– Я не претендую, – буркнула в ответ.

– Врешь! – Женька была безжалостна. – Делаешь вид, что ничего не знаешь и не хочешь знать, а сама потихоньку влюбилась и не отказываешься от ухаживаний Димочки.

Мои щеки загорелись. В глубине души я знала: Женька права. Но тогда выходит, что я действительно виновата в нашей со Светкой ссоре. Виновата в том, что сразу честно не призналась подруге, что тоже неравнодушна к Диме, виновата, потому что не оттолкнула его тогда на кухне, когда он начал целовать меня, виновата, что вчера поехала с ним в театр, виновата, виновата, виновата…

– Молчишь? – укоризненно спросила Женька.

Я опустила голову и призналась:

– Я не знаю, что делать.

Женька засмеялась и хлопнула меня по плечу:

– Не горюй! Парень-то, конечно, прикольный, классный и все такое, только… паршивый парнишка, одним словом. Ты посмотри, как он появился, так все перессорились. Девчонки готовы друг другу глотки из-за него грызть. Даже ребята перед ним лебезят, конечно – такой крутой!

– А может, ты просто завидуешь? – спросила я.

– Чему? – удивилась Женька.

– Тому, что Дима не с тобой на кухне целовался, – резко ответила я.

Я думала, Женька обидится, но она запрокинула голову и весело расхохоталась:

– Ой, ну ты даешь! – отсмеявшись, сказала она. – Может, сначала и были у меня всякие мысли, но потом, посмотрев на вас, как вы его делите и какой он гордый ходит, мне, знаешь, как-то расхотелось. И потом, – она наклонилась ко мне и доверительно сообщила, – ты не забывай, я с ним в воскресенье еду в театр, так что у меня есть все шансы… Чем я хуже? – Она подмигнула мне и широко улыбнулась.

Да, шансы у нее были. Приходилось признать. Но что же мне, вот так сдаться? Без боя?

– Давай проверим, – предложила я как можно равнодушнее.

У Женьки заблестели глаза:

– Хочешь поспорить? – спросила она.

– Я?

– Ладно, не прикидывайся дурочкой! Так и быть, пойду тебе навстречу: в воскресенье начну действовать.

Я сползла с подоконника и напомнила с невинным видом:

– Звонок. Пойдем, а то на литературу опоздаем.

Светка не появилась ни на литературе, ни на следующих занятиях. Исчезла.

Дима проводил меня до подъезда и чмокнул в щеку на глазах у изумленных старушек, тесной стайкой греющихся на осеннем солнышке. Я ликовала.

Целых два дня мое счастье было безоблачным. В пятницу Дима снова сидел со мной на занятиях, а потом напросился в гости, и мы провели вместе остаток дня: гуляли, вместе сходили за Андрюшкой в детский садик, покупали продукты в супермаркете; Дима обнимал меня за плечи и говорил, что мы похожи на молодую семью. Я краснела от удовольствия, смеялась невпопад и, наверное, вела себя очень глупо.

В субботу я пошла с ним вместе в студию, где он собирался репетировать с ребятами. Сначала было интересно, но прошло несколько часов, я устала и никак не решалась уйти. Наконец мое терпение было вознаграждено – у моих друзей кончилось время, им на смену пришли другие музыканты, и мы все вместе пошли в кино. Фильма я не помню абсолютно, мы так отчаянно целовались, что я забыла, где нахожусь. Потом уже выяснилось: мы смотрели что-то с Томом Крузом.

Друзья быстренько ретировались, видимо, поняли: нам не до них. А мы снова гуляли по вечерним улицам, разглядывали звезды, рассказывали друг другу о ночном небе и о созвездиях, целовались, целовались…

И снова желтый прямоугольник Светкиного окна вспыхнул у меня перед глазами, но быстро погас – видимо, кто-то выключил свет. Я потянулась к Диме, сегодня мне хотелось, чтобы все видели – он мой парень!

Оставалось неведомое и опасное воскресенье. Обещание Женьки не выходило у меня из головы.

– Как насчет завтра? – нежно спросила я у Димы и прижалась щекой к его щеке.

– Завтра у меня тяжелый день, – ответил он.

– У тебя тяжелый вечер, – поправила его я. – А что ты будешь делать с утра?

– С утра я буду спать, – улыбнулся он, – ужасно устал за неделю.

Такое объяснение показалось мне обидным. При чем тут сон? Разве влюбленный человек думает о сне? Я, например, последние несколько дней нахожусь в такой эйфории, что мне ни сон, ни еда не нужны.

В общем, я надулась, отстранилась от него и сказала:

– Пока…

– Я позвоню. – Он беспечно махнул мне рукой на прощание, мне ничего не оставалось, как идти домой.

На первом этаже было темно, наверное, опять перегорела лампочка. Я нащупала рукой перила и уже поставила ногу на первую ступеньку лестницы.