День святого Валентина

Аннотация
Музыка отражалась от окрашенных масляной краской стен и металась по залу, словно воробей, залетевший в помещение и пытавшийся найти выход наружу – на спасительную волю. Звуки от многократной реверберации превращались в подобие водопада, который обрушивался на плечи и давил на них с нежностью многотонного монолита. Различимы были только ударные, бившие по барабанным перепонкам, все остальное слилось в жуткую какофонию. Был февраль, четырнадцатое число – день святого Валентина.

Пролог Музыка отражалась от окрашенных масляной краской стен и металась по залу, словно воробей, залетевший в помещение и пытавшийся найти выход наружу — на спасительную волю. Звуки от многократной реверберации превращались в подобие водопада, который обрушивался на плечи и давил на них с нежностью многотонного монолита. Различимы были только ударные, бившие по барабанным перепонкам, все остальное слилось в жуткую какофонию. Был февраль, четырнадцатое число — день святого Валентина. В школьный спортивный зал вбежал парень пятнадцати лет в коричневой куртке из искусственной замши, с круглыми от волнения глазами и начал что-то кричать танцующим. На него не обращали внимания, потому что все были заняты своим делом — тряслись в такт ритму, к тому же оглушительная музыка не позволяла различить ни одного слова, так что парень старался зря. Тогда он подскочил к местным диджеям, которыми пытался руководить без особого успеха преподаватель Сергей Владимирович. Диджеев было несколько, по той причине, что каждому хотелось порулить аппаратурой, не считаясь с тем, что подобная организация дела вносит лишь суматоху в тонкий процесс управления музыкальным действом. Размахивая руками и брызгая слюной, парень убедил их немного убавить громкость магнитофона и сообщил весть, от которой у диджеев вытянулись лица. Музыка тут же смолкла, на что толпа танцующих отреагировала недовольными воплями в адрес инициаторов непредвиденной паузы: «Какого фига выключили музон», а вестник взял в руки микрофончик наподобие тех, что продаются в комплекте с музыкальными центрами, и произнес: — Андрюху Ефимова убили! Еще ни разу спортивный зал не испытывал такой гнетущей тишины, которая повисла в этот момент. Только спустя несколько секунд зал ожил. К парню в коричневой куртке подскочили те, кто был заинтересован в более подробной информации, и начали наперебой закидывать его вопросами. Чувства, которые испытали собравшиеся при получении этого известия, были совершенно разными. Небольшая часть ребят была обескуражена и искренне сожалела о случившемся, процентов семьдесят отнеслись к нему обеспокоенно, потому как в нынешнее время никто не застрахован от подобного исхода. А вот несколько человек могли даже в глубине души возрадоваться. И этому были свои причины. А теперь обо всем по порядку. Четырнадцатого февраля, в день святого Валентина, в тарасовской средней школе номер пятьдесят девять был устроен так называемый бал в честь всех влюбленных. Еще несколько лет назад о таком святом никто и слыхом не слыхивал, но теперь четырнадцатого февраля школьники сходят с ума, разрисовывая «валентинки» и докучая своим наставникам просьбами об устройстве мероприятия, посвященного столь знаменательному, на их взгляд, дню. Учащиеся, размазывая по размалеванным щекам сопли, перемешанные со слезами, уговорили школьное руководство на танцевальное буйство, так редко происходящее в стенах учебного заведения. Как обычно, на дискотеку собрались старшеклассники, хотя даже учащиеся пятых-седьмых классов были не прочь принять в ней участие, но пугающее слово «влюбленные» отвратило классных руководителей от подобного шага. В школе существовали свои традиции. Одна из них — общепринятая в городе — являться на дискотеки, приняв на душу порядочную долю алкоголя, хотя нет ничего омерзительнее пьяного школьника. Только сами сосунки об этом почему-то не догадываются. Другая традиция — толпой собираться в находящемся неподалеку гаражном массиве «Нептун» и решать там «неуставные» вопросы, когда все остальные уже решены. В этом-то зловещем месте и было найдено тело подростка Андрея Ефимова. Когда-то сия яркая и неординарная личность осчастливила своим присутствием восьмой «Г» класс, и нельзя сказать, что учащиеся были рады этому. Андрей появился в коллективе два года назад и, повертевшись месяцок по школе, приглядевшись к школьной обстановке, начал свое утверждение с того, что побил самого безобидного в классе мальчишку Сергея Лебедева, заодно разбив его очки, чем лишил ребенка комфорта в общении с окружающим миром. С того дня он постоянно обижал Сергея, устраивая для него все новые пакости. В школу приходила заплаканная мама униженного мальчика и просила администрацию принять соответствующие меры и оградить сына от издевательств Ефимова. Хулигана пригласили в кабинет завуча и попробовали разобраться в происходящем. Ефимов молча выслушал все доводы, а затем, покинув кабинет, уже наедине, нахамил матери Сергея, пригрозив свернуть шею ее сыну. Лебедева срочно забрали из школы и перевели в другое образовательное учреждение. Еще одним знаменательным событием стал конфликт с учительницей английского, молодой девушкой, которую Ефимов при всех далеко послал. Дело замяли в присутствии родителей Ефимова, отца — толстого «нового русского» с маслеными глазами и жирным подбородком, а также матери — потертой мадам с низким грубым голосом. Папаша тут же предложил компенсацию за моральный ущерб и открыто намекнул, что вообще-то сопливым девчонкам нечего делать в школе. После разговора с четой Ефимовых у всех на душе было досадное чувство, будто в них кинули дерьмом. В дальнейшем Ефимов стал осторожнее с выражениями в адрес учителей, но зато начал заниматься вымогательством. Делал он это скрытно, ловко, так что никто из взрослых об этом не догадывался. Хотя, если быть честным до конца, никто не хотел связываться с Андреем и поднимать моральные темы — себе дороже станет. Теперь о том, как выглядела эта знаменитая личность. Чуть выше среднего роста взрослого мужчины, смуглый цвет лица, наглые карие глаза, оттопыренная нижняя губа и широкий нос. Парня, который принес сногсшибательную весть на праздник, происходивший под лозунгом «Влюбленные всех стран, объединяйтесь», звали Саня Власов. Он побыл на дискотеке, потом решил сходить за водкой, потому что сколько ни пей, все мало. Проходя через гаражи, он наткнулся на человека без каких-либо признаков жизни, лежавшего на запорошенном снегом асфальте. Сначала Санек проскочил мимо, испугавшись тела, но затем любопытство взяло верх, и он осторожно приблизился к трупу, вытягивая шею, чтобы взглянуть на лицо. К своему ужасу, он узнал Андрюху Ефимова и, почти мгновенно протрезвев, помчался в школу, чтобы распространить жуткую весть среди широкой общественности. Когда толпа любопытствующих примчалась на место, где был найден труп Андрея, то все увидели, что там уже орудует милиция. По-видимому, Власов был не единственным человеком, который имел счастье