Шрифт:
– И тогда решили убрать и Кислова. А прихватить, заодно, и его семью. Или на что вы рассчитывали?
– Нет, нет. Все не так! Игорь сказал, что Кислова нужно только припугнуть хорошенько. Ведь Зотова чуть не убили. Должен же он был испугаться того же?
– Когда вы узнали, что братья Кисловы погибли?
– Сегодня Игорь сказал. Поэтому я не хотел с ним ехать. Я не хочу, чтобы меня считали убийцей. Не хочу! – голос Судняка сорвался на крик.
– Успокойтесь, Судняк. Степень вашей вины определит суд. И, разумеется, ваша откровенность будет учтена.
В кабинет постучали.
– Входите.
– Вот! Вот этот человек! Это Михаил Судняк! – вошедший в кабинет вместе с конвойным Вано Сванидзе стоял и тыкал пальцем в сторону Михаила.
– Я впервые вижу этого мужика! – Судняк испуганно посмотрел на Беркутова. Он ничего не понимал.
– Так, Михаил Ильич. Что-то у нас не сходится. Так кто вам приказал подложить подарок со взрывным устройством в общую кучу? А, Сванидзе?
– Вот этот! Михаил Судняк! – глядя на ошарашенного Михаила, твердо произнес тот.
– Разрешите, Егор Иванович? – Миронов прикрыл за собой дверь.
– Что? Взяли?
– Нет, другое, – Миронов покосился на задержанных и наклонился к уху Беркутова.
– Понятно, свободен. Только что обнаружен ваш брат, Михаил Ильич. Он мертв. Его тело пытались вывезти в лес охранники Шамирского, – Беркутов перевел взгляд на Сванидзе, – Может быть, теперь вы скажете правду, Сванидзе? Для вашей же пользы. Теперь вам уже никто, кроме вас самого, не поможет. Кстати, ваш брат уже тоже у нас.
– Тот был моложе. Он показал мне фотографию этого, – Сванидзе кивнул на Михаила, – Сказал, если, в случае чего, показать на него, тогда тот меня вытащит отсюда. И сказал, что Шамирский поможет. Мы ведь дачу его зятю строили, – Сванидзе угрюмо замолчал.
– Почему? Почему он так со мной? – Михаил покачал головой.
– Я думаю, вы бы никуда не уехали, Михаил Ильич. На вас повесили бы и покушение на Зотова и убийство Кисловых. А потом, с вас, мертвого, какой спрос? Вот такая братская любовь.
Беркутову было жалко смотреть на сгорбившегося на стуле Судняка. Михаил Ильич был слабым и полностью подчинил себя воле своего брата. Но это его не оправдывало ни перед законом, ни перед ним самим. И он это понимал.
Глава 45
Светлана суетилась, собирая на стол, и изредка поглядывала на сидящую безучастно Катю. Она ее не понимала. Не понимала с того первого дня, как приехали в город. Нет, пожалуй, она ее не понимала никогда. Как можно заставлять страдать близких ей людей? По словам самой Кати, она любила мать. И сестренку. До такой степени, что решилась уехать из дома, будучи беременной, только бы маме не было за нее стыдно. И не было «дурного» примера для сестры. Светлана думала, что Катя такое оправдание своего бегства придумала для себя. Истинная причина была в Роговцеве. Этого от него она сбежала, это его она боялась. Его решения, благородного, но неправильного. Не хотела Катя, чтобы Матвей из-за нее судьбу свою сломал, вот так она его любила. А о себе подумала во вторую очередь. А о ребенке не подумала вовсе. Так понимала ее Светлана. Она бы…
Она никогда не оказалась бы на Катином месте. Потому, что была бесплодна. Даже молитвы и отвары Агафьи ничем ей не помогли. «Значит, у Бога на тебя другие планы, девочка», – сказала ей Агафья, когда ей исполнился двадцать один год. И стала учить ее не только составлять травяные сборы. День, когда Светлана почувствовала силу своих рук, она не забудет никогда. И рассказывать об этом кому бы то ни было нельзя. Агафья, с которой она попыталась поделиться, сразу ее остановила. «Ты прошла посвящение. Никогда не рассказывай об этом никому. Береги силу», – Агафья улыбнулась. С тех пор Светлана так и лечит больных – руками, да мыслями.
– Катя, очнись, что ты, как не живая? Помоги вот, нарежь, – Светлана положила перед Катей доску, нож и сыр.
– Я не очень хочу с ней встречаться, Света. Я вот сейчас подумала, на что я ей в ее устоявшейся жизни? Ведь теперь мы должны будем как-то общаться. А вдруг я не впишусь в ее мир?
– Не о том ты думаешь, Катюша! Что ты о себе ей расскажешь, вот, что важно!
– Да. Матвею вот рассказала, и что получилось? Одним страдающим человеком в этом городе больше стало. И мне и Арину заставлять страдать?
– А это уже как получится. Я думаю, тебе придется рассказать все. Она твоя сестра, она поймет, если ты попытаешься что-то скрыть или обмануть ее. Не начинай ваши отношения со лжи!
– Странно, но эти слова я впервые услышала от Матвея. Собственно, с этих слов все и началось. До этого мы были просто друзья. Однажды, провожая меня после концерта, сейчас уже даже не помню, какого, он просто задал мне вопрос, люблю ли я его. Заметив, что я собираюсь как-то увильнуть от прямого ответа, он произнес эту фразу: «Только не начинай наши отношения со лжи».