Поняв, что продолжать дискуссию с доморощенным, да еще поддатым «генетиком» бессмысленно, Глеб решил воспользоваться его же давешним советом о получении с некой овцы хотя бы клока шерсти, в данном случае — информационного. Алкоголь, конечно, не сыворотка правды, но «сывороткой болтливости» его можно называть смело. Авось в пьяном виде начальник службы безопасности будет откровеннее, а то он все что-то темнит и скрывает, даже от своего боевого товарища. Как и другие обитатели поместья из числа обслуги, которых Панов пытался расспрашивать об обстоятельствах исчезновения Дэна. И охранники, и слуги старались обойти эту тему, отводили глаза и пожимали плечами.

Чтобы сразу не спугнуть предполагаемого информатора, Глеб перевел разговор на другую, самую животрепещущую для собеседника тему и рассыпался в комплиментах в адрес Нелли. Мол, все при ней: и красота, и доброта, и все прочие добродетели. Да к тому же прекрасная леди лишена даже исконных и законных женских слабостей: истеричности и бестолкового паникерства. Никандров после гибели родного сына потерял самообладание, а Нелли в отличие от супруга держит себя в руках и способна адекватно на все реагировать. Взять хотя бы ее трезвую оценку последних событий. А ведь она тоже переживает страшную трагедию: судьба Дениса до сих пор неизвестна. Но его родная мать находит силы вести себя спокойно. Понимает, что крики и вопли поискам Дэна не помогут…

Новиков, несмотря на нетрезвое состояние, сразу разглядел шпильку, которую под видом панегирика Панов подпустил его благодетельнице, и стал оправдывать странное спокойствие безутешной матери. Нелли действительно не только женщина редкой красоты, обаяния и сексуальности, но еще и обладает рациональным мужским умом, а твердостью характера даст фору любому мужчине. Но если Глебу показалось, что она несколько холодно относится к сыну, потому что не устраивает каждый день истерики и не требует от окружающих идти туда, не знаю куда, на его поиски, то он ошибается. Такое поведение Нелли означает только одно: Дэна уже нет в живых, а его похитителей и убийц все равно никогда не найдут. Нелли со свойственной ей необыкновенной интуицией это поняла и мужественно сдерживает свои эмоции. А что творится в ее душе на самом деле, знает только она сама.

Панов резонно возразил, что и не такие запутанные дела успешно раскрывались и преступники представали перед судом. А уж Новикову как руководителю службы безопасности и вовсе не пристало увязать в трясине фатализма. А то он не только разделяет пессимистические настроения Нелли Григорьевны в отношении поисков ее сына, но и сам себя уверил, что убийца Никиты никогда не будет найден и наказан.

По тому, как Новиков слушал пламенную речь Глеба, было видно, что у него чесался язык надлежащим образом прокомментировать оптимистические высказывания оратора. Он пару раз даже открывал рот, но передумывал и снова его закрывал, по-видимому, опасаясь наговорить лишнего. Но водочные пары все распирали и распирали его нутро, пока ломка болтливости не стала непреодолимой.

— Вот ответь, ты в сны веришь? — и Новиков ткнул пальцем чуть ли не в нос Глебу.

— Я? В сны? — вытаращил глаза Панов, отводя нетвердую конечность приятеля от своего лица. — А кого ты видел во сне? Уж не чертиков ли? — и Глеб многозначительно указал на бутылку с огненной жидкостью.

— Видел не я и не чертиков! — Новиков снова поднял руку с оттопыренным указательным пальцем, но на этот раз не тыкал им в нос собеседника, а только отрицательно покачал пальцем перед пановской физиономией. — Не чертиков, а Клеопатру в пышном царском одеянии, с короной на голове, со скипетром и державой, а из-под роскошного платья торчали ее обгорелые ребра. И рядом с ней Брут жалобно молил: «Отомсти убийце моей любимой жены Клеопатры, отомсти погубителю пятерых наших малых детушек!»

— Клеопатра?! — Панов раскрыл глаза еще шире. — При чем здесь египетская царица? К тому же Клеопатру никто не убивал, она покончила жизнь самоубийством с помощью ядовитой змеи. И пятерых малых детушек у нее не было, тем более от Брута, с которым она никогда не встречалась. Она имела только одного сына Цезариона, и не от Брута, а от Юлия Цезаря. Это исторический факт!

Новикова окончательно развезло. Из пьяного противоречия он продолжал бессвязно настаивать на своих антиисторических домыслах, не вникая в суть обоснованных возражений Панова.

— От кого? Юлия? Да, это ядовитая змея… Цезарион? Может, и Цезарион… Только он их всех, и Цезариона тоже, утопил в помойном ведре.

— Странный сон, — покачал головой Глеб. — Какая-то древнеисторическая фантасмагория! Египетская царица Клеопатра! Утопленники помойного ведра! Убийца Юлия Цезаря Брут! И кого же мучили эти ночные кошмары?

— Бр-р-р, — Новиков помотал головой, пытаясь стряхнуть с себя пьяную одурь. Хотя процесс самоотрезвления не совсем удался — он по-прежнему осовело таращился на собеседника, — но язык заворочался лучше. — Какой еще убийца Цезаря? Ты что, забыл? Брут — это Юлькин кот! Ты же его видел. А Клеопатра — ее любимая кошка, покойная… Дэн привязал ей к хвосту китайский фейерверк и поджег. Клеопатра, как комета с огненным хвостом, залетела в Юлькину комнату, сама сгорела и чуть не спалила весь особняк! Потом Дэн утопил в помойном ведре пятерых Клеопатриных котят. Юлька над ними тряслась, из пипеточки кормила детской молочной смесью с витаминами, называла всякими красивыми именами: Пушочек, Снежочек, Цветочек, может, и Цезарионом какого назвала, не знаю… А тут такой трагический сюрприз! Сколько было крику и слез, страшно вспоминать! Что с Юлией творилось, не описать словами! И так-то в Юлькиной голове «табуны ее мыслей шальных» скакали как ошпаренные, а после подобной трагедии все кони-мысли словно взбесились!

Двойное злодеяние Дэна, по мнению Новикова, послужило началом камнепада, а затем целой лавины неприятностей, обрушившихся на все никандровское семейство. Об этом он слегка заплетающимся языком и рассказал Глебу… 

Весна только-только вступила в свои права. Еще робкое, нежаркое весеннее солнышко чуть согрело ступени мраморной лестницы зимнего сада, а Юлия, заботливая покровительница многодетной Клеопатры, уже вынесла ее многочисленное семейство на свежий воздух и уложила котят на пуховую перинку под живительные лучи ультрафиолета. Клеопатра, устроившаяся тут же, заботливо облизывала маленьких несмышленышей, а шустрые детки лакомились материнским молоком и получали витаминную подкормку из Юлиной пипетки. Закончив кормление подопечных, Юлия через зимний сад поднялась в свою гардеробную, чтобы подобрать наряд, подходящий для первого по-настоящему весеннего дня. Приглядывать за котятами она поручила Оксане, ну а Клеопатра как мать должна была заботиться о них по определению. Оксана же решила совместить приятное с полезным. Вооружившись шваброй, тряпкой и щедро окропив воду в ведре шампунем «Персиковый», она стала протирать италийский мрамор ступеней, одновременно бдительно следя, чтобы какой-нибудь зубастый питомец, случайно улизнувший из Юлиного собачьего пансиона, ненароком не позавтракал беспомощными младенцами. Но роковая опасность подкралась с той стороны, откуда ее не ждали…