обнаружить мертвого приятеля, нашелся еще некто, кто сообщил о совершенном преступлении органам правосудия. На следующий день, неизвестно из каких источников, стало известно, что смерть Андрея наступила от сильного удара тупым предметом в затылок и что кончина наступила мгновенно. Народ стал недоумевать, и вот по какому поводу: больно слабой оказалась башка у парня, если его можно было просто взять и треснуть палкой, от чего душа вылетела напрочь из телесной оболочки. Пошли слухи, что Ефимов был безнадежно больным по части головы и что его поведение полного придурка-беспредельщика как раз этим и объяснялось. Короче, большинство склонилось к мысли, что Андрея покарал сам господь, потому как терпеть его выкрутасы здесь, на земле, он больше был не намерен, а потому решил заняться его воспитанием лично у себя на небесах. По району стали мотаться следователь с помощниками, выясняя у жителей, что и как, но мало кто желал помочь следствию в этом вопросе. Нет, оно конечно, если бы на месте Андрюхи был какой-нибудь другой мальчик, не с такой паршивой репутацией, то перед представителями органов раскрывались бы с большей охотой. Милиционеров ужасало то, что список потенциальных убийц был бесконечен, потому как дня не проходило, чтобы Андрей кого-нибудь не задел. Вряд ли в районе был такой человек, который не мечтал бы прошибить ему башку. На третий день после происшедшего по подозрению в убийстве был задержан некто Валентин Новицкий, владелец одного из гаражей, с которым Ефимов крепко повздорил накануне, вернее за два дня до убийства. А дело было так. В шесть часов вечера двенадцатого февраля Валентин наведался в свой гараж, в котором пока не было транспортного средства по причине отсутствия такового, но где был оборудован погребок с хранящимися в его чреве продуктами питания. Каково же было его удивление, когда он обнаружил, что металлическая дверь открыта, а внутри балдеет от счастья теплая компания. Конечно же, Валентин сам признавал, что замочек на двери был так себе, сопливый, потому как ничего особенного в гараже не хранилось. Вот если бы там стояла машина… Но пока лошадка не забрела в стойло, можно было не заботиться о крепости запоров. В другом случае Новицкий смирился бы со свершившимся фактом, будь на месте взломщиков замерзающий бомж или еще кто, но лицезреть на своей законной территории местную шпану ему явно не импонировало. Компания из пятерых сопляков, усевшись на пустые деревянные ящики, потребляла «косячки», так что в момент встречи с хозяином гаража ребятишки были круто накуренными. Парни включили свет, прикрыли дверь и дымили интенсивнее, чем соседняя ТЭЦ. Будучи по характеру человеком незлобивым, Валентин ужасно взбеленился и тут же потребовал, чтобы подростки выметались из гаража и убрали за собой весь мусор. Четверо парней, в которых еще теплился огонек человеческой совести, молча подчинились требованию хозяина, но только не Ефимов. Он тут же перешел к угрозам в адрес Новицкого, клятвенно обещая, что сегодня же в ночь гараж будет сожжен, а его самого родные и друзья отыщут не ближе чем в городском морге. Валентина это несколько обескуражило, он уже был наслышан, что представляет собой подонок Ефимов, но дать при всех стрекача Новицкий не хотел, в противном случае шпана и вовсе сядет на шею. Собрав в себе все оставшиеся душевные силы, Валентин перешел на крик и в не менее резких выражениях заявил, что сам лично убьет «поганую мразь» своими собственными руками и на земле и в воздухе станет несравнимо чище, чем было до сих пор. Четверо дружков Андрея, выползшие прочь из гаража, стояли на улице и слушали эту перепалку, для них скандал превратился в забаву. Ефимов же, в ответ на попытку хозяина гаража отстоять свои законные права, полез в драку. Валентин опешил от такой наглости, но быстро оправился от замешательства и вытолкал петуха из своего владения, подросток запнулся о порог и растянулся на затоптанном снегу, что обозлило его еще больше. Разъярившись, он бросился было обратно в гараж, но остановился, увидев в руках хозяина массивный лом. Ефимов решил, что лучше будет оставить Новицкого в покое, с тем чтобы потом нанести ему чувствительный удар в спину и сделать это именно тогда, когда Валентин не будет этого ожидать. Выкрикнув еще несколько ругательств и угроз в адрес Новицкого, подростки ретировались, а Валентин запер изнутри дверь и долго пытался унять яростную дрожь в своих коленях. Из гаража он ушел не скоро, а лишь удостоверившись, что поблизости нет ни одной живой души. Вернувшись домой, Новицкий обнаружил обеспокоенных домашних — жену, сына и тещу, которые уже давно ждали возвращения Валентина. На вопрос, что случилось, Новицкий уклончиво ответил: — Помогал соседу с автомобилем, у него проблемы с движком. — Ты же мало что смыслишь в двигателях, — подозрительно заметила жена. — Да я не особенно во внутренности лез, — оправдывался Валентин, — где подержал, где подал инструмент… Ситуацию разрядила теща, что бывает довольно нечасто в современных семьях: — Ну что пристала к мужику? Человек трезвый, серьезный, чего тебе еще надо? Не на свидании же он был… — Вот именно!.. — поддакнул одиннадцатилетний сынишка. Однако женскую интуицию обмануть было трудно, и в конце концов, уже наедине, у Валентина выведали все, что случилось. Жена пришла в ужас. — Смотри, не связывайся с ними! Его отец — мафиози! — Да какой он мафиози! — отмахнулся Новицкий. — Так себе, прикидывается… Если что — в милицию пойду… — Да у него вся милиция, поди, куплена, — всплеснула руками жена. Валентин замолчал. Затевать ссоры с Ефимовыми ему явно не хотелось, потому как подобная война затребовала бы не столько сил, сколько средств, потому что откупаться от бандитов было делом непростым. Оставалось только надеяться, что шум утихнет сам собой, толком и не начавшись. Однако все повернулось совсем не так. Два дня после ссоры с подростком прошли спокойно, никто не пытался поджечь гараж Новицких, никто не подстерегал Валентина в подъезде и все вроде бы было хорошо. Но вдруг по поселку разнеслась весть об убийстве, и друзья Андрея дружно показали на несчастного владельца гаража, припомнив давешний скандал, сопровождавшийся угрозами со стороны Новицкого. Валентина задержали, поместили в следственный изолятор и начали методично раскалывать на предмет совершения убийства. Следователь, молодой парень двадцати пяти лет, чернявенький, с внешностью, делавшей его похожим на дагестанца, пытался добиться у Новицкого полного признания вины. — Где вы находились четырнадцатого февраля во второй половине дня? — Дома. — Кто может это подтвердить? — К сожалению, никто, кроме моего сына. Жена с тещей уходили к знакомым. — У вас была ссора с погибшим? — Была, признаю… Но я его и пальцем не тронул, разошлись — и на этом конец. — У вас был мотив для убийства. — Какой? — Личная месть. — Господи, да не собирался я ему мстить — жил бы да жил себе… Не собирался я, честное слово! Я этого парнишку и не видел больше, ни тринадцатого, ни четырнадцатого, ни живым, ни