— Чепуха, — ответил я, однако чувствуя себя несколько неловко. — Вы ведь сами его приготовили, не так ли?

— Да, сэр. — Его лицо приняло задумчивое выражение и тут же прояснилось. — Теперь я припоминаю, что кофе перекипел немного. Признаться, кухарка отвлекла меня своими разговорами.

— Какие такие разговоры могли отвлечь вас от приготовления моего кофе?

— Мы обсуждали вуду, сэр. Кухарка утверждает, что слепо верит в силу этого колдовства.

— Именно поэтому эта женщина всего лишь кухарка, а не королева, — заметил я.

Эдгертон направился с подносом в руках к двери, и я открыл её, чтобы выпустить моего дворецкого.

На рукоятке с наружной стороны болтался, раскачиваясь, продолговатый пакет.

— Что это такое, сэр? — Эдгертон сдвинул брови.

Я отвязал пакет, разорвал картонную обёртку и несколько секунд молча разглядывал резиновую куклу, в правую ногу которой, была воткнута игла.

Глаза Эдгертона, перейдя от игрушки, уставились на мою ногу.

— Боль в ноге прошла, — заметил я несколько поспешно, — ничего существенного. — С этими словами я вызывающе посмотрел на куклу. — Чепуха какая-то!

— Сэр, это вовсе не чепуха. Вы ведь не верите, то мистер Кроуфорд совершил самоубийство.

Я промолчал.

— Извините меня за выражение, но вы идиот.

— Эдгертон!

Дворецкий, несмотря на смущённый вид, был настроен решительно.

— Только идиот может, рискуя собственной жизнью, оставаться в этом доме… вместе с женщиной-убийцей или с ещё одним неизвестным убийцей… ради того, чтобы унаследовать полтора миллиона долларов, которые ему не нужны.

— Эдгертон. Вы знаете, что иногда я проявляю настойчивое упрямство. Я скорее предпочту, чтобы меня вынесли отсюда бездыханным, чем уступлю угрозам.

В это утро я совершил прогулку. Неподалёку от особняка, там, где пересекается шоссе и просёлочная, покрытая гравием, дорога, моё внимание привлекли густые заросли высокого папоротника. Я углубился в них, чтобы поближе рассмотреть эти самые древние растения. Примерно минуту спустя, случайно взглянув в сторону особняка, я увидел, как из него вышел Фредди. Он быстро направился к укреплённому на столбе почтовому ящику у шоссе и бросил в него конверт. Сделав это, Фредди осмотрелся по сторонам — довольно пристально, как мне показалось. Но меня он не заметил. Затем Фредди быстро зашагал по шоссе и вскоре скрылся за поворотом.

Прошло ещё несколько минут, и моё общение с девственной природой было вновь прервано на этот раз появлением из леса Эдгертона, который, подойдя к почтовому ящику и тоже озираясь, быстро открыл крышку, достал конверт Фредди и перочинным ножиком примялся его вскрывать.

Я вышел из укрытия.

— Эдгертон, чем это вы занимаетесь?

От неожиданности он выронил конверт, приготовился было сбежать, но, узнав меня, остался на месте.

— А это вы, сэр.

Я поднял конверт.

— Объясните своё поведение, Эдгертон.

— Дело в том, сэр… — Он облизал губы. — Я предположил, что мистер Мередит и есть тот человек, который посылает вам куклы. Я хотел разоблачить его… с поличным. Если можно так выразиться. Доказать, так сказать, что он письменно переписывается с этой колдуньей и поручает ей посылать вам зловещие символы.

Я осмотрел конверт. Он был адресован сержанту Пуше.

— Неужели вы подозреваете, что Пуше — сообщник Фредди по колдовству?

Эдгертон сконфузился и пробормотал в своё оправдание:

— Мне приходилось слышать, что за маской цивилизованности нередко может скрываться существо, живущее по законам джунглей. Или что-то в этом роде. Я не понимаю, почему нельзя подозревать полицейского?

Поскольку конверт уже вскрыли, я вынул из него тонкий листок бумаги. На нём было напечатано без подписи следующее: «Удалить пулю из трупа — это ещё не значит установить причину смерти. Почему бы не сделать полное вскрытие тела?».

Эдгертон прочёл текст, глядя через моё плечо, и спросил:

— Что имеет в виду мистер Мередит?

Я молча вложил листок в конверт и опустил его во внутренний карман пиджака.

— Вы не собираетесь отправить это по адресу, сэр? — воскликнул Эдгертон.

— Нет.

Сержант Пуше вновь допрашивал нас в этот день и на следующий. Несомненно, он подозревал, что Орвилл был убит, но доказательств ему явно недоставало.

Во время другой вечерней прогулки я случайно встретился с Амантой. Мы вместе направились к особняку, и после нескольких ничего не значащих фраз я неожиданно для себя спросил её: