Руки её отчаянно двигались.

— Но что же мне остаётся делать? Я не хочу, что бы они… вытворяли подобное с Сэмом!

— Сколько лет вы женаты?

Она промокнула платочком глаза.

— Три года.

— И как давно он работает?

— Последний год. С тех пор как…

Она вдруг умолкла.

— С тех пор, как у вас кончились деньги?

— А вот это уже вас не касается! — вспыхнула Дороти.

Я подумал: интересно, какую же сумму она принесла ему в качестве приданого? Мужик, который считает себя таким красавчиком, что явствовало из его фотоулыбочки, никогда не женится просто так, по любви.

— Я всё-таки заявлю обо всём в полицию, — произнесла она, показывая, что приняла окончательное решение.

— Дайте мне немного времени. Часа два.

— Для чего! Вы всё равно не вернёте мне моего мужа.

— Я попробую. Всего лишь пару часов. До пяти.

Она, казалось, была в растерянности, будто ожидала, что кто-то другой должен решить за неё этот вопрос.

— Послушайте, — вновь обратился к ней я. — Если я не появлюсь у вас с какими-то результатами к пяти часам, можете звонить в полицию. А теперь позвольте мне взглянуть на их записку.

Она подошла, к письменному столу во французском стиле, стоявшему у стены, и вернулась с бумагой в руках. Я увидел всё те же печатные буквы:

МИССИС ГОРДОН, ВАШ МУЖ У НАС, и МЫ ХОТИМ ЗА НЕГО 200.000 ДОЛЛАРОВ. ТАКУЮ СУММУ МОЖЕТ ВЫПЛАТИТЬ МАЙК НИЛАНД. НО ОН СЛИШКОМ УПРЯМ. ВАШ МУЖ УЖЕ ЛИШИЛСЯ ДВУХ ПАЛЬЦЕВ, НО МОЖЕТ ПОТЕРЯТЬ ГОРАЗДО БОЛЬШЕ. ЗА ПОДРОБНОСТЯМИ — К НИЛАНДУ.

Я вернул ей записку.

— Расскажите мне о Сэме. Как он обычно проводит свой день?

— Ну, с девяти вечера до четырёх-пяти утра он работает в «Голубой морене». Освобождается в зависимости от того, когда расходятся игроки.

— А потом?

— Потом приходит домой и спит до полудня.

— Так бывает чаще всего?

— Так бывает всегда. Затем он встаёт и завтракает. А после завтрака… — Она задумалась. — Ходит в кино или на пляж.

— Один?

— Со мной.

— А потом?

— Мы возвращаемся домой и… читаем до того времени, когда ему пора отправляться на работу.

— Мне понадобится фота вашего мужа.

Она снова прошла к письменному столу и принесла мне чёрно-белый снимок.

— Но помните, — предупредила она, — если к пяти от вас не будет никаких вестей, я звоню в полицию.

Я опять поехал в «Попугай».

В баре, в отдельной кабинке, сидела Ева Ниланд.

— Ага! — воскликнула она. — Ходит туда-сюда, как самый типичный детектив.

Я взял себе бокал крепкого и зашёл к ней в кабинку. Она посмотрела на меня поверх очков:

— Ну, ладно. Как дела?

— Есть кое-какое продвижение. Но не особо значительное.

Я вынул из кармана и показал ей фотокарточку Гордона.

— Он явно сам себе нравится, правда? — сказала она.

Наши взгляды пересеклись, и едва заметная улыбка тронула её губы:

— А вы… Вы совсем не привлекательны, — снова заговорила она. — Кажется, вам даже приятно слышать это от меня. Я ведь давно за вами наблюдаю.

— Должно быть, вы наблюдаете за всеми без исключения.

— Вы хотите спросить, обратила ли я внимание на Гордона?

— Вы сказали это раньше меня.

— Гордон никогда того не стоил. Он был смазлив, но предельно глуп. И в том, что касается меня, и во всём остальном. А на роль «промежуточного этапа» по пути наверх я никак не гожусь.

— Конечно, Майк Ниланд об этом ни сном ни духом?

— Будем считать, что этот вопрос вы задали не подумав.

— Вам быстро всё приедается. Я прав?

— Смотря что и смотря с кем. С некоторыми личностями — да. Но вы-то, кажется, не из их числа.

— И всё-таки: Майк ещё интересует вас?

— Отчего же нет? Вот только время в его обществе тянется так бесконечно долго… — В её серых глазах светился незаурядный ум. — Майк — трудяга. Он стремится превратить в надёжный источник доходов всё на свете. Двадцать лет положил на то, чтобы обрести нынешнее положение и капитал. Сколько бы времени это заняло у вас?

— У меня несколько иной род занятий.

Она улыбнулась:

— А скажите: была ли в вашей жизни хоть одна женщина, которая терпела вас достаточно долго?