мертвым… Вот такой винегрет получился. Для Валентина наступила черная полоса, она затмила собой все, что было хорошего у Новицкого и его семьи в течение всей его жизни. Наступит ли конец кошмару — неизвестно. Глава 1 Звонок звучал очень настойчиво. — Женечка, ты откроешь? — с кухни послышался голос тети Милы. — Я занята и не могу подойти!.. Чем была занята моя тетушка, я знала — приготовлением обеда, состоявшего из ее любимого (да и моего тоже, не скрываю) картофеля фри. Кроме этого блюда в меню тетушки были еще несколько. В нашем доме иногда бывают праздники, когда тетя Мила бросает все на свете, чтобы доказать миру, что она замечательный повар, а для этого нужны три вещи — соответствующий настрой, свободное время и деньги, которые не жалко потратить на продукты. Даже любимые тетушкины детективы в такие дни уходят на второй план. Повод для праздника был — День защитника Отечества. В этот день мы обычно поднимаем рюмочку-другую за моего отца — генерала Охотникова, за меня — хранительницу тел, а также за тетю Милу, нашу ближайшую родственницу. — Конечно, открою!.. Главное — не отвлекайся от дела. Я посмотрела в дверной глазок и увидела молодого человека, высокого, худощавого, с темными волосами. Он снова потянулся к звонку, его движения были резкими. Я не стала дожидаться, когда в квартиру опять ворвется «соловьиная трель», и начала открывать запоры, давая таким образом понять незнакомцу, что его призыв услышан и принимаются все необходимые меры для установления контакта. Дверь распахнулась. На пороге стоял молодой человек лет тридцати или чуть больше, волосы вились, глаза были серого цвета, как у щенка овчарки, у которого совсем недавно размежились веки. В руках посетителя была черная хозяйственная сумочка в белый горошек. — Женечка, у нас гости? — вновь послышался голос тети Милы. — Судя по всему — да! — крикнула я в ответ. — К тебе или ко мне? — Почти уверена, что ко мне. — Тогда я продолжаю заниматься обедом!.. — Отлично!.. Правильно рассуждает тетушка — каждый должен заниматься своим делом. Я и представить не могу себя стоящей у плиты, а тетю Милу — обеспечивающей безопасность тех, кто в этом нуждается больше всего. Молодой человек смотрел на меня. Я заметила беспокойство в его глазах и услышала учащенное дыхание. — Вы — Евгения Охотникова?! — выдохнул он. — Здравствуйте, во-первых, — произнесла я. — Извините, — засуетился парень, — здравствуйте… Извините еще раз… Теперь можно начинать разговор. — Вы не ошиблись, Евгения Охотникова — это я. Чем могу служить? — Я… Мне нужна помощь… Слышал про вас и думаю, что… Сделав приглашающий жест, я предложила посетителю: — Проходите в квартиру, и поговорим спокойно. Прежде чем последовать моему совету, молодой человек окинул взглядом лестничную клетку, наверное чтобы убедиться, что она пуста. После этого он вошел в прихожую. — Чего вы боитесь? — спросила я. Незнакомец неопределенно мотнул головой, словно теленок, пытающийся увернуться от назойливых слепней. — Вы не хотите раздеться? — предложила я. — В нашем доме хорошо топят. Молодой человек скинул с себя коричневое пальто с воротником из искусственного меха и начал развязывать шнурки массивных ботинок военного образца. — Наслежу я вам тут… — Ничего страшного… Подтолкнув посетителя в сторону гостиной, я провела его в комнату, усадила на диван и предложила: — Чаю, кофе? Серые глаза мигнули два раза, и тонкие губы шевельнулись: — Чаю… Если можно… Я улыбнулась. — Почему же нельзя? Отправившись на кухню, я преследовала две цели: дать возможность человеку прийти в себя и осмотреться, а также сказать тете Миле, что нам, возможно, понадобится седативное средство. — Кто у тебя? — шепнула мне тетя Мила, когда я прошмыгнула в ее святая святых. — Пока не знаю… — так же шепотом ответила я. — Клиент?.. — Возможно… В чашку чая я бросила одну таблетку успокоительного средства и вернулась к молодому человеку. Он встал мне навстречу. — Я хочу сказать… Я остановила его красноречивым жестом. — Сначала выпейте чаю, а потом поговорим. Молодой человек снова уселся на диван, взял предложенную мной чашечку и сделал изрядный глоток. — Горячий… — произнес он. — А вы не торопитесь… — сказала я, обворожительно улыбаясь. — У нас есть время… А потом расскажете мне обо всем, что считаете нужным. Моя уверенность и тепло напитка оказали свое действие — мой посетитель стал понемногу расслабляться. Вскоре он поставил пустую чашку на гладкую поверхность журнального столика и откинулся назад. — Спасибо, вы очень добры. Я не сомневалась в этом. — Теперь можно поговорить? — спросила я. — С чего начнем? — У меня неприятности… Я кивнула. — Это было понятно с самого начала, уже тогда, когда вы звонили в мою дверь. Начнем с самого главного — ваше имя? — Валентин… Новицкий Валентин Михайлович. Я удивленно посмотрела на него. — Тот самый, которого задержали в связи с убийством подростка Ефимова? — полуутверждала, полуспрашивала я. — Вот видите, — с горечью произнес Новицкий, — вы тоже в курсе событий… — Еще бы! — воскликнула я. — Все газеты только об этом и писали. Обвинение серьезное, надо сказать, но вы, как я вижу, на свободе… — Меня отпустили за недостаточностью улик… — А они должны быть — эти улики? — осторожно спросила я. Валентин замотал головой, словно ему в ухо залетел жучок. — Какие улики, когда я и пальцем не тронул этого пацана. В тот день я и в глаза его не видел. — Это был день святого Валентина, — произнесла я. — Что? — не понял молодой человек. — Праздник, популярный в Европе и Америке, — пояснила я, — в честь покровителя влюбленных священника Валентино. Новицкий усмехнулся, и я поняла, что седативное средство уже начало оказывать свое действие, человек обрел уверенность в себе и расслабился окончательно. — Он Валентин, и я Валентин…. В самом деле! Я даже поначалу не заметила этого случайного совпадения имен. Однако… — Не будем сравнивать, — твердо произнесла я, — произошло убийство, а это серьезно. Лично я убийц не люблю и намерена сделать все, чтобы их было как можно меньше. — Вот-вот! — воскликнул Валентин. — Это как раз мой случай!.. — Не поняла… — Боюсь, что вскоре я стану жертвой киллеров… — Это как? — Мне хотелось более подробных разъяснений. — Вы вышли из тюрьмы… Даже не под залог, а за недостаточностью улик и… — …и за мной стали охотиться бандиты!.. — Вот почему вы так оглядывались на пороге моей квартиры. Они что же, пасли вас до самого моего дома? — Вот именно! Я еле успел подняться на ваш этаж. — Понятно… Теперь рассказывайте обо всем более детально. И Валентин Новицкий начал свой невеселый рассказ. — Когда я был под следствием, меня каждый день по нескольку раз вызывали на допрос, раскручивали направо и налево, в это же время обыскивали квартиру и гараж… — Зачем? — спросила я. — Искали орудие преступления. Господи, да этого Ефимова могли стукнуть чем угодно — тем же ломом, молотком, обухом топора, да мало ли чем… Из этого же нельзя делать вывод, будто я убийца, в массиве сотни гаражей и везде хранится куча инструментов, каждый из которых можно превратить в орудие убийства. — Понятно, — кивнула я. — Следов крови на ваших вещах обнаружено не было. — Не было, — мотнул головой Новицкий. — Да и с самого начала мое задержание было сплошной липой, в чем следователь Гаркавенко убедился. Просто нужен был крайний, мальчик для битья, вот и вспомнили про меня. Неужели я похож на преступника? Я усмехнулась. — На убийцу никто из нас не похож, все ходят с благопристойными лицами, но вот что творится в наших душах, никто не знает. Человек может прожить долгую праведную жизнь, а напоследок сорваться, если на то будут причины. — Значит, — горестно произнес Новицкий, — вы мне не верите… — Это не имеет значения, — примирительно улыбнулась я. — Вы скажите, с какой целью пришли ко мне? — Мне нужна защита… — Понятно, личный телохранитель. — Так точно, и я обращаюсь к вам, потому что бандиты у меня на хвосте. — Мои услуги стоят денег, вы в курсе? — Я продам гараж, — с готовностью заявил Новицкий, — тысяч на двадцать он потянет, это точно, а может быть, и на тридцать. Я вздохнула. — Такие жертвы… Теперь поговорим о бандитах — что это за люди? — Не знаю… Я вышел из ворот изолятора, а у обочины стоит автомобиль «Вольво». Из салона вышел жлоб и говорит: садись в машину, быстро… — И что же вы? — Я развернулся и бежать, а милиционер, который выпускал меня, смотрит мне вслед и улыбается. — Как вы это заметили, если бросились бежать? — В последний момент посмотрел на него… — Понятно. Судя по всему, побег вам удался. — Я помчался через дорогу с односторонним движением, перебежал через сквер и оказался на той стороне, а потом заскочил в трамвай и направился к вам. — А бандиты? — Ехали за мной, даже не скрывая своих намерений. Наглые… — Это мне тоже понятно. Следующий вопрос — как узнали про меня? — Я как чувствовал — заранее попросил жену найти ваш адрес. Про вас ходят легенды. Однажды вы помогли Александре Стольник… Я улыбнулась. — Не такая уж я легендарная, скажу я вам по секрету… — Тем не менее, — настаивал Новицкий, — я хочу иметь дело только с вами и ни с кем другим. Это было приятно. — Значит, вышли из камеры и — прямо ко мне? — спросила я. — Точно, дома я не был, а мне хочется увидеться с семьей. Вы меня проводите? — с надеждой в голосе спросил Новицкий. Мне стало жалко его, молодого, симпатичного, но не умеющего постоять за себя. — Не будем терять времени, — произнесла я. — Встречу с родными откладывать нельзя, для них это еще больший подарок, чем для вас. Мы поднялись со своих мест. Я прошла на кухню, чтобы предупредить тетю о том, что убываю в неизвестном пока направлении и неизвестно когда вернусь. — А для кого же я готовлю обед? — капризно вопросила тетя Мила. — Я не хочу быть единственной трапезничающей в этом доме. — Постараюсь не задерживаться и составить тебе компанию, — произнесла я и чмокнула тетю в щеку. — Вот так всегда, — продолжала ворчать тетя Мила. — Готовишь, готовишь, не успеет кто-то позвонить в дверь, как Женька улетает куда-то. А обед стынет на столе, потом его хоть выбрасывай… — Выбрасывать не придется, — сказала я. — Это я тебе обещаю. — Тогда пригласи своего посетителя отобедать с нами. Ужасно хотелось тете, чтобы еда была с пылу с жару. — Попробую предложить… Валентин уже ждал меня со своей сумочкой в руках и переминался с ноги на ногу. — Идем? — спросил он. На предложение тети Милы слегка перекусить на дорожку молодой человек отмахнулся, словно с него снимали мерку для гроба. — Что вы! Спасибо! Я так давно не видел своих, что не до чего мне сейчас. Трудно было ожидать чего-то другого от человека, который несколько дней просидел за решеткой. Мы оделись, я накинула легкую куртку на тонком слое синтепона, Валентин сунул руки в рукава своего пальтишка, мы спустились вниз по лестнице и вышли на улицу. От стоящей напротив подъезда серой «Вольво» отделились две плотные фигуры в кожаных куртках и направились к нам. Глава 2 Не буду описывать внешность этих людей, она одинакова из повести в повесть, и нет смысла терять время, чтобы повторяться. Не скажу чтобы они были слишком спортивного сложения, так себе, средней комплекции, поэтому можно было рассчитывать, что я справлюсь с ними довольно быстро, секунд этак за десять-пятнадцать. Однако было интересно, что они нам скажут. А разговор получился очень содержательным. — Садись в машину, фраер, — процедил номер первый, парень с ямочкой на подбородке. — Пытался рвать когти? Сейчас ты об этом пожалеешь. Его рука потянулась к Валентину, чтобы вцепиться в плечо молодому человеку. Я вежливо, насколько позволяло мне мое бесконечное терпение, отклонила руку бандита и произнесла: — Простите, ребята, но этот человек с вами не поедет. Ни сегодня, ни завтра. Можно сказать — никогда. — Это почему? — прозвучал вопрос. — Потому что он вас знать не знает и к посторонним людям в машину не садится. Это первое, чему сейчас учат мамаши своих несовершеннолетних детишек. — Он поедет с нами и без базаров! — продолжал настаивать парень. Вот упрямый черт. Я покачала головой. — Нет… Рука снова потянулась к Новицкому, бесцеремонно и нагло. Я перехватила клешню бандита и, резко крутанув ее против часовой стрелки, подсекла его ногу ударом ноги, от чего парень грохнулся на асфальт с громким воплем проклятия. Второй бандит, мужчина чуть старше первого, со слегка свернутым набок носом, бросился на меня с намерением отомстить за содеянное с его другом. В руке у бандита оказалась короткая дубинка, и контакт с ней не предвещал ничего хорошего. Номер второй резво замахнулся и уже собирался ударить меня по голове, но я, поднырнув под его руку, нанесла ему хук справа, отбросив боевичка на три шага от себя, а потом, развернувшись, приложила ему носком ботинка по переносице, отчего его кривоватый нос должен был выпрямиться. Правда, этого почему-то не случилось, так что мои старания были напрасными. Номер первый уже был на ногах. Людей такого сорта не просто уложить надолго, они привыкли парировать удары. Однако вывести их из игры на несколько минут вполне возможно. Что я и сделала, нанеся сразу три мощных удара в область сердца, после чего парень обмяк и плавно опустился на асфальт. Его товарищ зажимал платком свой окровавленный нос, очевидно, сломанный вследствие моего удара, и уже не собирался продолжать разговор. Это радовало. И не только меня, но и моего нового клиента, который готов был даже лишиться своего гаража, чтобы «иметь дело со мной и ни с кем другим». Того и гляди, скоро превратишься в этакую звезду частной охраны, и благодарные поклонники будут дежурить у твоего дома, сопровождать по улицам и просить автограф. Придется завести специальную книжечку с факсимиле, вклеенными фотографиями, а также ручку с несмывающимися чернилами. — Уходим, — я увлекла за собой Валентина, который от испуга еле передвигал ногами. — Не догонят? — поинтересовался Новицкий, бросая беспокойные взгляды через плечо. — Если сядем в машину и поторопимся, то не догонят. Во всяком случае — в ближайшее время. Мой «Фольксваген» — «жук» терпеливо дожидался