А затем все ее сопротивление, весь страх, все неприятие исчезли. Исчезла даже боль в связанных и вывернутых конечностях. Голова Розмари безвольно упала, и она закрыла глаза, чуть ли не мурлыча от удовольствия.

— Ты был прав, Алзадар, — сказал Феланис. — Дар Зава’тора действует и на терранов.

— Именно она особенно восприимчива. Но верно, кожа терранов функционирует схожим с нашей образом. Хотя она и гораздо более примитивна. «Солнечная капля» коснулась ее. Мы можем освободить ее. Теперь она наша.

Розмари снова коснулись чьи-то руки, поддерживая, пока другие протоссы обрезали сковывавшие ее путы. На шею и запястья нанесли еще немного приносящего удовольствие бальзама и, на этот раз, Розмари Дал, жаждущая получить больше кайфа, помогала им, собственными руками втирая в кожу успокаивающее скользкое вещество с мягким, расслабленным вздохом.

«Солнечная капля». Ей понравилось название.

Розмари закричала.

В течение последующих нескольких бесконечных, расплывчатых, затуманенных часов — она понятия не имела, сколько времени прошло — девушка ни о чем не беспокоилась. Она приходила в себя и вновь теряла сознание. Ее видения были мягкими и сладкими, как и реальность, а наносимая на части ее тела «Солнечная капля» тем временем отравляла организм. Но около часа назад все стало исчезать; эйфория уменьшалась капля за каплей, пока, наконец, не мутировала в недомогание. Затем пришла боль, а затем разрывающая на части и ужасающе знакомая агония от нехватки наркотика.

Протоссы оставили ее, вернувшись к тому, чем занимались в то время, когда не ловили незнакомцев и не подсаживали их на наркотики. Остался лишь один Алзадар, рассказывающий спокойным, полным самообладания мысленным голосом о Благодетеле, пока Розмари что-то бормотала в экстазе. Когда же она начинала выходить из состояния блажества, протосс сохранял едва ли не торжествующее молчание. Розмари знала, что ему известно, как сильно она жаждала еще одной дозы.

Девушка сжалась, дрожа, в углу, пытаясь найти хоть толику «Солнечной капли», которая не распределилась по коже. Ей не удавалось. Все исчезло, давным-давно впитавшись. Кожа покрылась мурашками, и она подавила новую волну тошноты. Даже на пике страданий она задумалась, как может чувствовать тошноту, если в ее теле не осталось совершенно ничего.

— Скажи мне, что ты хочешь еще, и ты получишь то, чего жаждешь, Розмари Дал, — сказал Алзадар, и это звучало безгранично разумно. — Прямо сейчас. Мне нужно лишь услышать это. Твой разум кричит об этом. Просто сделай выбор. Сформулируй это, и твоя агония исчезнет.

Розмари закрыла глаза, из которых непрерывно текли слезы. Она вдавила себя в стену, прижавшись горячим лицом к прохладному округлому камню.

Розмари не хотела доставить этому ублюдку удовольствие увидеть, как умоляет о новой дозе. И, кроме того, если Талдаримы хотят, чтобы она была в адекватном состоянии, рано или поздно они дадут ей это. Им придется.

— Верно, — сказал Алзадар. — Но это случится не сразу. Как долго еще ты сможешь оказывать сопротивление? Твои страдания могут закончиться, стоит тебе лишь сказать одно слово. Я завидую твоему экстазу, но только не его последствиям. Ты совершенно уверена, что не хочешь еще?

О, боже, она хотела. Она хотела этого больше, чем чего-либо еще за всю свою жизнь. Розмари закрыла глаза, и лишь предельным усилием воли заставила себя замолчать еще на час.

В конечном счете, как она и предполагала, Алзадар нанес еще мази, и на некоторое время она окунулась в наслаждение. Он покормил ее и дал воды. В одурманенном состоянии девушка поела и попила.

Цикл начался снова. Пришла боль, глубокая и пронзительная, худшая, чем раньше. Сначала едва ощутимая, она лишь нарастала, и на этот раз Розмари не скрывала рыданий.

— Скажи мне, что хочешь еще, и я дам тебе это.

Алзадар встал и беззвучно подошел к ней, склонившись. Его лицо, лишенное рта, было лишь в нескольких сантиметрах от нее.

— Я прослежу, чтобы тебя очистили от грязи, предоставили мягкую постель, а на твою жаждущую кожу нанесли еще «Солнечной капли». Лишь попроси, и все будет сделано.

Розмари повернулась к бывшему тамплиеру и посмотрела в его бледно-голубые глаза.

«Провались в ад», — вот что она хотела сказать. Вот что она желала сказать более всего.

Но с ее пересохших потрескавшихся губ слетело другое:

— Пожалуйста… Дай мне еще. Я сделаю все, что ты хочешь.

Алзадар довольно кивнул, и его ладони, полные спасительной мази, коснулись ее протянутых запястий, поглаживая их так, как можно было бы гладить любимую кошку. И как только боль схлынула, и появилось чувство спокойствия, Розмари ощутила презрение к себе. Она знала, что упала на самое дно.

В своем восхищении… Керриган чувствовала себя почти человеком.

Превращение завершилось. Кокон светился, пульсировал, а фигура внутри него двигалась все энергичнее и энергичнее. Она не была уверена, какие именно изменения увидит у своего создания. Он проходил через тот же процесс, что и она сама, создавался заново, и она знала, что перерождение Итана не будет идентичным ее собственному. Но детали станут для нее очаровательным сюрпризом, как для любой матери, и, пока она ждала и наблюдала, ее крылья складывались и разворачивались в напряженном предвкушении.