– А чего квартиру не сняла? – задал он резонный вопрос. – Зачем тебе комната? Может, я тоже не сахар, тоже запилю тебя своими нравоучениями?

– А у меня, как и у тебя, психическое заболевание, – нашлась я, – до паники боюсь темноты и одиночества. Меня предки с детства одну не могут ночевать оставить, обязательно надо, чтобы в квартире был кто-то еще. Иначе мне голоса чудиться начинают, шаги, скрипы, тени всякие. Веришь, всю ночь уснуть не могу. Хотела комнату у бабуськи какой подыскать, а здесь тебя к моим ногам бросили. Чем не подарок! Квартира мне понравилась, условия мы вчера обговорили, так что давай знакомиться ближе, сожитель.

– Кто? – разинул он рот.

– В хорошем смысле слова, – успокоила я его.

– Погоди, не части, – схватился он руками за голову, – я ничегошеньки не помню. Ты там что-то про условия говорила?

– Солидная сумма раз в месяц, уборка квартиры за мной, стирка, глажка, затаривание продуктами холодильника – тоже. Интим предварительно исключен, при более тесном знакомстве – посмотрим. Готовлю отвратно, если рискнешь – тебе же хуже.

– А чего? Бутерброды вкусные, – отвалился в кресле он.

Кажется, неожиданно свалившаяся ему на голову жиличка пришлась к месту. Проблема с наличными и пропитанием решилась сама собой. А то, что соответственно созданному мною образу я была не красавица, так красоту на хлеб не намажешь.

Первые дни мы жили душа в душу, то есть практически не обращали друг на друга внимания. Получив от меня плату за месяц, Сергей с удвоенным рвением принялся приводить себя в порядок. Солярий, массаж, тренажеры. Кажется, он не понимал, что неприятности не могут рассосаться сами собой и исчезновение Ирины в конце концов приведет к новым. Пройдет время, ее признают пропавшей без вести, квартира и все имущество отойдет ее родственникам, и он окажется на улице. Теперь я начинала догадываться, что вся идея с отравлением Ирины и перечислением денег на его счет принадлежала не Сергею, для этого он был слишком ленив, а Яковцеву. Вероятно, нотариус продумал всю комбинацию и запросил за помощь немалый процент, а Сергей, не особо задумываясь о последствиях, согласился и взял на себя роль отравителя.

Эти выводы напрашивались сами собой: будь Сергей порасторопнее, он уже начал бы подыскивать себе адвоката для процесса по отчуждению в его пользу наследства. Так как он все-таки являлся законным мужем Ирины, небольшие шансы на победу у него были. Седых же вел образ жизни беззаботного мотылька, радующегося сегодняшнему дню и не догадывающегося, что когда-нибудь наступит завтра.

Для воплощения в жизнь моего плана отсутствие дома Сергея было мне на руку. Пока его где-то носило, я делала соответствующие приготовления. На мое счастье, Ирина совсем недавно собралась заняться семейным фотоархивом, все фотографии, освещающие их счастливую семейную жизнь с Сергеем, она собрала в одном новеньком толстом альбоме. В первом же фотоателье я нашла точно такой же.

Витя Шилов, который обычно выручал меня в подобных ситуациях, умотал в столицу на какую-то конференцию компьютерных гениев, поэтому мне пришлось воспользоваться помощью человека непосвященного.

Утром, когда хозяин убежал на очередную процедуру реставрации пошатнувшейся красоты, я затолкала альбом Ирины в пакет и поехала в уже знакомую мне фотомастерскую. Приемщик и мастер в одном лице не узнал в невзрачной девице, стоящей перед ним, ту авантюристку, которая недавно купила у него копии файлов с кладбищенских овалов. Он выслушал мою просьбу, недоверчиво хмыкнул и заявил:

– А зачем тебе?

– Надо. Сделай без вопросов, а?

– Ничего себе, без вопросов. А вдруг ты чего незаконное задумала?

– Да ты на меня посмотри, – предложила я. – Какая из меня уголовница? И вообще, можно подумать, что к тебе никогда с необычными просьбами не обращались.

– Ну, обращались. А я все равно должен знать. Ты же понимаешь, работа стоит немало, одеваешься ты явно не в бутике, скажи, будет нормальная тетка отваливать такие бабки просто так?

Я понимала, что парня просто гложет любопытство, фотоателье находилось не в престижном районе, работы было явно мало: сколько раз я уже заходила, а еще ни разу не заставала ни одного посетителя. Ладно, удовлетворим его потребность в общении. Я накуксилась, выдавила из себя скупую слезу и плаксивым голоском объяснила:

– Да люблю я его, гада, люблю! С детского садика. Как влюбилась еще тогда, так и жить без него не могу. А он, как все мужики, внешнюю красоту видит, а внутреннюю – фигушки. Видишь, пришлось даже с его женой подружиться, в доверие втереться. Как я его только не соблазняла! Сколько раз подходящие ситуации возникали! А он даже смотреть на меня не хочет.

– Да плюнь ты на него, – проявил неожиданное сочувствие парень, – смотри, сколько мужиков вокруг ходит, это твой такой упертый, а другие податливее будут. Вот я, например, с тобой бы лег, – добавил он после непродолжительной паузы и поднял голову от осознания собственного благородства. – Ты смотри, обращайся, если что.

– Обращусь, – всхлипнула я, – только альбом ты мне все равно сделай. Посмотрю, помечтаю, может, и перегорит. Это вы издалека все милые, а в браке, говорят, каждый первый – гад.

– Сделаю, – согласился он, – идем, надо тебя в разных ракурсах нащелкать. Не могу же я на всех снимках одну физиономию ставить. Только учти, я не профессионал, человек знающий сразу поймет, что перед ним фотомонтаж.

– Ничего, – согласилась я, – это же только для меня. Только ты все равно постарайся, я не хочу на фотках с вывернутой шеей стоять. И прическу ее оставь.