Шрифт:
– Ну, теперь-то понял, что тебе повезло? – спросил полковник.
– Теперь понял! – восторженно подтвердил я.
– И опять ты ни хрена не понял, – терпеливо сказал полковник. – У меня вот диабет, жрать ничего нельзя, о водке я вообще молчу. И уколы. А я переслуживал, сидел тут. Потому что квартиру ждал. А вчера ордер получил, так что мне здесь осталась крайняя неделя. Ты вот здесь кого-нибудь, кроме меня, видишь?
– Нет… – удивился я. – Не вижу.
– Правильно, что не видишь, потому что кроме нас с тобой здесь никого нет и быть не может. Я в отделе остался один, все поувольнялись. Когда я сюда пришёл, майором ещё, мне эту тетрадь передал полковник, который на дембель уходил, и объяснил, что к чему. А ему – другой полковник. А когда я уйду, знаешь, что будет?
– Ну… – замялся я, – не знаю…
– А вот я – знаю! Все мои рабочие тетради автоматом полетят в печь, кто в них разбираться-то будет?
– Ну да, наверное…
– То-то, что «наверное»! Я вообще крайний, кто знает! Понял теперь, как тебе повезло?
Кадет Биглер Ихтиандр Андрей Андреич и фотовспышка
– Ихтиандр, сын мой, – сказал подполковник С*, – одна очень дружественная, но безрукая кафедра обратилась к нам с просьбой. Надо починить фотовспышку.
– Научные коммунисты все безрукие, – сварливо откликнулся Ихтиандр, – у них только языки длинные, и те из жопы растут!
Работников скрещённых языков Андрей Андреич ненавидел. Дело в том что Ихтиандр пытался учиться на вечернем отделении нашего института, и в прошедшей сессии ему подошло время сдавать Историю партии. К несчастью, ему выпало отвечать заведующему кафедрой, известному, в частности, тем, что во время войны он служил в СМЕРШе. Зав. только что прибыл с очередного райкомовского камлания, поэтому пах коньяком и был благостен. Однако, выслушав Ихтиандра, он сообщил, что тот за 10 минут набормотал как минимум на «пятнашку» с поражением в правах, и влепил ему «банан» прямо в зачётку. Потом наш начальник сходил с этой зачёткой куда надо, и «банан» трансмутировал в тройку, но, как говорится, осадочек-то остался…
– Из жопы, значит? – задумчиво переспросил подполковник С* и вдруг заорал:
– Ты кому это говоришь, а?! Мне, коммунисту?!! Да ты же контра! Водолазная гидра контрреволюции! А ну-ка, – тут подполковник С* завозился в кресле, пытаясь передвинуть кобуру на живот (он был дежурным по кафедре) – прогуляйся во-он до той стеночки…
– Да вы все равно не попадёте! – нахально ответил Ихтиандр не двигаясь с места, – когда последний раз из пистолета-то стреляли?
– А вот сейчас и проверим, – как бы про себя пробормотал подполковник С*, – патроны у меня лишние есть, – сейчас я этому белому гаду плавательный пузырь нарушу…
– Ну, ладно-ладно, – заюлил Ихтиандр, почуявший, что шутки кончаются, – где вспышка?
– Вон, пакет на столе. Да там и делов-то… фишка от синхроконтакта отпаялась.
Андрей Андреич быстро развинтил маленький разъем и стал зачищать провод, однако фторопластовая изоляция не поддавалась, тупой скальпель скользил. Сделав несколько попыток, Ихтиандр, не долго думая, сунул провод в рот.
Отчётливо лязгнули зубы. Ихтиандр вскочил со стула и застыл посередине мастерской, выпучив глаза и раскрыв рот, из которого наподобие надувного трапа вывалился огромный, фиолетовый язык.
– Э-э-э, ты это чего? – задал я идиотский вопрос. Что случилось с Ихтиандром, было ясно, как божий день. Очевидно, на каком-то конденсаторе ещё осталось напряжение, и наш учебный мастер разрядил его на себя.
Справившись с естественным шоком, мы стали думать, что делать дальше.
– Надо бы «Скорую» вызвать… – осторожно предложил С*. Он был дежурным, и поэтому острее всех ощущал ответственность.
– На кафедру врача не пустят, а вести Ихтиандра через весь институт с высунутым языком негигиенично! – возразил я.
– Давайте хоть обратно его запихаем, – предложил капитан Д*.
– Не влезет… – засомневался С*, – хотя попробовать можно. Он взял с верстака стамеску и повернулся к Ихтиандру. Кто-нибудь знает, куда его там пихать?
Ихтиандр замычал и отпихнул стамеску.
– Дурачок, тебе же полегчает! – уговаривал его С*.
– А ну! – веско сказал подполковник В*. Открыв личный сейф, он достал оттуда бутылку водки, налил полную чашку и протянул Ихтиандру:
– Суй язык в чашку!
Ихтиандр послушно обмакнул язык в водку и притих. Мы облегчённо закурили.
– Фу, бля… – сказал подполковник С*, – сейчас бы он двинул кони, так бы и хоронить пришлось – с высунутым языком!
–Да… – заметил я, – а ведь осиротеть могли…. Позвольте-позвольте, что это за звуки?!
Мы оглянулись. Ихтиандр, сидя на стуле, каким-то образом наладился лакать водку, как кошка.
– Ага, – удовлетворённо заметил подполковник В*, – водку пьёт, значит – жить будет! Проверено.
Под шумок Ихтиандр вылакал всю чашку, язык у него занял штатное место, только речь была слегка невнятной, то ли от водки, то ли от удара током.