Однажды, еще в детстве, Есехину довелось держать в руках живого осьминога, и он навсегда запомнил те странные ощущения. Казалось бы, Дмитрий сжимал это удивительное существо изо всех сил, а оно упрямо перетекало из его ладоней на свободу. Не вырывалось, а именно перетекало, не делая никаких резких движений. При всей натянутости, схематичности возможных здесь сравнений что-то подобное он чувствовал, общаясь с Варей. Она вроде бы сама инициировала большинство их встреч, но каждый раз это было похоже на одолжение уверенной в своих силах женщины.

Едва Есехин появлялся на работе, как первый телефонный звонок был от Вари. И последним человеком, с которым он говорил перед уходом домой, также была она. Буквально за несколько дней Варя досконально изучила его рабочий график и находила тысячи возможностей, чтобы вклиниться в это расписание, напомнить о себе. Но стоило Дмитрию немного расслабиться, «поплыть» от любви и сделать шажок навстречу, как она тут же возводила какие-то преграды.

Впрочем, пока они оказывались достаточно легко преодолимыми и только распаляли его чувства. Каждый день он не мог дождаться встречи с Варей. И в это утро радость от скорого свидания с ней постепенно вытеснила из его головы все неприятные мысли, связанные с женой.

В офисе Дмитрия уже ждали Бершадский и Прядко. Обсудив текущие дела, они, как и планировали, сели в машину и отправились смотреть помещение для нового отделения «Ист-Вест-инвеста», которое находилось в районе Белорусского вокзала.

Вскоре туда же подъехал и дизайнер — молодой человек, собиравшийся, как он без стеснения заметил, создать «новый, более дружелюбный имидж компании». Впрочем, нахальство этого парня и блуждавшая по его губам ироническая улыбка были, скорее, средством самозащиты, чем свидетельством не в меру раздутого самомнения и дурного воспитания.

Арендованное компаньонами помещение оказалось небольшим и крайне запущенным. Везде были видны следы деятельности прежних владельцев, державших здесь магазин спортивной одежды: вдоль одной из стен шла разбитая витрина, а в углу горой свалены поломанные вешалки.

— Может быть, и нам открыть здесь магазин? Или лучше кафе! А? Отличная идея! — весело сказал Бершадский, когда, осмотрев все закоулки, они собрались в самой просторной комнате, ожидая, пока дизайнер развесит на стене привезенные с собой наброски. — Вы же знаете, что когда-то я держал кооперативную шашлычную, так что это дело мне знакомо.

— Биржевой воротила мечтает вернуться в свою юность и жарить шашлыки — это романтично, — обронил Есехин.

Илья совершенно не обиделся.

— А что, замечательное было время, — мечтательно произнес он. — Кооператив я сколотил одним из первых в городе, сразу после того, как в России разрешили частное предпринимательство. С первых же доходов купил себе подержанную «Вольво» и катал девчонок. Клянусь, никогда деньги не приносили мне столько удовольствия, как тогда.

— Кажется, ты рассказывал, что шашлычную у тебя отобрали бандиты. За долги, — сухо заметил рациональный Макс.

— Но это было потом. Все хорошее когда-нибудь заканчивается. Женщины тоже всегда наставляют нам рога, но это не значит, что нам с ними было плохо.

— Вы не могли бы сразу определиться: что здесь будет? — вмешался дизайнер. — Если шашлычная, то я в этом участвовать не собираюсь.

— Давайте, начинайте, — раздраженно посмотрел на часы Есехин. — Вы сами тянете время.

Молодой человек скептически ухмыльнулся, но промолчал и повернулся к трем листам ватмана, приколотым прямо к стене. На них были изображены варианты оформления будущего отделения «Ист-Вест-инвеста». И, надо сказать, что поработал этот парень совсем неплохо — компаньонам оказалось не так-то просто остановиться на чем-то одном.

Жаркая дискуссия возникла уже вокруг возможного цвета стен. В конце концов дизайнер прочитал небольшую лекцию о влиянии красок на желание людей отдать свои деньги.

Весь красный спектр он назвал отпугивающим. Как жалкий плагиат были заклеймены эксперименты с зеленым цветом, навечно забронированным за американской валютой, а так как пошляки и бездари составляют в этом мире большинство, добавил дизайнер, то многие банки выбирают все оттенки зеленого в качестве своего фирменного. Желтый цвет этому чрезвычайно энергичному молодому человеку казался символом увядания и несбывшихся надежд. И, чтобы не выглядеть в его глазах полными невеждами, компаньонам пришлось согласиться на предложенное сочетание синего, серого и белого цветов.