— Смотри, Джон, у нас чепцы!

— Да, как в старые времена. Такие носила наша прапрапрапрабабушка, — заметила пунктуальная Мэри.

— Ты упустила еще одно «пра».

— Нет, не забыла!

— Нет, забыла!

— Вы в них выглядите очаровательно, — вмешался Джон, содрогнувшись от печальной мысли: ему не быть больше свидетелем таких милых споров.

Чепцы были сшиты из белых и голубых атласных лент. Но они разные, спешила пояснить Анжелика.

— Видишь, на моем фиалки, а у Мэри — хвастливые распустившиеся розы. Мне фиалки нравятся больше, а тебе?

Под перекрестным огнем щебета близнецов Джону внезапно показалось, что отвратительная сцена в офисе Коха ему просто померещилась. Но в крови все еще кипело холодное бешенство, и удары пульса тяжело отзывались в голове.

— Сказать по правде, мне нравятся оба чепчика, — ласково сказал Джон, боясь обидеть малышек.

В тот же миг повеяло ароматом сирени, и он встретил грустный взгляд голубых глаз Бетси.

Старомодный костюм с корсетом для верховых прогулок превратил ее талию в тростинку. Длинная юбка скрывала ноги. По мнению Джона, этот наряд придал Бетси еще большую утонченность и загадочность.

— Ты должен выбирать — это правило, — настойчиво заявила Анжелика.

— Ах, правило?

С торжественным видом он перевел взгляд на фантастическое сооружение из бархата, страусовых перьев и цветов, украшавшее старинную прическу Бетси.

— Ну тогда я скажу, что мне больше всего нравится головной убор вашей мамы.

Девочки дружно выразили свое разочарование.

— Доброе утро, — спохватился он.

— Доброе утро, — ответила Бетси, едва шевельнув губами, и Джон заметил в уголках рта след усиленно сдерживаемой душевной муки. — Похоже, выдался хороший денек для парада.

— Да, чересчур хороший. Я надеялся на дождь.

— Но тогда бы парад отменили.

— В этом-то и весь смысл.

— Я слышала, на тебя посыпались жалобы за твое решение отменить фейерверк в четверг.

— Ничего, я выдержу.

— Конечно, я уверена в тебе.

Джон обратил внимание, что дети вертелись у беговой коляски вместе со старым Шоном и спорили за право сидеть рядом с Рози на задней скамейке. Пруди, сидевшая впереди, махнула рукой в ответ, потом показала пальцем на свой живот и изобразила на лице: скоро!

Усмехнувшись, Джон повернулся к Бетси и встретил ее внимательный вопрошающий взгляд.

— Я видела Энн Биллингс сегодня утром. Она сказала, что ты уже не интересуешься покупкой дома.

— Действительно так.

— Ну что ж, удачи тебе в Сан-Франциско, если мы не увидимся до твоего отъезда, — промолвила Бетси.

— Увидимся.

Ее лицо выразило сомнение.

— Вряд ли, Джон. Будем считать этот разговор нашим прощанием.

Душа и сердце Джона взбунтовались. Ему потребовалось время, чтобы взять себя в руки. Он резко ответил:

— Если ты так хочешь.

Она кивнула, просияв улыбкой, а глаза тихо светились любовью и негой.

— Так будет лучше.

— Согласен. Но с одним условием.

Улыбка Бетси исчезла.

— С каким?

— Что ты отказываешься от контракта с Грантом Кохом и наймешь кого-нибудь еще для сооружения мансарды.

Она так удивленно взглянула на него, будто он голышом выскочил на улицу.

— Джон, я знаю, ты не любишь Гранта, но он правда делает строительные работы лучше всех в наших краях и берет с меня очень мало денег.

— Забудь про деньги! Я заплачу тебе разницу. Только откажись, хорошо?

— Нет. Это произойдет, если ты назовешь мне хотя бы одну убедительную здравую причину.

— Ладно. Тебе нужна причина. Готовящееся убийство — это как, с твоей точки зрения, достаточно убедительно?

Она с ужасом посмотрела ему в глаза.

— Ты шутишь. Не так ли?

— Неужели я напоминаю шута или клоуна в цирке?!

— Нет, ты похож на человека, которому надо хорошо выспаться и взять долгий отпуск.

— Послушай, Рыжик, у меня нет времени объяснять, но поверь, я думаю только о тебе, девочках и о вашей безопасности.