Шрифт:
– Что это?
– Я убью его! Убью… – прохрипела она, прижимаясь к любовнику. – Он труп! Он… как он посмел? Подлец! Извращенец…
– В чем дело? Да говори же! – Мурат встряхнул ее, поднял и понес в ванную.
– Воды… смыть всю эту мерзость… – стонала она. – Скорее… воду, мыло! Проклятие…
Пока она стояла под горячим душем, а по ее великолепному телу стекала мыльно-золотая пена, Мурат сбегал в гостиную, достал из бара коньяк, налил в стакан на два пальца и принес ей.
– На, выпей.
– Не хочу! Не могу… ладно, давай… принеси еще… еще…
Смыть краску удалось не сразу. Обессиленная, Александрина дала закутать себя в махровую простыню и увести в спальню. Коньяк сделал свое дело, она заговорила.
– Это все он… ублюдок…
– Кто?
– Игорь… он запер меня в мастерской… набросился, как бешеный… разорвал одежду… раздел догола…
Она задыхалась, и Мурату пришлось бежать за сердечными каплями.
– После коньяка? – скривилась Санди. – А, все равно… выпью…
В спальне запахло ментолом и валерианой.
– Он тебя… изнасиловал?
– Он меня… рисовал! – взвыла она. – Связал, обмазал золотой краской и… там у него стоял загрунтованный холст… как будто нарочно… для такого случая… О-о-ооо! Ты себе не представляешь, как он меня напугал! Грозился убить, одежду сжечь, а тело выбросить в канализационный люк… он так убедительно говорил… Я уже попрощалась с жизнью, а этот маньяк схватил кисти и начал, как одержимый, бросать на холст мазки…
Александрина говорила, вздыхала, стонала, кусала губы, всхлипывала, опять говорила… говорила…
– Он вообразил себя Зевсом, а меня… Данаей… Знаешь эту историю?
Мурат не знал. Ум, эрудиция и духовные искания были так же чужды ему, как целомудрие, мораль и аскеза были чужды Санди. Какое ему дело до Зевса и прочих греческих богов? Из всех них одна Афродита вызывала отклик в его не отягощенной стремлением к совершенству душе.
– Отец запер Данаю в башню, куда не мог проникнуть никто из смертных. Зевс превратился в золотой дождь и проник к красавице…
– Поэтому твой придурок-пасынок и облил тебя золотой краской?
– Да… он просто помешался на живописи! Идиот. Фанатик…
Александрина простила бы художнику дикую выходку с раздеванием и даже то, что испугал ее до полусмерти. Самый страшный грех Домнина заключался в его стойкости к женским прелестям роскошной вдовы. Он не попытался овладеть ею физически, он совершил над ней насилие тем более оскорбительное, что это было насилие не над ее плотью, а над ее формами, над той дивной красотой, которой наградил ее Создатель… и к чему сама Александрина, по сути, не имела отношения.
Окончив свой творческий акт, художник выдохся, как выдыхается любовник после неистовой ночи. Он молча бросил мачехе уцелевшую одежду и отпустил восвояси.
– А зачем ты пошла к нему в мастерскую так поздно? – наивно спросил Мурат. – И вообще… зачем?
– Это все, что тебя интересует? – взвилась Александрина.
Глава 11
Астра погрузилась в расследование, а Карелин – в свои дела: бюро, клиенты, по вечерам он пропадал в клубе «Вымпел», обучал ребят русскому бою. Хотел свозить их в Тверь, показать признанным мастерам рукопашной схватки, помериться силами. Все медлил… скрывал сам от себя интерес к тому, чем занимается Ельцова. На языке вертелись вопросы, которые он не задавал, делал равнодушный вид.
– Ты совершенно отстранился от поиска убийцы, – не выдержала Астра. – Бросил меня на произвол судьбы. Это не по-мужски.
– У тебя есть зеркало, – съязвил он. – С таким помощником я буду только зря путаться под ногами.
– Алруна пока молчит… ничего не показывает.
– Потому что у тебя в голове пусто! Сие является доказательством моей теории: все зеркальные образы создает твое собственное сознание.
Астра обиженно сопела, но ни о чем Матвея не просила. Барахталась в омуте сама, не шла ко дну, держалась.
Он решил дать ей совет.
– Знаешь, какое умение помогает выиграть поединок – неважно, физический или умственный? Способность быть там, где тебя не ждут.
Астра подумала, что ей не стоит повторять путь полицейских оперативников: опрашивать свидетелей, копаться в прошлом Никонова, терроризировать его близких. Все это уже проделано, а воз и ныне там. Сфинкс уверен, что ни одна из его потенциальных жертв не сумеет отгадать загадку… Еще больше он уверен, что его никто не вычислит. Какой смысл зашифрован в запутанной на первый взгляд фразе? О чем идет речь? Хуже всего, что загадку, которую Сфинкс адресовал музыканту, уже нельзя прочитать. Теплинский получил такую же? К сожалению, сравнить не удастся.