– Ты? Ты другая, – испуганно посмотрел он на меня. – И все-таки, откуда ты узнала, где хранится кофе? Никто из моих знакомых не держит его в морозилке.

– Ну, если это тебя успокоит, то считай, что я это узнала от знакомого бористо.

– Бористо? Я не знаю никакого бористо.

– Бористо – это кофейный сомелье, – пояснила я.

Кажется, я его не убедила. Впрочем, я и не преследовала цели убедить его в логичности моих поступков. Скорее, наоборот.

Уже стоя в дверях, Сергей задал мне еще один вопрос:

– Ира, ты не могла бы не носить дома Ирины вещи?

Я действительно ходила по дому исключительно в одежде Ирины, благо, наши размеры совпадали почти идеально.

– Ты сам понял, что сказал? – фыркнула я, – ты предлагаешь все это выкинуть и обновить мой гардероб?

– Чего? – не понял он.

И хорошо, что не понял, я того и добивалась. Сергей бессмысленно хлопал ресницами, пытаясь вникнуть в смысл моей фразы.

– Ну, хорошо, хорошо, – погладила я его по плечу, – только не волнуйся. При твоем заболевании это вредно. Кстати, я могу договориться с Юлей, она найдет тебе хорошего психиатра. Сам понимаешь, лечиться официально – не избежать огласки, да и в психушку загреметь недолго. Так я поговорю?

– Откуда ты знаешь Мурзину? – одними губами выговорил он.

– Сегодня тебе весьма удаются глупые вопросы, – решительно сказала я, вытолкала его за порог и захлопнула дверь.

Пусть подумает на досуге. Я вовсе не собиралась отказываться от одежды Ирины, дневник Сергей вести еще не начал, и в его отсутствие дома мне было делать решительно нечего. Убедившись, что он не маячит где-нибудь возле дома, я вышла, запихала в мусорный пакет оставшиеся четыре кочана капусты, собрала остатки листьев, вынесла все это на помойку и поехала в коттеджный поселок. За эти пару дней я страшно соскучилась по Арише. К тому же мне надо было покопаться в моем запасе грима и прочих предметах маскировки. По дороге во мне внезапно заговорила совесть, я заехала в супермаркет и забила багажник продуктами, кроме того, позвонила в ресторан и заказала обед с доставкой на дом. А то получается, что чужого мужика кормлю, пусть и капустными листьями, а родной дедушка чахнет с голоду. Жалость и сострадание захлестнули мою душу, и я глубже утопила педаль газа. Конечно, Ариша не развалина. Но он старый и одинокий человек, и ему очень нужны общение и забота.

Старый одинокий человек еще спал. Подумайте! Двенадцатый час дня! В гостиной было накурено, журнальный столик изобиловал пустыми коньячными бокалами, тарелками с остатками закуски и полными пепельницами. Кажется, мое отсутствие кому-то пришлось по нраву. Вот, что значит бросать на произвол судьбы беззащитных стариков!

Я проветрила комнату, убрала следы ночной оргии, загрузила холодильник всякими вкусностями, потом вышла в прихожую и натолкнулась взглядом на аккуратно расставленные на полочке штиблеты. Судя по всему, вчерашние гости остались у нас ночевать. Я ничего не имела против приятелей деда. Конечно, среди них иногда встречались персоны несколько чересчур экстравагантные или откровенно незаконопослушные, но зато он ни разу не привел в дом неинтересную, серую личность. Конечно, если этого не требовало дело.

Судя по легким шорохам на втором этаже, гости начали просыпаться. Я вернулась на кухню и заварила ведро настоящего зеленого китайского чая. Пустых бутылок из-под коньяка было достаточно для того, чтобы понять, что дедулек придется реанимировать, а сытный завтрак (или обед?) у них вызовет лишь гримасу отвращения. Скоро на кухню робко заглянул Ариша:

– Полетт, чего ты делаешь дома? А у нас тут небольшая вечеринка была. В клубе что-то с проводкой случилось, закрыли рано, не расходиться же по домам.

– С проводкой? – уточнила я. – В клубе? Сельском?

– Ты мне не доверяешь, – грустно констатировал он, – а между тем, кто, как не я, завожу полезные знакомства, которыми ты беззастенчиво пользуешься? Кому, как не мне, презрев беззащитную старость, приходится жертвовать режимом, лишь бы угодить любимой внучке?

– Тебе, дедуль, тебе, – успокоила я его, – и я тебе за это безмерно благодарна. Веди сюда своих гостей, чай остывает.

Компания, оставшаяся этой ночью у нас, действительно вызывала почтение. И где это Ариша набрал в нашем городке столько аристократичных пенсионеров? Я разлила чай по огромным чашкам, разогрела в микроволновке круассаны, разложила на тарелке несколько сортов сыра, достала масленку, поджарила тосты. Гости сначала стеснялись: мужчины привыкли к тому, что после бурной ночи хозяйка дома смотрит на них в лучшем случае с плохо скрываемой ненавистью. Потом они поняли, что я не собираюсь размахивать скалкой, осмелели, разговорились, начал превозносить мою редкостную кротость, доброту и, за компанию, красоту. Наконец, мне удалось выскользнуть из кухни и подняться в свою комнату.

Парика, повторяющего прическу Ирины, у меня в наличии не было, придется купить. Зато линзы натурального зеленого оттенка нашлись. Ничего, пока достаточно линз. Дел у меня дома больше не было, а уезжать не хотелось. И чего это Ариша пристает ко мне с замужеством? Скорее всего, придется перебираться жить к мужу, разве я смогу жить без него и без этих стен? Я действительно любила свой дом, ведь его строили еще мои родители. И строили с таким расчетом, чтобы в нем действительно было уютно и комфортно жить. Поэтому у нас нет дурацких башенок и эркеров, но зато есть две лишние гостиные. Еще когда мы жили в городской квартире, гостям моим, Аришиным и родительским негде было протолкнуться, поэтому мама и папа задумали отдельные комнаты для разделения всей этой разношерстной братии.

Нет, зря я затеяла эти воспоминания, они не мобилизуют меня, а делают только мягче. Все, пора собираться. Я сложила в сумку кое-какие вещи, аккуратно поставила зеленые линзы и спустилась вниз. Гости деда уже разошлись по домам, а сам дед ждал меня в саду.

– Уже уходишь?

– Это ненадолго.

– Ты точно не вышла замуж?

– У меня настолько глуповатый вид?

– Нет, к сожалению. Тут Гнеушев приходил, книги по психологии принес.

– Он тебе нравится?

– Не настолько, чтобы считать его достойным стать отцом моих правнуков.