– Посмотрел бы на тебя. – Ткач печально изучал дно кружки. – На том озере ты бы и остался со своими подъёбками.

– А ты?

– А я, как видишь, здесь.

– И что это за озеро такое расчудесное?

– Обычное озеро. И охотничий домик на нём. Таких домиков по всей тайге дохера понатыкано. Те, что поближе, вполне себе обжитые, а возле гор – много лет заброшены. Как и тот, на берегу. Однако в нём и печка есть и крыша не дырявая. А что ещё надо? К нему я на шестой день вышел. Рассчитывал к этому времени добраться до посёлков, что вверх по Яйве. Там целый куст их, промахнуться сложно.

– Но ты промахнулся.

– Я на север чутка забрал.

– Сильно забрал. – Я посмотрел на потолок, представив разинутый синий клюв, к которому были подрисованы глаза и субтильное тельце. – Знаю там только одно озеро в семи километрах от посёлка Усть-Сурмог.

– Это я потом понял, когда сюда еле ноги унёс. А ты что, вот так всю карту помнишь? – Ткач с сомнением посмотрел на меня.

– Да. Не отвлекайся. Что там с этим чёртовым озером?

– Кто бы мне сказал. Переночевал я там и дальше на восток пошёл, а через три часа опять к этому озеру вышел с севера.

– Ну так тебя всё время налево заворачивает. Ты что, компасом пользоваться не умеешь?

– Иди ты…

– Дальше рассказывай.

– Так вот… Снова пошёл. Ещё несколько часов по оврагам и склонам лазал, смотрю – опять впереди этот домик маячит. Третий раз попёрся. Даже отдыхать не стал, так мне там всё обрыдло. И что ты думаешь?

– Обратно к дому на озере пришёл.

– Вот-вот. Тут уж я плюнул и завалился спать на топчан. Утром снова выдвинулся, но уже на юг. Дай, думаю, с разворотом крюк такой заложу.

– И?

– И опять к озеру вернулся. И ещё два раза так. На третий день пошёл обратно к Березникам. Испугался я, Кол, вот что. Сразу те байки о проклятых местах в голову полезли. Сдался я. Обратно не пошёл, побежал даже. Язык на боку, пот глаза заливает. Я его вытер, и снова передо мной этот домик. Так разозлился, что хотел спалить его к ебеням. Потом смеяться начал, потом опять от злости землю ногтями скрести. День в траве провалялся. Хорошо, в полдень уже тепло стало.

– Ну и как же ты оттуда выбрался? – спросил я, обеспокоенно оглядывая зал. Слишком многие клиенты этого заведения смотрели в мою сторону, и взгляды их не сулили мне ничего хорошего. – И это, давай чуток потише.

– Короче. – Ткач придвинулся к столу и заговорил шёпотом: – Я так решил: раз по земле мне оттуда ходу нет, по воде выберусь.

– По какой воде?

– Из того озера речушка вытекает, неширокая, но быстрая. Нашёл я в лесу колоду и в обнимку с ней по речушке сплавился. Как ногами по дну скрести начал – вылез и на запад потопал. Так вышел к Соликамску. С тех пор тут и кантуюсь.

Ткач крякнул и с тоской покрутил порожнюю бутылку.

– Чего желаете? – приковыляла наконец неспешная тётка с блокнотом и огрызком карандаша.

– То же самое, – указал я на пустую тару, – и вторую кружку.

Тётка со вздохом убрала блокнот в карман передника и удалилась, а Ткач заметно повеселел, даже принялся настукивать пальцем плясовую. Натуральный алкаш. Так опуститься за полгода…

– Даже убивать противно, – слетел у меня с языка обрывок мысли.

– Чего?

– Да вот гляжу на тебя, и блевать тянет. По вене-то хоть ещё не вмазываешься?

– Не. – Он схватил принесённую официанткой бутылку и набулькал в кружки. – Только старое доброе бухло. А чего это ты о здоровье моём печёшься? Ты теперь доброхот, что ли? Бороду вон отпустил, словно у попа. Может, и Богу молишься?

– Молятся те, у кого своих силёнок нет.

– Ну да, ну да… – опрокинул он кружку себе в глотку и уткнулся в рукав. – Ахррр. Херово пошла.

Я понюхал содержимое своей тары и отодвинул в сторону.

– А знаешь, – заговорил Ткач, продышавшись, – я молился, раза три или четыре. Сразу после возвращения.

– О чём боженьку просил?

– Смелости дать на второй заход.

– Помогло?

– Нихуя, – снова наполнил он кружку и тут же опорожнил, в этот раз даже не поморщившись. – Это, – указал Ткач на бутылку, – куда лучше помогает. Да и скука в церкви смертная. А в кабаке всегда жизнь бурлит. Каждый день новости. Вот позавчера в Березниках доктора зарезали, а дом его сожгли.

– Вчера, вообще-то.

– Э-э… Да нет же, позавчера, как сейчас помню. Я ещё подумал – твой почерк, один удар точно промеж рёбер в сердце. А потом спохватился – так ведь сдох же ты! – Ткач хлопнул ладонью по столу и заржал.

– Уверен?

– Если б не припёрся сегодня, был бы уверен, а теперь…

– Уверен, что позавчера?

– Мне, может, побожиться? А что не так-то, вообще?

– Доктора я зарезал. И было это вчера, – произнёс я по слогам для лучшего усвоения.

– Забьёмся?