Бена нет на месте (если верить тому типу, что говорил со мной по телефону из бильярдной Свенсона). Значит, остаётся Фитц.

Интересно, чьи же это пальчики приходили по почте к Ниланду? Какого-нибудь уличного бродяги? Человека, которого никто не хватится, даже если его будут, резать на части? Или, может, это были пальцы Бена Грейди? Вот уж не повезло парню… Потому-то его в последнее время никто не видел у Свенсона:

В одиннадцать тридцать телефон тихо замурлыкал.

Подняв трубку, я произнёс:

— Фитц.

— Пакет при тебе? — услышал я чей-то шёпот. Чувствовалось, что Гордон с ума сходит от нетерпения.

— Да, — ответил я.

На несколько секунд воцарилось молчание.

— Всё прошло без проблем?

— Без.

— Хвоста за тобой не было?

— Нет.

Выходит, Гордон не следил за тем, как произошла передача пакета. На этот раз он избрал иную тактику. Помолчав ещё немного, на том конце провода сказали:

— Теперь бери пакет и вези его к Северо-Западному железнодорожному депо. Жди у билетных касс.

Я старался говорить как можно более бесстрастно в надежде на то, что мой голос будет принят за голос Фитца.

— Вы придёте туда?

— Не исключено. Или тебе туда позвонят и скажут, куда отправляться дальше.

Поскольку в трубке всё время звучал шёпот, голос говорящего различить было невозможно. Но я и не очень надеялся сделать это: Гордона-то я никогда не видел и голоса его знать не мог.

— Ну, я пошёл, — проговорил я, даже не шевельнувшись с места.

На том конце повесили трубку.

Теперь я достаточно ясно представлял себе, что должно произойти вскорости. Возможно, Гордон и в самом деле подъедет к депо, но это вряд ли. Скорей всего, туда снова позвонят и прикажут Фитцу отвезти чемоданчик в какое-нибудь другое людное место, и там уже Гордон возьмёт у него деньги. Но более вероятно, что Фитца станут довольно долго гонять с места на место, и где-нибудь в конце этого марафона его будет поджидать Гордон — к тому времени он полностью убедится в том, что за Фитцем никто не следит.

Я зажёг новую сигарету и настроился ждать.

В полдвенадцатого послышался звук шагов, затем в замочную скважину вставили и повернули ключ. Я прошёл в ванную и появился оттуда только тогда, когда загорелась лампочка и дверь была закрыта изнутри.

У Фитца челюсть отвалилась, как только он увидел меня с револьвером тридцать восьмого калибра в руке.

— Только без шума, — произнёс я, — и всё будет в полном порядке.

Впрочем, Фитц вряд ли был способен произвести в этот момент какой-либо шум. Взгляд его был прикован к стволу, к самому дулу.

— Положи-ка чемоданчик на кровать.

Он посмотрел на свою ношу так, будто впервые её видел. И быстро выполнил мой приказ.

— Тебе известно, что там внутри? — спросил я.

Он не заставил ждать с ответом:

— Нет, сэр. Понятия не имею. Меня это не касается.

— Чемодан, кстати, заперт?

— Да, сэр. Но я бы в любом случае не стал заглядывать…

Я быстренько обыскал его, опасаясь, не вооружён ли он. И только после этого убрал свой револьвер. В случае необходимости я без труда мог справиться с этим парнем голыми руками.

— Успокойся.

— Да, сэр.

Такие, как он, всегда предельно вежливы в беседе, когда напуганы.

Достав перочинный нож и вынув оттуда отвёртку, я занялся чемоданом. Мне необходимо было убедиться в том, что там лежат деньги, прежде чем я сделаю следующий шаг. Не терплю понапрасну тратить силы или действовать вслепую.

Наконец я взломал замок и откинул крышку. Всё было на месте — двести тысяч долларов в аккуратненьких пачках. У Фитца чуть глаза из орбит от удивления не вылезли.

— Они что, настоящие?

Я надеялся, что настоящие, и не имел ни малейших оснований сомневаться в этом. Взглянув на Фитца, я решил пойти на одну уловку. Если она сработает, это сильно облегчит мне дело. Осложнять его мне было как-то ни чему.

— Нет, — ответил я. — Фальшивые. Старого воробья на мякине не проведёшь. Ты меня понял?

Ом глядел на меня, не моргая.

— Ладно, — усмехнулся я. — Наш синдикат испытывал тебя. И я хотел убедиться, можем ли мы тебе верить.