– Вставай, пойдём! – Я схватил её тонкие, почти прозрачные пальцы, боясь сжать их слишком сильно, а она не пошла даже, а словно поплыла вверх по тропинке меж двух холмов, укрытых зелёным плащом тайги. Всё, как я люблю: блондинка, фигуристая, но не сисястая. Только лица не разглядеть. Жаркое солнце рассыпается в мелких кудряшках ослепительным нимбом, заставляющим щуриться и утирать слезу.

Шли в гору, но легко и быстро. Она чуть впереди, что позволяло мне любоваться её такими манящими округлостями. Однако долго я этой хернёй заниматься не собирался. Вот сейчас будет поляна с мягкой травкой, завалю и отдеру, как сидорову козу.

Я ускорил шаг и…

– Олька-а-а. О-о-ольк, гляди, батяня-то твой оклемался, – толстенная, в три обхвата, баба, сидя на телеге, продолжала орать, сложив ладони рупором, – совсем оклемался, – добавила она уже тише, глядя на мой хер, натянувший кальсоны, который, впрочем, тут же расслабился, реагируя так на бесформенное, да ещё и усатое уёбище, восседающее на мешке с капустой.

Я огляделся. Тот самый посёлок звероводов, в котором Ткач покрошил всю семейку моей малолетней заказчицы. Один из четырёх ныне пустующих бараков уже разобрали на дрова. Слева за частоколом уцелевшая в переделке малышня гнёт спину на небольшом огороде, а дальше… Дальше огненно-жёлтый, начинающий уже облетать лес.

Какого хуя? Вот только что же была весна. Снег уже совсем было собрался явить миру говно и осенние трупы, и на тебе – скоро опять «белые мухи» налетят и на то, и на другое. Как так?

Во двор стремглав влетела Ольга.

– Батяня? – Я посмотрел на неё. В ответ дитятко пожало плечами и оттопырило нижнюю губу.

– Пошли в дом. Тебе лечь надо. – Ольга потянула меня к крыльцу.

– Это чего, я семь месяцев валялся? – Меня продолжала удивлять окружающая действительность, напоминающая последние октябрьские деньки.

– Пять. И ты иногда вставал и сам с собой разговаривал. Фёдор хотел тебя в лес отвезти и оставить, но я не разрешила. – Ольга приняла важный вид, уперев испачканные в земле руки в бока.

– Кто такой Фёдор?

– Тёткин хахаль. Помнишь, я тебе про тётку рассказывала?

– Так какой же сейчас месяц? – спросил я, войдя в дом.

– Август. Скоро сентябрь.

– Ничего не путаешь? Точно не октябрь? – Я с сомнением посмотрел на маленькое запотевшее оконце.

– Не-е-е. В конце сентября у нас снег ложится. А у вас не так?

– Нет. – Я сел на измятую кровать и окинул взглядом скромное убранство хаты. В прошлый раз было не до того, а теперь я сидел и рассматривал старый почерневший сундук с накинутым на него дырявым матрацем, низкую, обмазанную глиной печку и рассохшийся стол, стоящий у стенки, к которой была прибита странная фигурка, похожая на рогатого зайца.

– Это что?

– Костец. Оберег от топтуна.

– И что, этот топтун сильно досаждает? – Я сразу смекнул, что речь идёт о какой-то местной страшилке.

– С тех пор как Красавчик сбежал, его не слышно. А раньше каждую ночь топал, лошадей и собак пугал. А теперь Красавчик лошадей пугает, а собак пожрал всех, и Фёдор сказал, что застрелит его, а сам боится. Не застрелит. А ещё Фёдор хотел Красавчика на бои продать, а Красавчик убежал, а…

– Пожрать бы чего, – прервал я словесный поток.

– Ага. Это сейчас. – Ольга бросилась к печке и достала теплый ещё чугунок со щами. Я выхлебал его до дна и завалился на кровать. Вырубился моментально, но в этот раз на десять часов, а не до весны.

С опытом приходит понимание, что лёгкие деньги зачастую не приносят их обладателю ничего, кроме проблем. Поэтому я никогда не брался за заказы, если наниматель обещал золотые горы за плёвое дело. Сколько раз слышал о незавидной судьбе тех же наёмников, соблазнившихся на подобное, сколько раз возле притонов натыкался на трупы удачливых игроков, сорвавших куш. Легко пришло, да нелегко ушло. Вот и со мной случилось нечто подобное. Очухавшись, я не обнаружил в своих вещах ни самородков, ни алмазов, ни доброй половины монет. Ольга толком прояснить ситуацию не смогла. Сказала лишь, что шмотки мои какое-то время лежали в больничке без присмотра, пока доктор промывал мне кишки и делал уколы. Разве что вспомнила про несколько золотых и камешков, отданных врачу в благодарность.

– А остальные где? – спросил я без особой надежды.

– Пацаны ими играли. Сейчас посмотрю. – Девочка выскользнула из комнаты и пару минут спустя вернулась, держа на ладони три не самых крупных алмаза. – Остальные потерялись.

Потерялись… Бля, да на эти камушки можно было… Ладно. Чего мне жаловаться на судьбу? Жив, относительно здоров и даже в приличном плюсе против того, с чем появился в Березниках. Вот только Ткача теперь ищи-свищи, и обратно хрен вернешься. Святые за заказ спросят. И как дальше? Шагнуть в реку судьбы и отправиться по течению. А что, здесь не так уж плохо. Рыбалка, охота, грибы, ягоды, кедровые шишки… Освоюсь. – Я вздохнул. – Дьявол. Не умею врать себе.