– Слушай, - Веста закусила губу.
– Михаилу бы прилечь.

– Я в норме, - голос у Риорского оказался приятным.

– Конечно, - Аня слезла с кровати.
– Пускай ложится, я сейчас ужин...завтрак сделаю.

– Мне кажется, стоит поехать к Марине, - задумчиво произнес Вилдэр.
– Слишком много народа для такой квартиры.

– Хорошо, - вздохнула Аня.
– Как рассветет, поедем.

И вдруг спохватилась:

– Рандвалф! Там же Сольвейг с ума сошла...

Мужчина хмуро кивнул, давая понять, что помнит о жене.

– Она сейчас спит, - сказал Вилдэр.
– Мы ее не добудимся.

– Лучше все-таки позвонить, - возразила Аня.

– Ань...

– Вилдэр! У меня очень хорошо развиты чувства солидарности, сострадания и сопереживания. Никому такого не пожелаю. Так что передай, пожалуйста, телефон. Он на тумбочке.

Вилдэр нехотя протянул Ане мобильник.

– Да, - раздался в трубке сонный голос Марины.

– Мариш, там Сольвейг проснулась?
– спросила Аня.

– Ну, она просыпалась, но мы ее успокоили. Правда, лекарства давать не стали, просто ромашкой напоили. Спит. Я все боюсь, что с ребенком чего случится.

– Не случится. Буди ее и трубку дай.

– Ань, - с сомнением начала Марина, - не уверена...

– Давай, кому говорю! Муж ее вернулся.

– Поняла.

Несколько секунд в трубке была тишина: Марина шла в комнату, где спала Сольвейг. Потом Аня расслышала тихие голоса: это сестра будила Сольвейг и пыталась объяснить, как пользоваться телефоном.

– Анна?
– голос у Сольвейг был слабый и грустный.

– Так, подруга, прекращай слезы, - скомандовала Аня.
– Вернулся твой Рандвалф, все нормально. Просто опоздали немного.

На том конце провода воцарилась тишина.

– Эй, подруга, - позвала Аня.
– Ты там, в обморок, что ли, упала?

– Нет, - откликнулась Сольвейг.
– А ты не врешь?

Аня отдала телефон Рандвалфу. Тот, к счастью, быстро сообразил, что делать.

– Привет, красавица, я вернулся. Прекрати там плакать, я здесь, все нормально. Ребенка береги.

И поморщился.

– Вот чего вы, женщины, вес время ревете?

– Отдай, бесчувственная скотина, - обиделась за подругу Аня.
– Сольвейг! Ты там?

– Там Марина, - отозвались на том конце провода.
– Сольвейг ревет, но вроде радуется. Сейчас мы ее чем-нибудь вкусненьким накормим и успокоим. Вы скоро приедете?

– Через пару часов.

Аня глянула в зеркало, на свое отражение. Волосы спутались, лицо опухло от слез. Краше только замуж выходить, не иначе!

– Хорошо. Веста, тебе бы душ не помешал, - она оглядела Риорскую, которая была в пыли и крови.
– Иди, там полотенца чистые лежат. Как пользоваться, сообразишь?

Веста кивнула и бросилась купаться.

– Вы, господин Риорский, отдыхайте, - кивнула Аня мужчине.
– А тебя зовут как?

Эль неуверенно улыбнулась новой знакомой.

– Элиана, - ответила она.

– Очень приятно, - Аня улыбнулась.
– Я - Аня. У тебя очень красивые крылышки. Ты кушать хочешь?

– Хочу!
– кивнула девочка и застенчиво улыбнулась.

– Ой, какая ты прелесть, - рассмеялась Аня.
– Ну, идем на кухню, поищем чего-нибудь вкусненького...

***

Веста начала рассказывать, когда они приехали к Марине. Да и то не сразу. Сначала Рандвалф и Идгард как-то очень странно встретились. Не поняла Аня, то ли Идгард Рандвалфа как отца встретил, то ли как дядю, но рад был неимоверно. Дети тоже радовались, хотя и не так сильно: им еще не говорили, что дядя не вернется. Просто у них было хорошее настроение: в кои-то веки за последнее время взрослые улыбались и радовались.

Сольвейг еще лежала, но чувствовала себя значительно лучше. Встречу их видела только Аня, да и то мельком: отвернулась, смутившись. Поцелуй, которым наградил жену Рандвалф выходил далеко за рамки приличного. Когда он, наконец, выпустил жену, та покраснела даже. Но сил отпустить мужа в себе не нашла, так и поместилась вся компания в спальне, где спала Сольвейг. Весту тут же попросили рассказать обо всем, что с ними случилось, но прежде отослали детей в другую комнату.

Эль и Ксюха, едва встретившись, задружили и везде ходили вместе. И, что самое смешное, постоянно побеждали в драках и битвах с Идгардовыми наследничками. Эль взлетала периодически, правда, не высоко, а Ксения, к удивлению обоих родителей, начала откуда-то извлекать снежки. В общем, мужская часть детского населения с позором капитулировала и предпочла скромно усесться в уголочке. От греха подальше. Когда Аня, разняв в очередной раз детей, вернулась в спальню, Веста уже рассказывала.