— Ну тогда вы пижон, а не автомобилист.

Обобщайте этот пример на любую собственность — не ошибетесь.

Великие советские скрипачи играли на скрипках из Госколлекции. Государство давало шедевр Страдивари артисту в пожизненное пользование. Затем инструмент возвращался в коллекцию — и попадал к другому музыканту.

Вопрос: кому станет лучше, если скрипка перейдет в его собственность?

Скрипачу? Нет. Он будет так же благоговейно играть на ней, даря публике духовно-эстетические переживания. (А значит, и публика не заметит разницы.)

Изменится вот что: артист умрет, и скрипку унаследует его родня. Что из этого выйдет? «На детях гения природа отдыхает». Почти невероятно, что в его родне окажется второй скрипач экстра-класса. А значит, инструмент сунут в пыльный чулан или продадут. Кому? Большие музыканты редко бывают богатыми; другой великий скрипач такую покупку не потянет. Значит, скрипку цапнет жлоб-нувориш, чтобы повесить в бане и перед братвой понтоваться…

Музыка утратит шедевр надолго или навсегда.

Итак, частная собственность безразлична артисту; вредна скрипке, публике и искусству; выгодна лишь наследникам скрипача, которые (скорее всего) ничего доброго в жизни не сделали.

И вдогонку: «Известный музыкант Иври Гитлис выразил замечательную мысль, что скрипач не владеет инструментом, а является лишь его попутчиком» [415] .

Вы скажете:

— Что ты заладил: «феррари» да Страдивари?! Давай проще, к народу ближе!

Ладно — недвижимость. Она касается всех.

Я тридцать лет маялся в коммуналке и утверждаю: жилье должно быть отдельным и удобным! Тут и обсуждать нечего.

Но — вовсе не обязательно своим.

В Советском Союзе квартиры давало государство. Даже не в аренду, а просто. Мы оплачивали лишь услуги: воду, отопление, электричество… Квартира оставалась за человеком пожизненно; ее могли унаследовать родные, хоть числилась она в госсобственности. Сейчас это подтвердит известный экономист: «Человека вынуть из квартиры нельзя было практически ни при каких условиях. У нас на улице никто не мог оказаться. Фактически мы стали страной домовладельцев» [416] .

Ты живешь в прекрасной квартире, ее никто не отнимет, но формально она тебе не принадлежит. И что в этом плохого?! Зачем жильцу непременно ею владеть?

Лишь затем, чтобы сдавать жильцам, а самому жить в другом месте. То есть грести деньги ни за что.

Но скажите: стране нужны такие паразиты? В здоровом обществе все трудоспособные обязаны созидать, каждый на своем месте: детали точить, доить коров или писать симфонии. Нетрудоспособен — получаешь достойную пенсию. Любой труд почетен; а тунеядское получение дивидендов — извините, нет.

Для либералов свята частная собственность, а для нас свята совесть. Почувствуйте разницу.

— Что ж, тогда вообще никакой собственности не надо? — хмыкнете вы. — Трусы в аренду брать?

— Золотая середина, — отвечу я.

Все хорошо в меру. Предметы особой ценности (дворцы, заводы, земля, природные ресурсы, шедевры искусства) бесспорно должны быть в собственности и под охраной государства. Купец П.М. Третьяков это понимал и свою коллекцию картин подарил Москве. Чуял правду.

Вещи личные (одежда, средства гигиены, посуда, мебель) несомненно остаются в частном владении.

А вот все, что между этими крайностями, надо обсуждать.

И еще. Советскую систему я вспоминаю не потому, что она идеальна — нет, ее следовало совершенствовать! Однако она существовала стабильно и долго. А значит, можно вновь выстроить нечто подобное.

Слово «индивид» по-латински означает «неделимый». То же, что «атом» по-гречески. Это каждый отдельный человек: вы, я, Андрей Рублев, Чикатило… Что между нами общего? Да ничего!

Вот песок на пляже: все песчинки врозь, бесформенно и бессмысленно. Ветер расшвыривает их как хочет. Каждая ничтожна.

Смочим песок водой. Появилась связь — и он обрел новое качество. Из общности песчинок можно слепить скульптуру! А если соединить их не водой, а цементом, то получится вечный бетон.