Этим постановлением конструкторскому бюро Лавочкина было предписано отправляться в Тбилиси. Зря в Горьком считали, что их эвакуация обойдет стороной. Вновь в дело пошли ломы и кувалды, которыми выворачивались детали оснастки, вновь на погрузочных площадках на железнодорожной станции Канавино стоял мат-перемат, с помощью которого на платформы грузили то, что еще недавно было оборудованием авиационного завода.

Сырой, ветреный март провожал теплушки, в которых теснились конструкторы, инженеры КБ Лавочкина, которым вместе с семьями предстояло тащиться на юг, практически вдоль линии фронта, в Тбилиси.

Однако Семен Алексеевич Лавочкин и небольшая группа его сторонников, в числе которых был его заместитель С.М. Алексеев (впоследствии генеральный конструктор НПП «Звезда» в г. Томилине), верили в возможности нового, еще не родившегося самолета (он потом получит имя Ла-5) и в невероятном темпе продолжали доводить до ума единственный экземпляр. Обычно робкий и чрезвычайно стеснительный С.А. Лавочкин прямо из кабинета первого секретаря обкома партии сумел связаться со Сталиным и, набравшись нахальства, доложил, что новый истребитель готов к испытаниям (тут он сильно кривил душой) и надо, чтобы авторитетная комиссия приняла его. Шел апрель1942 года, но занятый сверх меры Верховный Главнокомандующий, тем не менее, дает указание направить двух летчиков – из ЛИИ и НИИ ВВС – в Горький и в течение пяти дней дать свое заключение. Решение, подчеркнул он, через пять дней.

В литературе встречаются сообщения, что идея перепрофилировать 21-й завод, равно как и Новосибирский, на производство уже отлаженного Як-7 принадлежала Сталину. Однако в ряде современных исследований утверждается, что именно А.И. Шахурину удалось отстоять производство на 21-м заводе самолетов другой марки. Здесь надо отдать должное государственному уму наркома: он не хотел допускать доминирования одного типа истребителя в ВВС. Но каков бы ни был ум у Шахурина, он вряд ли стал бороться за это свое мнение, если бы инициатива о передаче завода Яковлеву исходила от Сталина. Шахурину удалось отодвинуть перепрофилирование завода до тех пор, пока в Новосибирске не освоят Як-7. И на Горьковском заводе буквально закипела работа по «завязке» ЛаГГа на двигатель воздушного охлаждения. Вот что пишут горьковские историки Е. Подрепный и Е. Титков о тех драматичных днях:

«Времени на обычное «бумажное» проектирование не было: во-первых, шла война, и самолет требовался на фронте срочно, а, во-вторых, на заводе уже появились представители яковлевской фирмы. Посланцы замнаркома за очень короткое время сумели восстановить против себя коллектив завода: люди, которые совсем недавно не очень-то радовались прибытию москвичей (из КБ Лавочкина. – Ред.), теперь стали горячими сторонниками Лавочкина и делали все возможное и невозможное для постройки и испытания нового истребителя. Уже все КБ, а не только три человека работало над ЛаГГ с М-82. И вот 8 апреля 1942 года приказом НКАП, когда ЛаГГ-3 М-82 уже практически подготовили к испытаниям, завод № 21 переводился на выпуск Як-7. ОКБ Лавочкина должно было перебазироваться в Тбилиси на завод № 31.

Это была жестокая рокировка, от которой вздрогнули даже бывалые аппаратчики. Завод, который уже «сидел» на определенном типе самолета, срывается с места, отправляется неизвестно куда по забитым фронтовыми эшелонами дорогам, а на его месте планируется выпускать новый самолет. Цель благая – больше самолетов фронту. Больше и быстрее. И это несмотря на то, что в конце марта летчик-испытатель Г.А. Мищенко поднял в воздух новый ЛаГГ с двигателем М-82 и дал ему очень положительную характеристику.

Когда читаешь документы того периода по Горьковскому заводу, создается впечатление, что в наркомате левая рука не ведала, что творит правая. 8 апреля подписывается уже упомянутый приказ НКАП о перебазировке ОКБ Лавочкина, а 10-го (через два дня!) этому ОКБ предписывается провести совместно с НИИ ВВС совместные государственные испытания новой машины, той самой, которая получит название Ла-5. Срок для испытаний – пять дней.

А эшелон для отправки в Тбилиси уже грузится, заместитель Лавочкина С.М. Алексеев руководит демонтажем оборудования, оснастки, клянет всех и вся при этом. Сам Лавочкин из кабинета секретаря обкома пытается связаться с Москвой, добиться разрешения остаться в Горьком хотя бы на время испытаний. Наконец представитель НКАП В.Н. Сагинов такое разрешение для него добывает. У Шахурина.

Комиссия уложилась в пять дней и 22 апреля доложила в Москву, что новый самолет Лавочкина весьма перспективная машина, отвечает всем заявленным требованиям. Обнаруженные недостатки (список прилагается) можно устранить в короткий срок.

23 апреля из Москвы пришел приказ: недостатки устранить в течение десяти дней, после чего будет решена судьба самолета.

А на заводе уже идет монтаж оборудования и оснастки для сборки самолетов Як-7.

Среди недостатков ЛаГГ-5 (пока он назывался и так) самым серьезным был перегрев масла. Причиной этого было то, что маслорадиатор от М-105 был мал для нового мотора, и взять его было негде. Но это казалось, что негде. Техники из бригады прознали, что на завод уже завезли для самолетов Як-7 двигатели ВК-107, на которых были радиаторы большего размера, и они, по их мнению, подошли бы на испытываемый самолет.

Когда об этом доложили Лавочкину, он категорически отказался брать чужое, надеясь в скором времени получить деталь из Перми.