В 8 часов 50 минут на немецкие позиции двинулись танки и пехота. Тут же выяснилось, что советская артподготовка оказалась весьма эффективной: огонь, которым гитлеровцы встретили наши подвижные части, был разрозненным и неплотным. Многие фашистские орудия были уничтожены, управление войсками – дезорганизовано. Впрочем, во многих местах все же затрещали фашистские пулеметы. Начальник артиллерии фронта В. И. Казаков немедленно отреагировал на это, приказал выкатывать орудия на прямую наводку и открывать огонь по дотам и дзотам противника.

Генерал П. И. Батов, командующий 65-й армией, впоследствии вспоминал: «Первые две линии траншей на береговой возвышенности были взяты сразу. Развернулся бой за ближайшие высоты. Оборона противника была построена по типу отдельных опорных пунктов, соединенных траншеями полного профиля. Каждая высота – сильно укрепленный пункт. Овраги и лощины минированы, подступы к высотам прикрыты проволокой, спиралями Бруно» [23] .

Туман постепенно рассеивался, и это позволило активнее использовать авиацию. Ее активность обеспечивала необходимый темп наступлению. Проламывая оборону немцев, советские войска двигались вперед. Командующие соединениями стремилось выполнить полученную установку – как можно быстрее продвигаться во фланг вражеской группировки. Пехоту, которая часто не могла быть стремительно переброшена на нужный участок, танкисты нередко брали на броню и доставляли в зону боев. Это было тем более эффективно, поскольку дороги оказывались практически непригодны для использования автомашин и гужевых повозок.

Во второй половине дня гитлеровцы, начиная осознавать масштаб наступления Красной армии, попытались противопоставить ее напору контрудары на разных участках фронта. Вражеские атаки имели целью задержать продвижение советских частей себе в тыл.

Однако у фронта имелись необходимые резервы для нивелирования таких акций врага. На занимаемых оборонительных рубежах немцы сражались чрезвычайно стойко. Но против такого количества войск, введенных одновременно на одном участке, даже стальная оборона вермахта оказывалась бессильна.

Советские армии километр за километром продвигались вперед. Гитлеровцы спешно стягивали в зону прорыва моторизованные части, выдергивая их со сталинградского направления. Это не приводило к успеху, поскольку, вводимые в бой по частям, они быстро уничтожались. В ряде районов позиции удерживала 4-я румынская армия. Ее соединения были ослаблены отсутствием эффективных противотанковых средств, что облегчало наступательную задачу нашей бронетехнике.

Немцы стремились использовать особенности рельефа для организации обороны. Глубокие овраги, возвышенности, обрывы – все это было обращено на пользу защищающимся. Тем труднее было преодолевать эти рубежи советским частям. Помогали слаженность и взаимодействие различных родов войск. На некоторых рубежах сломить сопротивление гитлеровцев долгое время не удавалось. Однако на направлении главных ударов наступление в целом развивалось успешно. Тяжелые бои не прекращались ни на минуту. К концу дня войска 65-й армии сумели продвинуться в глубину на 4–5 километров. Впрочем, главная полоса обороны преодолена в тот день не была. Гитлеровцы отходили с упорными боями.

Убедившись в этом, командующий фронтом выехал в 24-ю армию. Дела там шли значительно хуже. Войскам здесь практически не удалось прорвать вражескую оборону и развить наступление в глубину. Это было удивительно, поскольку соединение накануне получило подкрепление. Немецкие рубежи в зоне наступления армии Галанина были, безусловно, хорошо организованы. И от командующего требовалось больше изобретательности, решительности и жесткости в их преодолении. Тем не менее определенная часть вражеских сил оказалась притянутой к этому участку и, соответственно, не могла быть использована там, где прорыв оказывался успешным.

К вечеру 19 ноября штаб 6-й армии генерала Паулюса осознал степень надвигающейся опасности. Становился понятен план русских, а также и то, что он ими с успехом реализуется. Над немецкой группировкой нависла угроза окружения, которое по всем канонам военного искусства является классической победой в сражении. Возможность спасти войска еще была. Однако к тому времени и немцы сражались по принципу «ни шагу назад». После отступления под Москвой Гитлер сместил фельдмаршалов Браухича, Бока, Лееба, Рундштета, генерал-полковников Геттнера, Гота, Гудериана и еще 35 генералов. И Паулюс решился стоять на занимаемых рубежах. Он рассчитывал, что его войска смогут держаться достаточно долго, до тех пор, пока не будут деблокированы или не прорвутся через кольцо окружения.

А в это время в немецком тылу воцарилась паника. Беспрецедентное состояние для гитлеровских войск. Вермахт до того еще не сталкивался с таким всеобъемлющим явлением. Первый адъютант штаба 6-й армии В. Адам позднее вспоминал: «От отдела снабжения армии до моста через Дон у Нижнечирской было уже недалеко. Но то, что мы теперь пережили, превзошло все, что было раньше. Страшная картина! Подхлестываемые страхом перед советскими танками, мчались на запад грузовики, легковые и штабные машины, мотоциклы, всадники и гужевой транспорт, они наезжали друг на друга, застревали, опрокидывались, загромождали дорогу. Между ними пробирались, топтались, протискивались, карабкались пешеходы. Тот, кто спотыкался и падал наземь, уже не мог встать на ноги. Его затаптывали, переезжали, давили.

В лихорадочном стремлении спасти собственную жизнь люди оставляли все, что мешало поспешному бегству. Бросали оружие и снаряжение, неподвижно стояли на дороге машины, полностью загруженные боеприпасами, полевые кухни и повозки из обоза… Дикий хаос царил в Верхнечирской…» [24] .

Нежелание фюрера отводить свои войска с позиций под Сталинградом объясняется комплексом факторов. Во-первых, в этом случае была бы потеряна большая часть территории, завоеванной в летнюю кампанию с большими потерями. Во-вторых, Сталинград был очень желанной целью и в политическом отношении. Но, вероятно, самая главная причина заключалась в том, что с отходом армии Паулюса в окружении оказалась бы группировка, сражающаяся на Северном Кавказе. Эти войска мгновенно лишились бы тыла и несомненно были бы уничтожены.