— Спасибо, — едва дыша, прошептала Бо. Сейчас его очередь сделать какой-то шаг.

Бо пыталась внушить себе, что это не свидание, не стоит ждать чего-то большего, чем пожатие руки, но она не собиралась отталкивать Митча, если он захочет поцеловать ее. Но что, если он не решится?

Бо прислонилась к косяку.

— Еще раз спасибо, — сказала она, — за обед. — Неужели она не в состоянии придумать ничего умнее? — Еда была превосходна и компания тоже.

Митч насмешливо улыбнулся:

— Всегда к вашим услугам, мадам. — Он протянул руку.

Надежда растворилась в темноте ночи. Проклятие! Рукопожатие. Всего лишь вежливость. Вдруг его пальцы сомкнулись на ее пальцах, а уже знакомые иголочки расходились вовсю.

Митч выпустил руку Бо, и поток соединяющей их энергии прекратился.

— Доброй ночи.

Бо хотелось сказать что-нибудь остроумное, но ничего не приходило в голову.

— Спокойной ночи и вам. — Она повернулась в сторону слабо освещенной квартиры.

— К черту, — пробормотал Митч где-то сзади.

Бо обернулась.

— Я знаю, что не должен… — хрипло прошептал он, — но я думал об этом весь вечер. — Митч притянул ее к себе.

Бо хотела что-то сказать, но не могла вспомнить что. Все потеряло значение, остался только Митч, бережно взявший ее за подбородок и откинувший ее голову назад. Затем он накрыл ее рот своим.

Митч намеревался поцеловать Бо коротким братским поцелуем признательности, но бушевавшие в нем чувства не имели ничего общего с братскими. Стоило ему коснуться мягких губ, как возникло желание большего. Губы оказались мягкими и податливыми и еще хранили вкус шоколадного торта, который Бо недавно ела с таким наслаждением. Митч склонил голову ниже, чтобы сильнее ощутить ее жаждущий рот.

Он знал, что должен оторваться от губ, что он перешел все границы, но он не был готов к тому, что поцелуй может быть таким сладким.

Митч закрыл глаза и отдался ощущению губ Бо, бархатной гладкости ее щек под его ласкающими пальцами, гибкого, тонкого тела, прижавшегося к нему. Митч застонал.

Он скорее почувствовал, чем услышал ответный стон, кровь стучала, дыхание прерывалось. Как он мог забыть эти ощущения? Или это было что-то новое? Губы Бо призывно приоткрылись, и Митч ответил на ее невысказанное желание. Вкус шоколада остался, но Митч открыл еще что-то: сладость и свежесть, свойственные только Бо.

Он проник глубже, и язык Бо прижался к его языку. Митч притянул Бо ближе, чтобы лучше почувствовать ее тело. Сколько времени прошло с тех пор, как он ощущал желанное напряжение своих чресел?..

Митч открыл глаза. Он отпрянул, ужасаясь. Он едва был знаком с женщиной, а испытывал почти животное желание. Еще несколько минут, и он бы совершил — что?

Митч взглянул на Бо и увидел смятение в ее широко открытых глазах. Он смотрел на подрагивающие, напухшие от поцелуя губы, на которых не осталось следов помады. Вот доказательство его животной натуры. От этого и недоумение в глазах Бо.

— О Боже! — простонал Митч. — Я не должен был… — неразборчиво пробормотал он и отвернулся, чтобы она не увидела свидетельств его возбуждения.

— Все в порядке. — Голос Бо прерывался, она почти не дышала.

Митч хотел повернуться и посмотреть, действительно ли с ней все в порядке. Он не знал, что сказать, как объяснить свое поведение, и не сказал ничего.

Не смея взглянуть на Бо, Митч, спотыкаясь, побежал вниз по темной лестнице. Его преследовал стыд. Мысли о Норе. Мики. Чувство вины. Мысли о вновь пробудившемся влечении к женщине. К Бо. Ее мягкие губы и упругое тело. Как могло случиться, что долго подавляемые чувства внезапно дали о себе знать с такой силой? Когда умерла Нора, Митч решил, что его сексуальная жизнь окончена. И вот теперь, когда выяснилось, что это не так, рад ли он этому?

Митч распахнул дверь машины и упал на сиденье. Торопливо вставил ключ зажигания, завел мотор, но… не двинулся с места.

— Дьявольщина! — выругался он, сжимая руль с такой силой, что тот заскрипел.

Митч не знал, долго ли он так просидел, обуреваемый проносившимися в голове мыслями. Он даже не слышал ноющего звука, сигнализирующего о том, что он не застегнул ремень безопасности. Митч отпустил руль только тогда, когда с удивлением почувствовал боль в пальцах.

Ему нужно было уехать, и он хотел остаться. Он хотел броситься обратно по этой темной лестнице и закончить то, что начал. В полном смятении Митч посмотрел вверх, туда, откуда сбежал. Дверь была закрыта, свет в окнах не горел. Бо не ждала его.

— Глупец! — Митч смотрел на темное окно, надеясь, что в нем появится лицо Бо, что она сделает ему знак и он сможет подняться наверх. Но свет не зажегся.

Бо стояла у окна и смотрела на машину, надеясь увидеть, что там происходит. Что же ей делать? И надо ли что-то делать? Она стояла до тех пор, пока задние фары не скрылись за поворотом, и еще долго после этого. Потом вздохнула, опустила штору и медленно отошла от окна.

Слабый красный огонек на сенсорной панели микроволновки привел Бо на кухню, она на ощупь подошла к холодильнику, открыла дверцу и взяла молоко. Отвинтила крышечку, поднесла бутылку ко рту и выпила все до дна.