр кинулся к Раисе Сергеевне и едва успел подхватить ее до падения, – Мам! Давай скорую! Бабушке плохо!

Татьяна не шелохнулась. Она знала, что уже поздно. Она точно знала, что ее мать уже мертва. Она была почти уверена, что уйдет сейчас же вслед за ней. Она даже опустилась рядом с неподвижным телом на пол, прислонилась к стене и закрыла глаза. Она не видела, как плачет ее сын, стоя перед ними на коленях, как в безнадежном исступлении теребит бабушкину руку, дрожащими пальцами дотрагивается до ее ставшего вмиг белым лица и оглядывается вокруг, словно ища кого-то. Вдруг его взгляд становится осмысленным, он выхватывает из рук матери свой махровый халат, надевает его и туго завязывает в поясе. После этого он бежит на кухню, берет со стола мобильный телефон Татьяны и набирает номер.

– Папа, папочка, приезжай скорее, – плачет он в трубку, ощущая себя при этом пятилетним ребенком, – Пожалуйста, скорее, умоляю тебя.

Он отключает телефон и садится на стул. Голова его опускается на столешницу прямо на крошки, оставшиеся от обеда.

На том конце провода в недоумении молчит Зотов. Посмотрев на экран телефона, он понимает, что звонок был с мобильного его бывшей жены.

– Что случилось, Леша? – Арина, в его рубашке и его же шерстяных носках на босу ногу, показалась в дверях спальни.