меня чуть поодаль. Стартеру пришлось хорошенько поработать, прежде чем двигатель заурчал и автомобиль с легкой натугой выехал со двора. Не люблю ездить зимой, хотя очень часто приходится. И очень хорошо понимаю водителей, которые предпочитают ставить свое транспортное средство на зимнее время в гараж. Погода была слякотная, около нуля, а может быть, даже и выше на пару градусов. Гнилой климат стал в городе Тарасове — одно безобразие, что и говорить. Где знаменитые морозы под двадцать-двадцать пять градусов в феврале месяце? Бывало, насколько меня просвещала тетя Мила, и под тридцать, но мне с таким явлением познакомиться не пришлось. А теперь вот ходим и ездим по воде, вдыхаем вирусный воздух и каждый божий день просушиваем обувь на кухне у газовой плиты. — Они за нами не проследят? — с беспокойством спросил Валентин, подавшись вперед и вытягивая голову, чтобы посмотреть, что поделывают бандиты, которых мы без зазрения совести бросили во дворе наедине с их горем. — Пусть следят, — произнесла я, наблюдая за дорогой. — Если понадобится, то они узнают и адрес, и семейное положение, и про всех родственников в третьем колене. Это сейчас совсем не проблема, скажу я вам. — А почему не в четвертом? — спросил Новицкий. — Это уже будет при царском режиме, не так интересно. Хотя как посмотреть… Говори адрес, куда ехать. — Улица Лесная, дом двадцать один. Я усмехнулась про себя. — Неблизко отсюда, скажу я вам… Но тем не менее поедем… Взглянув в зеркало заднего вида, я отметила, что погони за нами нет, никто не собирается нас пасти, а потому можно ехать, соблюдая правила дорожного движения. А вот если за тобой гонятся, то порой возникает такая ситуация, когда приходится ехать на красный свет или на запрещающий проезд дорожный знак, чтобы выиграть пару секунд. Иногда это даже позволяет вовсе скинуть с хвоста непрошеного соглядатая. Нам понадобилось пятнадцать минут, чтобы, выруливая по грязным улочкам, добраться до улицы Лесной. Никакая она была не лесная, лесом здесь и не пахло, только название было экологически чистым, чего не скажешь о дворах и подъездах к ним. Крупнопанельный дом, где жил Валентин, стоял в глубине жилого массива, мы остановились у второго подъезда и припарковали автомобиль рядом с чьей-то «шестеркой» бежевого цвета. Причем я поставила «Фольксваген» так, чтобы не нужно было разворачиваться, а можно было бы сразу выехать со двора, не теряя драгоценного времени. — Подниметесь со мной? — спросил клиент. — Какие у вас соображения по этому поводу? — Конечно, я же должна знать, где ты живешь. Извини, сразу после первой драки я перехожу на «ты» с клиентом, мне так проще общаться. Не возражаешь? — Конечно, нет, — улыбнулся Новицкий. — Мне даже приятно, это как-то по-дружески. — Вот как близкий друг я сейчас и познакомлюсь с твоей семьей. Не забудь представить меня именно так. Хотя делай как знаешь… Новицкие проживали на восьмом этаже, окна выходили во двор. Валентин позвонил в дверь, значившуюся под номером шестьдесят пять. Я мысленно сложила две эти цифры. Увы, в десяточку не попали. — Я пару минут побуду в подъезде, а потом зайду, — предупредила я. — Почему? — Так надо… За дверью послышалось движение. — Кто там? — спросил женский голос. — Надя, это я, Валентин! Последовал радостный возглас, и защелкали замки. Я решила дать возможность домочадцам встретить хозяина как положено, а уж потом выйти на сцену в качестве одного из главных героев. Через три минуты восторженные эмоции пошли на спад и дверь приоткрылась, Валентин пригласил меня в квартиру. — Женечка, будьте добры… Что ж, буду… Квартирка была стандартной: узкий коридорчик, направо кухня, а слева две комнатки. — Познакомьтесь, — представил меня Новицкий. — Это Евгения Охотникова, чей адрес я, Наденька, попросил тебя отыскать. — Здравствуйте… — произнесла миловидная женщина с тонкими чертами лица. — Очень приятно. В ее карих глазах мелькнуло что-то вроде крошечного всплеска ревности, который я заметила. Когда встречаются две женщины, как-то связанные с одним мужчиной, то это мимолетное чувство всплывет так или иначе. — Надя, в мои обязанности входит охрана клиента, и здесь я постараюсь быть на высоте. Далее мне представили сына Олега, чертами лица похожего на мать, и, конечно же, познакомили с тещей, которую звали Софья Яковлевна. И я начала инструктаж. — Сейчас я попрошу слушать меня внимательно и запоминать все, что будет сказано. Мне придется побыть некоторое время в вашем доме, пока не разъяснится положение, в котором очутился Валентин. Возможно, все не так уж и страшно, во всяком случае хотелось бы надеяться. К входной двери не подходить. Если зазвонит телефон… Кстати, у вас есть телефон? Валентин кивнул. — Недавно поставили… — Сначала к нему подойду я. По служебным делам будем выходить все вместе, соблюдая правила осторожности. Просто так без всякой цели выходить из дома пока не следует. — А как насчет посещения магазинов? — томно спросила Софья Яковлевна. — Мне придется взять это на себя. Домашние переглянулись. Видимо, им не очень-то было удобно заставлять меня влезать в свои семейные дела. Но делать было нечего. И как раз в этот момент позвонили в дверь. Все вздрогнули словно по команде. Я поднялась со своего места. — Начинается… — произнес Валентин. — Спокойно. Оставайтесь здесь и ничего не предпринимайте, пока я не скажу, что делать дальше, — сказала я и направилась к двери. Звонок прозвучал снова — настойчиво и нетерпеливо. — Кто? — спросила я, не имея возможности заглянуть в глазок, потому что такового просто не имелось в наличии. — Открой по-хорошему, не то взломаем дверь!.. — послышался голос, интонации которого не предвещали ничего хорошего. Глава 3 Действительно, началось… По всей видимости, у тех, кто стоял за дверью, были вполне серьезные намерения. — Давайте поговорим спокойно! — ровным голосом произнесла я. — Для начала ответьте, кто вы. Или это большой секрет? — Считаю до трех и стреляю в дверь, — прозвучал тот же голос. Господа не хотят общаться по-хорошему, это не радовало. Я уловила щелчок передернутого затвора. Однако ребята шутить не намерены, это точно. Теперь речь шла о жизни и смерти моего клиента и его домочадцев. Тем не менее, я знала, что делать. — Уже открываю! — воскликнула я. — Минуточку! В коридор выскочил взволнованный Валентин. Он услышал мой разговор с неизвестными и пришел в неописуемый ужас. — Что вы делаете!.. — зашипел он. — Они нас всех перебьют как цыплят. Что он тут панику разводит? — подумалось мне. Так дело не пойдет, он мне только мешать будет. — Тебе сказали — не высовывайся!.. — я зыркнула на него глазами. — Смойся отсюда!.. — Но… — Я тебе говорю — смойся!.. И побыстрее, пока я не начала сердиться. Новицкий исчез. Я распахнула дверь. На пороге маячили уже не двое, а четверо, но знакомые мне бандиты были в их числе. В мою в грудь смотрел ствол «ПМ». Один из знакомцев прижимал к носу платок и сверлил меня взглядом, в котором читалось безмерное желание убить меня. Непрошеные гости хотели было ворваться в