Абвер I и абвер II были переданы в РСХА в качестве Управления военной разведки Militarisehes Amt (Mil Amt). Функции абвера III были переданы четвертому управлению РСХА — гестапо. Начальником нового управления был назначен бывший начальник абвера I полковник Георг Хансен. Разведка и контрразведка, функционирующие непосредственно в войсках, Гиммлера не интересовали. Их оставили в армии под общим руководством штаба оперативного командования вермахта под названием Frontauf Klarungs — «фронтовая разведка». Впоследствии он стал руководителем Мил-Амт (после 20 июля 1944 года — покушения на Гитлера Хансен был арестован и казнен). После 20 июля Мил-Амт был ликвидирован. Его рефераты вместе с сотрудниками поделили между собой Амт-ІV (гестапо) и Амт VI (внешняя разведка СД). Больших успехов у нацистской спецслужбы РСХА — разведывательно-диверсионного органа «Предприятие Цеппелин» не прослеживается. Внешняя разведка СД не заполучила ни одного серьезного политического секрета ни одной из стран — участниц антигитлеровской коалиции.

Абвер и СД строго следовали традиции, уходящей своими корнями к временам полковника Вальтера Николаи, бывшего начальника немецкой разведки в Первой мировой войне. Он постоянно подчеркивал, что «благоразумная недоверчивость — мать безопасности». Все лица, вступившие при тех или иных обстоятельствах в непосредственный контакт с нацистской разведкой, подвергались самой основательной проверке и перепроверке с помощью различных уловок. Когда агент немецкой разведки после выполнения им задания в тылу Красной Армии возвращался в абвер, то ему устраивалась многоступенчатая проверка с единственной целью — установить, не связан ли он с советской контрразведкой. Так, например, засланный нашей контрразведкой в логово врага Овсянников после ходки на советскую территорию испытал не одну проверку абверовцев. Несть числа им было. Зондерфюрер Зингер, которому была поручена работа с ним, учинил ему не одну проверку. Этот Зингер убедил Овсянникова в необходимости в интересах дела жениться на Тане, работавшей в одной из лабораторий абвера. Сыграли свадьбу. Жена не скрывает повышенного интереса к делам мужа, задавая ему порой провокационные вопросы. Однажды в интимной ситуации она прямо спросила его: «Почему ты работаешь против своих?» имея в виду под «своими» абверовцев. Но этим дело не ограничилось. За неделю до отправки Овсянникова на задание в тыл Красной Армии Зингер вручил ему изготовленные в лаборатории абвера фальшивые документы, имевшие серьезные изъяны, просил его тщательно осмотреть их. Немцы решили таким путем определить, насколько Овсянникова беспокоит вопрос о собственной безопасности на советской территории. Разгадав подоплеку этой затеи зондерфюрера, Овсянников заявил, что «с такими документами появляться нельзя», и потребовал заменить их. Участие Овсянникова в крупной операции против немецкой спецслужбы обеспечило в конечном счете получение чекистами важной информации о деятельности СД и абвера против нашей страны. Весьма тщательные проверки своим агентам устраивал и «Цеппелин».

Советские спецслужбы уже с первых дней войны стали заниматься скрупулезным и систематическим изучением планов и методов противника, что в ряде случаев создало предпосылки для успешного противостояния шпионской и диверсионной деятельности его агентуры. Борьба с гитлеровской разведкой накануне и в период войны потребовала огромных усилий со стороны Советского государства. В этом единоборстве главная тяжесть легла на чекистский аппарат.

Перед советской контрразведкой встала задача — парализовать деятельность СД и абвера, свести на нет их операции, перехватить инициативу в остром поединке с опытным и хитрым противником и попытаться использовать какую-то часть засылаемых агентов врага в своих интересах.

Со временем оперативное мастерство чекистских органов, основанное на тщательном обобщении складывавшегося опыта войны, достигло такого уровня, что становилось практически возможным агентурное проникновение в центры и школы абвера и СД, где предназначенные для заброски на нашу территорию шпионы и диверсанты проходили подготовку. Следует заметить, что советским контрразведчикам противостояли признанные во всем мире специалисты по организации всякого рода ловушек для разведчиков противостоящей стороны.

СМЕРШ проводил работу по задержанию и изобличению вражеских агентов, безупречно экипированных, снабженных безукоризненно сработанными документами. В большей своей части разведывательные операции против СССР, и в частности, связанные с достаточно широким использованием советских военнопленных, немецкие спецслужбы готовили с особой тщательностью. Как правило, у агентов была практически безупречная экипировка, прочная легенда, подкрепленная надежными, хотя и фальшивыми документами. Безукоризненно выполненные удостоверения личности, командировочные предписания, обраставшие отметками этапно-заградительных комендатур, продовольственные аттестаты способны были ввести в заблуждение большинство людей, проверяющих документы. Однако абвер и СД не избежали промахов в своей деятельности. При всей своей скрупулезности немцы прокалывались на мелочах. Так, применяли в фальшивых документах нержавеющую проволочку, которой в советских документах не было. В наших документах скрепки со временем ржавели, оставляя заметные следы. Красноармейская книжка, сшитая нержавеющей скрепкой, изобличала вражеского агента.

За редким исключением у немцев не практиковалось индивидуальное обучение и тренировка будущих агентов. В разведшколах абвера и «Цеппелина» за партами сидели 8— 10 или даже 15 будущих нелегалов. Десятки лиц видели друг друга, разговаривали друг с другом. Недели, месяцы они жили вместе. У них вымышленные фамилии, псевдонимы, но, несмотря на запрет, что-либо рассказывали о себе, в условиях армейского общежития будущие агенты немало узнавали о своих сокурсниках.

Сумцов с интересом пообщался с некоторыми из публики, спустившейся с небес. Один из этой группы, Михаил Суликашвили, рассказал все, что мог, что знал… На самом деле он был Мишико Беришвили, красноармеец 69-го ордена Красной Звезды, Днестровского инженерно-саперного батальона, где оперуполномоченным СМЕРШ служил старший лейтенант Виктор Титов, друг Сумцова. (Поистине земля круглая.) Одно время Беришвили был ординарцем у капитана, ставшего майором, Николая Жордания, заместителя командира отдельного батальона по политчасти.

Однажды Мишико услышал мнение бойцов о своем хозяине.

— Что-то я капитана Жордания в бою не видел, — заметил боец взвода управления Давыдченко.

— Ишь чего захотел. Он кто? Заместитель командира части по политчасти.

— Вдохновляет нас на подвиги словом: «Наша люда салует Победе» — заговорил москвич Ильиных.

— Потише, — произнес осторожный Фартушный.

— Не прав я разве? И на Днепре его не было, — не сдавался Давыдченко.

— Не в боевых же порядках ему быть. Его роль другая, — продолжал свое Ильиных.

— Это точно, иная…

На Пруте в селе Барбоены батальону довелось выдержать жестокий бой с превосходящими силами противника. Тогда там тоже майора Жордания никто не видел.

Необязательный, неряшливый, нечистый на руку Беришвили не надолго задержался в ординарцах у Жордания. «Ишак вонючий» — так оценил майор своего ординарца.

Сам Жордания высокими моральными качествами отягчен не был. Любил крепкие напитки и мягких женщин. В Молдавии чуть не попал в неприятную историю.