— Я пойду с тобой, — задушенно пробормотала Наташа и приподнялась на сиденье.

— А вот этого не надо! Сиди тихо и сделай вид, что тебя в машине нет! Не знаю, что и кто за всем этим стоит… но такие шуточки мне не нравятся!

И я выскользнула из машины и направилась к дверям офиса, в которые только что вошел последний из приехавших на серебристом джипе парней.

Как раз в этот момент блеснула молния, громыхнул гром и разразился дождь, за несколько секунд перешедший в ливень.

Я ускорила шаг и скользнула под козырек «арсеналовского» офиса.

Я потянула на себя ручку массивной двери и прошла внутрь.

Вестибюль встретил меня неожиданной тишиной. Здесь царил полумрак и покой, а удары грома и шум дождя снаружи доносились сюда только глухим буханьем и невнятным бормотанием.

Впрочем, это были не все звуки.

Откуда-то сверху, балансируя на одной и той же ноте, до меня долетали голоса — точнее, отголоски. Несомненно, говорили мужчины. Вероятно, те самые, что приехали сюда на джипе.

Я огляделась по сторонам и увидела охранника офиса. Он сидел в кресле, откинувшись на спину, и дремал. Стало быть, это не он впустил в офис ребят с «мерса», иначе был бы нарушен его сладкий сон.

Значит, есть другой охранник. Этот… Степа. Или — другие.

Я приблизилась к охраннику еще на два шага, намереваясь окликнуть нежащегося в кресле мужчину, и только тут поняла, что он вовсе не спит.

На его лбу, на который легла развесистая тень стоящей рядом в массивной кадке пальмы, виднелась темная метка пулевого пробоя.

Охранник был застрелен выстрелом в упор.

— Черррт! — пробормотала я, бледнея и вынимая из сумочки пистолет, и тут же, повинуясь неосознанному импульсу, обернулась.

«Чувствовать опасность спинным мозгом» я научилась, возможно, не намного хуже той, чье имя стало моим вторым именем, — черной пантеры Багиры. Это дали мне годы практики, годы опасностей и балансирования на самом краю.

Бесспорно, почти любой другой человек на моем месте не успел бы ни почувствовать, ни обернуться и был бы уложен на месте выстрелом из «ТТ» с навинченным глушителем.

Потому что именно он, «ТТ» с глушителем, мелькнул в руке появившегося из-за пролета ведущей наверх лестницы человека. В следующее мгновение я услышала упругий щелчок выстрела.

Я бросилась на пол, синхронно выбрасывая вперед руку с «береттой» и надавливая на курок.

Человек упал, «ТТ» вывалился из его руки, звякнув металлом об пол.

— Отпуск… — пробормотала я, поднимаясь. — Пошла в отпуск, называется.

Я кинулась к лестнице, пробежала мимо валявшегося в луже крови — наверно, я попала ему в шею! — моего несостоявшегося убийцы и за считанные секунды накрутила три пролета. Там, внизу, за спиной, остался полутемный вестибюль с двумя трупами.

Хорошенькое начало отпуска!

И что-то будет дальше?

Коридор был скудно освещен. То есть он был освещен именно так, как это показывают в американских боевиках. В коридорах с таким освещением удобнее всего перестреливаться до последнего патрона, прячась за повороты, а потом устраивать рукопашный бой с непременными атрибутами: битьем стекол, киданием цветочными горшками, прыжками через горы трупов и, как финал всего, торжественным выходом из здания через окно где-то этак сто двадцать восьмого этажа.

Шутки шутками, но меня в самом деле только что чуть не угробили, едва я вошла в вестибюль офиса.

Ни за что не поверю, что на офис напали экстремальные болельщики питерского «Арсенала», до такой степени тяжело переживающие поражение любимой команды, что пришли к выводу: только кровь может смыть позор!

Не поверю.

Голоса доносились из коридора на третьем этаже. Потом хлопнула дверь, голоса примолкли, чтобы через несколько секунд зазвучать с новой силой:

— Да ты чего?..

— Борзеешь?

— Кто вам… — начал было чей-то дрожащий голос, а потом вдруг кто-то пронзительно, по-бабьи, завизжал, обертоны в голосе противно завибрировали, как дергающееся желе холодца, — и все оборвалось приглушенным хлопком. Как будто открыли шампанское.

Точно такое же «шампанское» открывали в вестибюле — когда выстрелили в меня из «ТТ» с глушителем.

Я выглянула из-за массивной колонны, пересекла коридор по длинной диагонали и вплотную подошла к двери, за которой и слышались эти жуткие звуки. На двери, массивной, отделанной лаком, была табличка с надписью «Инвентарь».