квартиру, но их остановила моя поднятая рука, в которой я демонстрировала бандитам мою любимую гранату «Ф-1» оборонительного действия, с радиусом поражения осколками до двухсот метров. Для тесной лестничной площадки этого было более чем достаточно. — Показываю всем! — громко сказала я. — В моей правой руке «лимонка», в левой предохранительное кольцо от нее. Если кто из вас сделает шаг вперед, то я бросаю гранату. Если будете стрелять, то она просто выпадет из моей руки и покатится вам под ноги. Ни в первом, ни во втором случае вам не пройти. Поэтому советую спрятать «ствол» и откатиться назад. Дело приняло неожиданный для бандитов оборот. Увидев, что я полна решимости выполнить свою угрозу, боевички сочли нужным подчиниться. С такой штучкой, как «Ф-1», лучше не шутить. Конечно, она взрывается не сразу, а по истечении нескольких секунд, но кто знает, куда полетит шальной осколок. Бандит убрал «ствол». Тот, кто возглавлял операцию, грузный мужчина с недобрым взглядом, произнес: — Давай поговорим, не возражаешь? Я поставила кольцо на место, но концы усиков раздвигать не стала. — В случае чего успею дернуть, — честно предупредила я. — Так о чем будет разговор? — Ты кто такая? — Валентин Новицкий находится под моей защитой. Я его «крыша», если на то пошло. — Понятно… Значит, можно решить вопрос по уму? — Можно. Что для этого нужно? — С тобой хотят встретиться. — Кто? — Большой человек. — Зачем? — Как раз по поводу этого фраера, Новицкого. — Что от него хотят? — Пришить. Это меня не устраивало. — Причина? — спросила я. — Это вы решайте с боссом, наше дело — доставить тело. Хороший каламбур, ничего не скажешь. — Договорились, поеду я, а Новицкий останется дома. Все вопросы будете решать со мной. — Ты хорошо подумала? — Лучше нельзя. — Ладно, все равно вопросы решаем не мы. — Тогда поехали. Вы садитесь в свою машину, а я поеду за вами на моей. И не забудьте, у меня в руках граната. — Не забудем, — зловеще процедил бандит. — Мы уже спускаемся. — А я иду следом… На улице ждала та же серая «Вольво», с которой мы уже встречались сегодня. Все четверо сели в автомобиль, а я заскочила в свой «Фольксваген». Двигатель не успел остыть до конца, и стартеру не пришлось надрываться. Я не собиралась обманывать бандитов, зная, что они этого не любят. Прямо-таки обостренное чувство справедливости. К тому же вскоре я узнаю все тайны. Ну, если не все, то самую главную из них — кто стоит за всеми этими наездами. Ехать пришлось недалеко. Мы находились на окраине города и вскоре выехали за его пределы, оказавшись у березовой рощицы. Там нас ждали еще два автомобиля. Один — стального цвета «Ауди», а другой — бордовый «Фиат». Когда мы остановились неподалеку, из «Ауди» вышли двое, а из «Фиата» один, видимо самый главный — человек лет сорока, в добротной замшевой куртке, со взглядом, привыкшим повелевать, толстый мужик со щеками, как у бульдога. Когда дверцы машин распахнулись, чтобы выпустить на зимний воздух своих хозяев, послышались звуки музыки — хрипловатым голосом надрывался Михаил Круг. Человек в замшевой куртке окинул меня пристальным взглядом и повернулся к подручным. — Это и есть та самая девица, которая урыла двоих? — Она, сучка… Я пропустила оскорбление мимо ушей. Пусть негодуют, значит, я сильно их достала. Бывают радостные события в жизни. Надо начинать разговор, нечего попусту время терять. — Меня зовут Евгения, фамилия — Охотникова, — сказала я. — С кем имею дело? — На кого охотишься? — усмехнулся человек в куртке. — На людей или зверей? — На тех и на других, — не моргнув глазом парировала я. — На зверей реже, они безобидные. — Согласен, — фыркнул толстяк. — Вы не сказали, как вас зовут. — Ефимов, Николай. Голос подал один из подручных: — Босс, может, не стоило фамилию называть? Ефимов повернулся к парням. — Не ваше дело. Она ко мне по-честному, и я не вижу смысла хвостом крутить. Подручные переглянулись между собой и пожали плечами. — Вы — отец Андрея? — спросила я, хотя можно было и не уточнять. — Не ошиблась, — произнес Ефимов. — Короче, у нас к тебе разговор серьезный. Братва недовольна, что ты ребятам морды бьешь. Я пожала плечами. — Называйте как хотите, только это была самозащита. Если вы ведете разговор про тех двоих, — я кивнула в сторону кривоносого и парня с ямкой на подбородке, — то они первые полезли в драку, а тут, как говорится, кому повезет. Ефимов кивнул, значит, согласился. — Первый раз вижу девку, с которой не справляется братва. — Не тех наняли, — сказала я, — по-настоящему крутые парни сначала разговор заведут, и уж тем более они не будут бросаться на девушку с дубинкой в руке. До такого опустятся только мелкие «шестерки», которые не имеют понятия о законе. Говоря о «законе», я имела в виду не правосудие, а воровской кодекс, хотя не слишком разбиралась в его тонкостях. — Будем считать это недоразумением, — произнес Ефимов. — Мне нравятся такие деловые, если хочешь, я найду тебе работу. Есть дела, в которых без девки не справишься, хорошие «бабки» платить буду. Я покачала головой. — У меня уже есть работа, мне ее вполне достаточно. — Что за работа? — поинтересовался Ефимов. — Что-то вроде «крыши», — уклончиво ответила я. — Обеспечиваю безопасность и все такое… — Безопасность Новицкого? — уже зловеще произнес бандит. — Вы поразительно догадливы, господин Ефимов, — усмехнулась я. — С ним мы еще разберемся, — затряс подбородком мой собеседник, — а кто еще стоит за тобой? Какая организация, я их знаю? — Извините, — сказала я, — но я не могу сказать. О чем было говорить, если я работаю в одиночку, как суперагент. — Понятно, — произнес Ефимов. — В общем, ситуация такая — Новицкий приговорен. — Кем приговорен? — встревожилась я. — Мною. — Вы считаете его убийцей своего сына? — Считаю. Мусора его выпустили, но я не выпущу, от меня он никуда не денется. — Зачем вы мне это рассказываете? — удивилась я. — Теперь я знаю, кто будет виновен в смерти Новицкого, если это, не дай бог, случится. — Случится, — заверил меня Ефимов. — И ты никому ничего не расскажешь, потому что следующий труп — твой. А может быть, с тебя и начнем, — его улыбочка начала меня бесить. — Так что никому ничего не расскажешь, а если и успеешь, то тебе никто не поверит. Мы сделаем свою работу так чисто, что мусора не подкопаются, а этого разговора не было и в помине. Ша! Это была команда для всех, включая меня. В руках бандитов тут же оказались «стволы», направленные прямо на меня, а в моей руке — все та же неизменная «Ф-1». Босс в коричневой куртке насмешливо смотрел на меня своими стальными глазами, на что я сказала: — Одна я в могилу не пойду, кого-нибудь унесу с собой, это уж наверняка. — Бросай, если хочешь, — подал голос бандит, который звонил в дверь Новицким, — здесь тебе не подъезд, мы успеем спрятаться. Да, ситуация была щекотливой, что и говорить. Семь гномов со «стволами» и Белоснежка с гранатой в руке. — Все равно, я успею бросить ее в кого-нибудь из вас, — зловеще заявила я, — а бросаю я очень хорошо. Так что один труп обеспечен. Причем у