Шрифт:
— Нажимай, Кеша!
Но Кеша и так старался изо всех сил. Он уже разогрелся, но не было времени сбросить бушлат и размотать теплый, теперь уже совсем ненужный шарф. Если чуть-чуть ослабишь сеть, замешкаешься, тогда уже рыбы не жди.
Рыбаки подтащили сети к самому борту и опрокинули в баркас. И сразу стало тесно в баркасе. Казалось, кто-то вылил в него живое сверкающее серебро. Не было счета омулям, хариусам, бычкам-подкаменщикам, равнодушным и немного угрюмым сигам. Кеша нагнулся и поднял небольшую, поблескивавшую, как перламутровая пуговица, голомянку. Рыба была почти прозрачной. Кеша поднес ее к лицу, прищурил один глаз и, будто сквозь стекло, увидел оранжевый круг солнца над Хамар-Дабаном.
Кеша знал, что голомянка нигде, кроме Байкала, не водится. Не любы ей ни южные моря, ни теплые реки, а подавай ей только Байкал. Впрочем, кому что. Притащи в Байкал карася, так он и дня не станет там жить. Выпучит свои карасиные глаза и скажет: «Не могу, братцы, байкальская вода для меня хуже всякого яда. Несите назад, пока не поздно…»
Рыбаки взяли еще две тони и стали собираться домой. Солнце палило уже над самой головой. Кеша размотал шарф, сбросил бушлат и сидел в одной рубашке. Разводя волны, баркасы ходко шли вперед. Кеша поглядывал по сторонам и думал: если не попадет в мореходку, не беда. Разве ж найдешь еще где-нибудь вот такое море? Куда там! И главное, пожалуй, не то, на кого выучишься; нет, главное, чтобы быть настоящим человеком — как отец, как дед Казнищев, как был Тонин отец Архип Иванович. Ну да. Разве не так!
Берег быстро приближался. Вон Чаячья гора, вон Кешина изба, а вон палатка дяди Степы. Возле причала уже поджидали рыбаков. Кеша еще издали узнал и мать, и Тоню, и дядю Степу. Вместе со всеми стоял на берегу в своей зимней заячьей шапке дед Казнищев.
Кеше казалось, люди смотрят только на него. Возможно, это так и было, потому что нет на свете ничего выше и важнее первых походов, первых морских разлук и встреч. И спорить с этим, конечно, не может никто.
Сильный человек Кеша
Вечером пришел дядя Степа. Неизвестно почему, но он понравился Кеше с первого взгляда. Дядя Степа зашел в избу и сразу же, как приятелю, протянул Кеше большую загорелую руку.
— А ну, жми сильнее!.. Так!.. А ну еще!
Освободил руку, пошевелил пальцами и весело добавил:
— Молодца! Кем будешь — танкистом? Летчиком?
Мать, наблюдавшая за первой встречей мужчин, смущенно вытерла ладонью губы и сказала:
— Он у нас, дядя Степа, в мореходку собирается…
— А что: здорово! В мореходке такие нужны. Это я вам точно говорю!
Дядя Степа сел к столу, кивком головы пригласил Кешу:
— Я, Кеша, по делу к тебе пришел. Садись, чего ты?
Дядя Степа был чем-то очень похож и в то же время не похож на отца. Крупное загорелое лицо, серые глаза, две густые, выгоревшие на солнце полоски бровей.
Рядом с этим плечистым веселым человеком Кеша чувствовал себя очень хорошо и уверенно. Взрослые еще никогда не приходили к Кеше по делу. Кеша напустил на лицо серьезное, даже чуточку суровое выражение и приготовился слушать.
Отец тоже поглядывал на дядю Степу и, видимо, думал: в самом деле у него серьезное дело или он просто шутит?
Но дядя Степа, хоть и жила у него в душе веселая человеческая смешинка, сейчас совсем не шутил:
— Есть у меня, Кеша, одна знакомая девочками этой девочке надо помочь. Понимаешь?
Кеша сразу догадался, что это за девочка и куда клонит дядя Степа.
Кеша не стал хитрить и вилять. Раз дядя Степа такой, он тоже будет такой!
— Я ей и так помогаю, — сказал Кеша. — Я ей уже объяснял про бога.
Глаза у дяди Степы стали от удивления круглыми, как два шарика. «Вот, мол, какой этот человек, Кеша, а вы говорите!»
Но вслух этих мыслей дядя Степа не высказал. Только полез в карман и вытащил оттуда не маленькую и не большую книжку в бумажном переплете.
— Почитай Тоне, — сказал он. — Хорошая книжка. Веселая!
Вспомнил что-то и снова полез в карман. Карман был глубокий, а то, что искал дядя Степа, — маленькое. Но вот он вынул руку и показал Кеше. В большой, перекрещенной острыми бороздками ладони лежали две конфеты «Барбарис» в прозрачных бумажках.
— Это тебе, а это Тоне, — сказал дядя Степа. — Смотри не перепутай, — улыбнулся, посмотрел на отца и добавил: — А теперь марш. Мы с отцом про завод говорить будем.
Дядя Степа взял Кешу за плечи, проводил до порога и сам закрыл дверь. Получалось так, что дядя Степа выкурил Кешу из дому. Но Кеша не обиделся. Он уже не маленький и прекрасно понимал, что в избе сейчас будут говорить не только про завод.
Зачем закрывать двери, если про завод!
Кеша стал рассматривать книжку. Ну да, так он и предполагал: книжка была про бога. На обложке — длинная физиономия с рыжей бородой, золотой венчик, а сверху надпись: «Религия — заблуждение слабых».