Шрифт:
– А если с тобой что-нибудь случится? Нет, я не согласен!
– Успокойся! Ничего со мной не случится, пока я буду у Риты в квартире. А потом будет видно.
– Когда идем? – спросил Санек.
– Прямо сейчас, если ты не против.
– И все-таки я позвоню ребятам, скажу, где мы.
Пока он звонил, я присела на скамейку и подставила лицо нежаркому осеннему солнышку. Было грустно. Деревья, давно разросшиеся и превратившие двор лицея в настоящий парк, неторопливо рассыпали золотые и багряные листья. Скоро они будут собраны в кучи и сожжены, но пока они, тихие и свободные, плавно кружат в прозрачном воздухе, ложатся пестрым ковром на дорожки, яркими пятнами покрывают козырек над входом. Один упал мне в ладони, я подняла его и посмотрела сквозь него на солнце.
– Красиво, правда? – спросила я у Санька.
– О чем ты только думаешь! – нахмурился он.
– Обо всем…
Мне повезло. Рита оказалась дома. Она даже не удивилась моему приходу, распахнула дверь, кивнула равнодушно, приглашая войти.
– Не разувайся, – предупредила она, – у нас не убрано, так проходи.
Квартира большая и сильно запущенная поразила меня сложным запахом – резким, кислым, сразу бьющим в нос. Где-то заплакал ребенок. Рита, казалось, мало обратила внимания на этот плач.
– Иди на кухню, я сейчас, – велела она.
Я сделала, как она сказала: прошла, стараясь не касаться засаленных обоев, в кухню и присела на краешек табурета. Стол и мойка были завалены грязной посудой, на полу сор и грязные потеки. Ведро забито мусором до отказа, плита вся черная от пригоревшей пищи.
– Ну, как это ты решилась? – насмешливо спросила Рита, входя в кухню. На руках у нее был младенец.
– Мы вчера не договорили, – ответила я.
– Познакомься, это моя племянница, – сказала Рита, показывая мне ребенка.
Пухленький младенец, мордочка перепачкана, потянул ко мне ручки.
– Привет, – сказала я и протянула девочке палец, за который она тут же уцепилась.
– Знаешь, как зовут? – спросила Рита. – Дашкой! Ты садись, чего стоишь. Чаю хочешь?
– Нет, спасибо, я только что из дома.
– Ты извини за бардак, – сказала она, – никак не можем разобраться.
– Нормально… – Я не знала, что сказать.
– Сестра вот подкинула. – Рита кивнула на маленькую Дашу.
– Замуж вышла?
– Ха! Вышла! Нет, просто родила и унеслась в неизвестном направлении.
– Извини…
– Да ладно, не тушуйся.
– Как же ты теперь? – спросила я.
– Как видишь. Школу пришлось бросить. Работаю в кафе официанткой. Мама в больнице, да еще бабушка…
– Ужас! Ты бы хоть сообщила.
– А толку?
– Мы можем помочь.
– Кто? Твои родители? Да они меня терпеть не могут! – невесело усмехнулась Рита.
– Если бы они знали, в каком ты положении, они бы помогли. И мы все…
– Ты что, купить меня хочешь? – спросила Рита.
– Дура ты! – в сердцах бросила я. – Кто тебя купить хочет? Вот заладила! Вчера наговорила непонятно чего. Сама подумай, мне было двенадцать лет, а тем ребятам и твоему Косте – по шестнадцать. Что они, докладывали мне о своих делах? Как я могла заложить их? Ты сама-то знала что-нибудь?
Рита задумалась:
– Нет… Так, догадывалась, что они что-то плохое творят.
– Видишь! К тому же, когда все это случилось, меня и в городе-то не было. Ты вспомни, был конец мая, мы уехали в деревню. Меня даже в полицию никто не вызывал.
– А родителям ты что говорила?
– Ничего я им не говорила. Да и не до того им было. Они так испугались, что затаскали меня по всяким психологам.
Рита засмеялась, но смех ее прозвучал совсем невесело.
– И потом, прошло несколько лет, если ты меня в чем-то подозревала, то почему сразу не спросила?
– Не подозревала я, – сказала Рита.
– Так в чем же дело?
Она угрюмо глянула на меня и сказала:
– Проехали…
– Не хочешь отвечать?
– Не хочу.
Мы обе замолчали, глядя в пол. Маленькая Даша стянула со стола печенье и принялась радостно мусолить его. Рита вздохнула.
– Ей можно печенье? – спросила я.
– Ей все можно.
Кто-то позвал ее. Рита вышла. Вернулась она скоро, правда, уже без маленькой Даши.
– Бабушка просит чаю, – сообщила Рита. Она включила газ, водрузила чайник на конфорку, сполоснула чашку.
– Давай-ка помогу с посудой, – предложила я.
– Не стоит.
– Ладно тебе, мне несложно.