меня есть выбор, могу послать гранату в вас, — я посмотрела на Ефимова, — или в кого другого, вон в того кривоносого, например. Дядя, которому я сломала шнобель полтора часа назад, часто-часто замигал и отступил назад с явным намерением спрятаться за чью-нибудь спину, лишь бы не попасть под град осколков моей гранаты. — Блефуешь, — медленно произнес Ефимов. Я покачала головой. — Вовсе нет. Свою жизнь я дешево не продам, прошу это учесть. Так что советую убрать оружие и поговорить. — О чем же? — спросил бандит. — Я о «стволах» с гранатами, — настаивала я, — убираем или нет? Ефимов подал знак, и пистолеты исчезли в недрах курток. Я с нарочитым спокойствием спрятала свою гранату в карман. — Так о чем будем говорить? — спросил босс. — О Новицком. Ефимов покачал головой. — Этот вопрос уже решен. — Окончательно? — И бесповоротно. Я обвела взглядом всю компанию. — А если он невиновен? Стальные глаза смотрели на меня не мигая. — Кто это сказал? — Пока никто, но если предположить, что это так? Есть такое понятие, как презумпция невиновности, вы об этом слышали? Если нет, то я могу пояснить. Бандит покачал головой. — Это сказка для адвокатов, для меня же все ясно и без всяких там презумпций. Я не сдавалась. — Но если все-таки предположить, что Новицкий ни при чем? Я, конечно, понимаю, что для вас жизнь человека все равно что жизнь таракана. Но представьте себе, вы наказываете невинного, а в это время убийца наслаждается свободой и радуется, что вместо него пострадал другой человек. Прокол получится, господа, жуткий прокол. Как говорится, мимо цели. Ефимов задумался, а потом сказал: — Ты просто тянешь время, хочешь обелить его и загрести «бабки». Я протестующе взмахнула рукой. — Вы подумайте сами — улик, доказывающих его причастность к убийству, нет. В противном случае из ментовки его бы не выпустили, а даже наоборот — дали бы хороший срок. — Который ему не удалось бы отмотать, — с улыбкой произнес бандит. — Это почему? — Потому что не жить ему тогда на этом свете. — Понятно, — вздохнула я. — Как ни крути, ему конец в любом случае? — Точно. Теперь говори, чего ты хочешь, потому что нам уже надоело с тобой базарить, разборка затянулась. — Я прошу оставить в покое Новицкого и заняться поисками настоящего убийцы. — И кто будет этим заниматься? — Милиция, конечно! Ефимов покачал головой. — Не пойдет… — Почему? — Мусора не будут этого делать, а если и будут, то кое-как. — Откуда такая уверенность? — Я понимаю, что мой сын был не ангел, и рвать задницу ради него ни один мент не будет. — Тогда наймите частного детектива, — предложила я. Бандит снова покачал головой. Что бы я ни сказала, он все время башкой мотает, как упрямый бык. Хотя, может быть, так оно и есть… — Мне это не нужно. — То есть?.. — Это больше в ваших интересах, чем в моих. — И что же? — Короче, условие такое — находишь убийцу и сдаешь его нам. Тогда мы Новицкого не трогаем. Мне стало немного не по себе. — Позвольте, но я не занимаюсь частным сыском, у меня другой уклон, я обеспечиваю безопасность, не более того! — Вот и найми частного детектива. Это в ваших интересах, еще раз говорю. Вот тебе и поворот событий. — Минутку! — заволновалась я. — Так нельзя решать вопрос, я понимаю, что вам легче завалить человека и на этом успокоиться, но какое-то чувство справедливости должно быть! Ефимов сверлил меня своими холодными серыми глазами. — Это как раз будет по справедливости — найдите настоящего убийцу, и к вам не будет никаких претензий. Мало того, я заплачу «бабки» за моральный ущерб. В противном случае — составляй завещание. Кстати, срок даю две недели. Потом не обижайся. Я усмехнулась. — Хочу сразу предупредить, что Евгения Охотникова умеет постоять за себя и своих клиентов. Граната «Ф-1» — не самое действенное мое оружие, в моем распоряжении неплохой арсенал. Босс медленно покачал головой. — От пули снайпера вряд ли что-нибудь спасет, и настигает она именно в тот момент, когда не ожидаешь опасности. Теперь мы знаем, что ты за штучка, и напролом не полезем, нам это уже неинтересно. Так что желаю удачи. На всякий случай даю свои координаты, и я надеюсь, у тебя хватит мозгов никому их больше не сообщать. И он протянул мне визитку, на которой были вытиснены данные: Ефимов Николай Евгеньевич, контактный телефон такой-то. Визитка была какая-то странная, словно китайский калькулятор. Толстая и тяжеленькая. — Странная карточка, — произнесла я, оглядывая визитку. — Специальный заказ, — сказал Ефимов. — Чтобы не потерялась. Ладно. Я спрятала карточку в карман. Действительно, такая не потеряется. — Насчет сроков! — спросила я. — Мне нужны гарантии, что в течение двух недель Новицкого трогать никто не будет. — Даю слово, — кивнул Ефимов. — Мало того, приставлю пару ребят, чтобы ты не подумала на нас, если кто-то наедет на твоего дружка. Вот еще новости. Зачем нам «хвост»? — Не надо никого приставлять, — сказала я, — это будет лишнее. — Как хочешь, нам еще проще. Значит, договорились — две недели. — Две так две… «Семеро смелых» расселись по машинам, и автомобили укатили с места разборки, а я осталась на месте, стоя на влажном снегу. Затем направилась к «Фольксвагену» и не спеша запустила двигатель. Две недели. Глава 4 Итак, дело зашло довольно далеко. Над нами нависла опасность быть подстреленными как утки в полете. Бандиты не шутят, это известно всем и уже давно. Им главное — добиться своей цели во что бы то ни стало, а там — хоть трава не расти. Бандитам, вернее, их боссу, нужен убийца сына. Где, позвольте знать, мы сумеем его найти? Сам же он не придет к нам с повинной, мол, здравствуйте, дорогая и всеми любимая Женя Охотникова, я увидел ваше объявление в газете и решил прийти с заявлением, что Андрюху Ефимова пришил я. Так уж получилось, что мы не поделили кусок пирога, и я долбанул его по затылку твердым предметом вроде гвоздодера. Теперь делайте со мной что хотите. Естественно, этого не произойдет. Ну а если все-таки случайно мы откопаем этого мерзавца в куче дерьма, то отдавать его бандитам на растерзание было бы просто невежливо с моей стороны. Пусть им займется правосудие, а преступниками займемся мы. Можно, конечно, начать полномасштабную войну с Ефимовым и его братвой, но боюсь, что не хватит наших сил. Босс не случайно упомянул про снайпера. От снайпера точно не скроешься, даже если запрешься на сто замков за бронированной дверью. Он будет поджидать тебя сутками, ловя момент, и в конце концов получит свои грязные «бабки». Поэтому нет смысла ломать копья, а действительно стоит заняться настоящим убийцей, хотя бы для того, чтобы полностью освободить Валентина Новицкого от обвинений, потому что свобода свободой, а народная молва не дремлет и моему клиенту не пристало ходить по улице под прицелом взглядов и указательных пальцев. Несколько раз, обеспечивая безопасность клиентов, мне приходилось заниматься частным сыском, и, в общем-то, получалось найти разгадку. Может быть, получится и на этот раз… Посмотрим. «Фольксваген» медленно катил по улочкам Тарасова, направляясь