В пятнадцать лет Кудыму взяли в набег на пруссов. Военный поход сам по себе являлся последним испытанием и посвящением отрока в воины, в мужчины. У тех, кого определили в хлебопашцы, была своя учёба, и своё посвящение. Их тоже обучали воинскому искусству, но без излишней жестокости. Посвящение для них тоже считалось тяжким испытанием, но всё же оно было игрой по сравнению с теми, кого готовили в воины.

В том походе Кудыма впервые убил человека – молодого, сильного и свирепого воина. Этот прусс ранил двоих, пока его не сразил Кудыма. По настоянию старших и опытных товарищей, Кудыма ободрал скальп с еще тёплого трупа, отсёк ему большие пальцы на руках, вскрыл топором грудь, вырвал и съел ещё горячее сердце. Никогда не забыть Кудыме этот неописуемый вкус крови и торжества победителя, когда он рвал зубами трепещущий в ладонях кусок! Но не из-за жестокости и кровожадности было это сделано. Ведь всем известно, что человек, лишённый скальпа или даже просто волос на голове, теряет малую душу – становится слабым и робким. Недаром рабов бреют наголо. После перерождения такая душа не будет мстить. А в больших пальцах рук кроется физическая сила, которая переходит к победителю. Съедая же сердце или печень воина, которого сразил, забираешь себе его мужество и отвагу, а сам он становится твоим братом и другом на том свете.

Именно в этом походе Кудыма впервые познал сладость плоти, поймав в деревне спрятавшуюся в сарае девушку. Легко одолев сопротивление, разорвав окровавленными руками платье, он зверски её изнасиловал. После безумства боя и совершённого им убийства его тело требовало утехи. Он не смог тогда устоять. Да и не пытался.

Сколько их было потом – убитых воинов и изнасилованных женщин?

Но тогда, когда они ратились с пруссами, на их собственную деревню налетели руяне. Чудинцы сумели отбиться. Вот только Гондыр потерял жену свою и сына. Когда напал враг, они собирали в лесу ягоды. Больше Гондыр не женился. Так, брал иногда для утехи рабыню. Потом, насытив плоть, отпускал ее на волю. Да и в походах, как заметил Кудыма, после того случая Гондыр никогда не вспарывал животы женщинам и девицам после совершения над ними насилия, как это делали многие другие. Всегда, во все времена и у всех народов действовал единый закон: чтобы женщина не плодила новых врагов – убей её! Если не захватываешь девицу или женщину себе в наложницы – убей её! Если она не надобна для продажи на невольничьем рынке – убей её! Помни, её ещё не рождённые дети – твоя будущая смерть. Или смерть твоим детям. Поэтому – убей её!

Странно всё это. В одном месте – убиваешь, грабишь и насилуешь ты. А в это время кто-то другой уничтожает близких тебе людей. Неужели нельзя иначе? Почему в этом мире воюют все против всех? Может быть, в этом кроется загадка с пропажами душ? Кому-то надоело смотреть на бесконечные убийства и жестокость, и он возжелал всё это переделать? Хотя, пока с НИМ не встретишься – не узнаешь.

Восемнадцать дней пролетели быстро и незаметно. Месяц Липень [22] перевалил за середину. Все эти дни прошли в трудах и хлопотах. За ними начал постепенно меркнуть наказ богов, и постепенно отходил в прошлое пережитый ужас при виде пустого Древа Мироздания. Всё это казалось теперь каким-то дурным сном. Тем более что две женщины счастливо разрешились от бремени. Мальчиками. Такими беспокойными крепышами.

И всё-таки, и всё-таки…

Утром девятнадцатого дня, после коротких проводов, Кудыма и Гондыр отправились обратно в Городище, на встречу со Щукой и Ингрельдом. С тяжёлым сердцем уходил Кудыма из дома. Знал он, что, скорее всего, больше никогда сюда не вернётся. Не желая беспокоить Пожум раньше времени, просил Кудыма свою жену родить ему сына. Об этом он молил и богов, приходя на капище после бурных ночей. Пусть его жена понесёт! Сам же взял с Пожум слово, что будет ждать она его ровно год. По истечении этого времени даёт он ей полную волю и просит найти нового, достойного мужа, чтобы дети не воспитывались в сиротстве. Без сомнения, род не оставит детей без опеки, но ничто не сможет им заменить крепкое мужское плечо.

Щука с Ингрельдом разбили лагерь в полутора верстах от Городища, вниз по течению Усолки. Кинув клич о наборе ватаги, из всех желающих тщательно отобрали четыре десятка. Многие, очень многие хотели бы пойти в набег под предводительством такого человека, как Щука! Да и Кудыму знали хорошо. Значит, будет огромная добыча. Эти вожаки попусту слов на ветер не бросают.

Теперь, после прихода в лагерь Кудымы и Гондыра, вся ватага была в сборе. Кудыма внимательно всматривался в каждого воина, что выстроились шеренгой перед ним и Щукой. Отряд разбили на два подразделения по двадцать человек. Над одним подразделением командиром был назначен Ингрельд, другим командовал Гондыр.

У многих воинов лица были в шрамах, почти у всех не хватало пальцев, срубленных мечами и саблями в бесконечных боях и схватках. Кольчуги и доспехи – латаны-перелатаны. Оружие – самое что ни на есть разнообразное, но луки были в наличии у всех. Трое были вооружены дополнительно арбалетами франкской работы, с железными плечами. Всех ватажников объединяла какая-то бесшабашность, опыт резать и убивать, читаемая в глазах особая равнодушная жестокость. Такие люди стойки в обороне, стремительны в нападении. Этому их научил горький хлеб наёмника и лесного бродяги-разбойника. Ударить слаженно, хапнуть как можно больше, стремительно отойти и раствориться в лесных просторах.

Прижмут – драться до последнего вздоха. Даже подыхая, дотянуться до горла врага зубами и порвать его. Терять всё равно нечего. Коли поймают, конец один – толстая, несмазанная жиром верёвка, чтобы дольше умирал, в удушливой судороге дрыгая ногами. Так уж лучше умереть от раны, чем болтаться на виселице, обгадившись, пока хрипишь в петле. Этим, отобранным Щукой в ватагу воинам, было безразлично – что каши похлебать, что нож воткнуть под лопатку тёмной ночью; что купцов сопроводить и охранить от таких же, как они; что, собравшись в ватагу, ограбить караван и убить всех его сопровождавших – всё едино. Как игральные кости упадут. Сегодня ты против лесных бродяг, завтра – среди них. Этих воинов отмечала особая печать тех, у кого руки не то, что по локоть в крови – по макушку!

Им так же глубоко безразличны были боги, духи, чужие и свои жизни. Вконец очерствелые душой, жили эти люди сегодняшним днём. Их не интересовало ничто, кроме добычи и сиюминутного наслаждения, которое можно получить от только что добытого. Зато были эти людишки в делах ратных весьма опытны и безжалостны. И это было хорошо. Правда, и держать такой народец следовало в ежовых рукавицах. Ведь признавали они только силу. Силу и удачу. Неудачливого предводителя могли или подрезать, или уйти от него.