Шрифт:
– Ну вот, что же ты раньше ко мне не подходила?
Старые рабочие обращались с Петровым запросто, не церемонясь, потому что знали его еще не профоргом, а простым столяром, в фартуке и стружках – как все остальные.
– Дай, Лексеич, путевку-то человеку, – говорили они. – Чего ты жидишься?
Лидка работала всего второй год и Петрова, как вообще всего начальства, побаивалась, без внутреннего трепета подойти ни к кому не могла. Но вот как-то она «поймала» возле малярки Петрова, набралась храбрости и сказала, что вот, мол, отпуск у нее в феврале, нельзя ли ей путевочку, съездить бы куда-нибудь, а?
Петров долга хлопал глазами, смотрел на смущенную Лидку, потом сказал:
– Пойдем со мной в местком.
Лида как была в старом заскорузлом от краски ватнике, так и пошла. Напарницу только предупредила.
Сначала они шли по территории завода – это Лидке было привычно, а когда вошли в высокое красивое здание заводоуправления, куда Лидка тоже без тайного трепета не входила, поднялись на второй этаж и зашагали по красной ковровой дорожке, Лидка сдрейфила. Господи, откуда она знала, что это такое – «местком», и где он находится, она бы хоть переоделась! У нее еще была надежда, что Петров оставит ее где-нибудь в этом дубовом коридоре и в местком пойдет один. Но, дойдя до нужной двери, Петров вошел сам и позвал Лиду. Лида проглотила от робости слюну и вошла. Она еще рассчитывала на то, что может, возле двери постоит, но Петров прошел к одному из столов, стоявших в комнате, за которым сидела «интересная женщина», уселся перед ней на стул и указал Лидке жестом рядом: «садись». Лидка прошла и опустилась на мягкий стул. Заскорузлый ватник встал колом и поднялся на плечах до ушей. «От меня, поди, и краской несет», – с ужасом подумала Лидка.
– Тут такое дело, понимаешь ли, – начал Петров, обращаясь к интересной даме за столом. – У девочки отпуск в феврале, а она из деревни приехала, понимаешь ли, ей и поехать некуда. Нельзя ли ей путевочку сделать какую-нибудь? Посмотри, пожалуйста, что у тебя есть на февраль?
Лидка как услышала про деревню, обалдела: из какой же она деревни, вовсе она не из деревни, а из поселка. Что он говорит такое, а главное – зачем?!
Женщина достала какую-то папку и стала рыться в ней алыми ноготками:
– Вот, – сказала она. – Пансионат под Зеленогорском. С какого у тебя числа отпуск? – обратилась она к Лиде.
– С двенадцатого, – сказала Лидка.
– А нет, это с первого. Дом отдыха «Огонек»… с третьего… Тарту – но это только на два дня, – продолжала она перечислять. – Автобусная в Новгород – три дня. Вот: турпоезд – с четырнадцатого – как раз!
Женщина и Петров посмотрели на Лиду.
– Что? – спросила Лида.
– «Туристический поезд по городам Белоруссии и Украины "По местам былых сражений"», – прочитала женщина.
Лида как услыхала про «места былых сражений», ей вдруг скучно сделалось. «Это, наверное, для ветеранов», – подумала она.
Женщина и Петров выжидающе смотрели на Лиду.
– Ну что, поедешь? – спросил Петров.
– Не знаю… – промямлила Лида.
– Ну ладно, – сказал Петров, вставая, – ты подумай, а потом подойдешь вот к этой женщине и скажешь. Поняла?
Лидка кивнула.
– Только не тяни.
Они вышли. Петрову нужно было зайти по делам здесь еще куда-то, а Лида пошла к себе.
– Ну что? – спросили ее бабы в конце дня в раздевалке. – Выбрала себе путевку?
Лида рассказала про поезд «По местам былых сражений».
– Тю, он только называется так, – сказали бабы, – а там интересно. И молодежь бывает. Денег с собой побольше возьми: купишь чего-нибудь.
Но Лида поехала всё-таки домой.
Зачем это Петров сказал, что ей поехать некуда? Очень даже есть куда. Что она – сирота какая? Мать-отец у нее, братишка младший – к ним она и поедет. Тем более следующий отпуск не скоро, а она уже соскучилась. И поселок у них хороший! Городского типа. Есть клуб, кино каждый вечер, танцы по выходным. Подружки у нее там остались. Может, из ребят кто. Книжки читать будет.
А если бы даже она из деревни приехала, что ж тут такого? Подумаешь: из деревни! Ничего особенного в этом нет, и совсем не обязательно об этом везде говорить. Никто же за язык не тянет.
1988 г.
Пунктик для матушки
Телеграмму Ирише принесли утром. Хорошо, что она немного задержалась, проспав, а то почтальон ее бы не застал.
«Приезжай гостиницу моряков. Мама».
«Матушка приехала», – обрадовалась Ириша. Ей хотелось тут же лететь в гостиницу, но она подумала, что мама обязательно спросит, почему Ириша не на занятиях, и решила немного схитрить: в институт она всё-таки не пойдет – скажет, что была уважительная причина: приехала мама, встречала, мол, и всё такое. А в гостиницу она поедет попозже – будто после занятий. А пока можно и ванну принять.
Хозяйка, у которой Ириша снимала комнату, была совсем не строгой, и жили они друг с другом в согласии, но всё же Ириша больше любила время, когда оставалась одна: свободнее. Можно попеть, лежа в ванной, можно нагишом пройти в комнату, можно не торопиться подтирать после себя пол. Потом так же вольготно позавтракать, посидеть подумать за неубранным столом, можно даже стащить у хозяйки несколько кусочков сахару, а то ничего сладкого нет. Матушка, наверное, вареньев навезла…
Маму ждали давно, но поездка всё откладывалась: ждали из загранрейса Славика. Для Веры Николаевны была намечена и обговорена культурная программа: показать достопримечательности, непременно сводить в театр, музеи, еще куда-нибудь. Такой прекрасный город. Есть что показать. Есть куда сходить.