на улицу Лесную, а я размышляла над свалившимся на меня делом, пока… чуть не въехала в бок «девятке», выруливавшей справа с узкой улочки. Две машины резко остановились в сантиметре друг от друга, причем фара моего «Фольксвагена» смотрела своим стеклянным глазом в дверку «девятки». Из автомобиля выскочил водитель, высокий парень, и засуетился вокруг. — Ты что — не видишь, куда едешь? — закричал он. Я вышла из своей машины. — Извини, просто задумалась. Вроде бы все в порядке? — Твое счастье, что не поцеловались. Я села в машину и осторожно сдала назад, чтобы мы сумели разъехаться. Парень бросил мне на прощание укоризненный взгляд и резво вырулил на проезжую часть, а я медленно покатила вперед. Внезапно позади послышался звук удара и звон разбившегося стекла. Я притормозила и выглянула из окна. В «девятку», с которой мы только что пообщались, врезалась «шестерка». Оба водителя уже кричали друг на друга, выскочив из своих автомобилей. Я решила не встревать в это дело и поехала дальше. На полпути к улице Лесной я подумала, почему бы мне для начала не заехать домой, чтобы основательно подкрепиться, потому что после разборки в березках у меня появилось нестерпимое чувство голода. В конце концов, Новицкий подождет, в течение двух недель ему не угрожает опасность, так что два часа я могу посвятить себе лично. Тетя Мила добросовестно дожидалась меня, не приступая к трапезе, потому что хотела разделить пищу со своей любимой племянницей. — Дела закончились? — спросила тетушка, когда я скинула с себя куртку и повесила ее на вешалку. — Почти, — ответила я, — помоги снять жилет… Тетя развязала тесемки, закреплявшие бронежилет. Я как чувствовала — надела его, поэтому не слишком боялась «стволов», которые бандиты направляли на меня. Конечно, если бы пуля залетела в голову… но об этом я даже и думать не хочу. — Замерзла? — спросила тетя Мила. — Что ты, на улице плюсовая температура. Что за зима… Но от горячего чая не откажусь. Моя просьба была удовлетворена. После чашки обжигающей жидкости на травах наступил вожделенный момент обеда. — Что за дело тебе предстоит? — спросила моя проницательная тетушка. — Надеюсь, опасность невелика? — Почти никакой… Только тебе придется мне помогать. — Помогать? — удивилась тетя. — Это в каком смысле? — В смысле дедуктивного метода. — Но при чем здесь я? Из меня сыщика не выйдет. — Ну да! — фыркнула я. — Кто из нас запрограммировал в своем сером веществе детективов больше, чем кулинарных рецептов? С закрытыми глазами разберешься с преступлением. Тетя Мила внимательно посмотрела на меня. — Может быть, ты скажешь мне, в чем дело? Я вздохнула и ответила: — Мне нужно найти убийцу… Помнишь, в газетах писали о смерти подростка Андрея Ефимова? — Но при чем здесь ты? — Моего клиента подозревают в совершении убийства. Или мы находим настоящего убийцу, или моему парню конец. Тетя снова буравила меня взглядом как прокурор. — Женечка, ты занимаешься несвойственным тебе делом. До сих пор в твои служебные обязанности входило лишь обеспечение безопасности, а как расценивать то, что я услышала от тебя сейчас? Пришлось разъяснять свою позицию. — Тетя, у меня безвыходное положение, деваться некуда. И потом, если я решу эту загадку, то тем самым обеспечу клиенту полную безопасность и больше не будет проблем. Тетя Мила подумала немного и согласно кивнула. — В принципе, это можно расценить таким вот образом. А что же требуется от меня? — Пару слов на тему всевозможных версий, остальное я беру на себя. Просто пообщаемся, а рутиной займусь я сама, не возражаешь? Конечно, представить тетю Милу в роли супердетектива не смогла бы даже я сама, достаточно нам и мисс Марпл в ее киноверсиях. — И какой же вопрос первый на повестке дня? — был вопрос. — Возможные версии того, кто мог убить Андрея Ефимова. Тетя вздохнула. — Сначала расскажи мне о том, что он был за человек. Я доложила тете все, что знала о подростке, чей папа был бандитом, об этом я тоже не забыла упомянуть. — Знаю, конечно, немного, но постараюсь узнать больше. Тетя Мила кивнула. — Пока этого достаточно. Ты в курсе, что внутри подростковой группировки могут быть свои интриги и распри? — Догадываюсь… — Это может происходить из-за стремления к лидерству, личной несовместимости, также в силу других причин. — Значит, начать нужно с компании, в которую входил Ефимов? — Мой тебе совет… Глава 5 Новицкий и его семья ждали меня в надежде услышать последние новости и надеялись, что они будут утешительными. — Ну что?! — прямо с порога спросил Валентин, когда я позвонила в дверь и назвала себя. — Давай уединимся и поговорим. Где это можно сделать? — Хотя бы на кухне. Мы прошли на крошечную кухоньку и, усевшись на белые табуреточки, покрытые пластиком, начали разговор. — Ты знаешь, кто за тобой приходил? Валентин мотнул головой. — Догадываюсь, но хочу услышать это от вас… — Ефимов-старший, отец Андрея. Новицкий побледнел. — Но что ему нужно? «Смерти твоей!» — хотела сказать я, но не стала пугать бедного Валентина, которому и так приходилось не сладко. Вместо этого я сказала: — Он все-таки подозревает тебя в убийстве сына. — Идиотизм! — воскликнул Новицкий. — Меня же отпустили, потому что вину нельзя доказать. Я-то думал, что он хочет посчитаться со мной за ту драку в гараже. — Ефимов хочет наказать убийцу. — Но я не убивал! — Это мы все понимаем, только бандитам ничего нельзя доказать. У нас две недели передышки, в течение которых и тебе и мне гарантирована полная безопасность. Мало того, Ефимов хотел даже приставить охрану во избежание недоразумений, но я отказалась. Валентин кивнул. — И правильно сделали, представляете меня с бандитской охраной? В принципе, почему бы и не представить. И в этот момент кто-то позвонил в дверь. Я тут же вскочила с табуреточки и в мгновение ока была у двери с неизменным вопросом: — Кто? — Мне нужен Валентин! — послышался мужской голос. — Кто его спрашивает? — Мишка Сергеев! Новицкий уже стоял рядом. — Надо открыть, это мой сосед по гаражу. Надо — значит, откроем. На пороге стоял длинный парень в потертой ушанке и синей болоньевой куртке. — Валька! Твой гараж сожгли! Мы тут же оделись и отправились в гаражный массив. Парень, сообщивший о происшествии, не стал сопровождать нас, так что до места мы дошли вдвоем — Новицкий и я. Ворота были закрыты, но проем металлической двери зиял, как амбразура дота в войну. Горелым несло на всю округу, да и сейчас что-то дымилось внутри. Конечно же, кирпичный гараж невозможно разрушить пожаром, но все, что было внутри, выгорело основательно, обуглив стены и потолок. Сгорело и все барахло, которое Новицкий держал там. — Вот сволочи… — проговорил Валентин. — Подожгли, гады! Теперь его не продашь… Чем с вами расплачиваться буду… Это, конечно, неприятно, но кое-что еще можно будет поправить. — А если заново побелить, покрасить да и загнать по неплохой цене? — произнесла я. — Правильно! — воодушевился Новицкий. — Что — нибудь придумаю… Узнать, чьи это «проделки», было несложно, потому что возле гаража неизвестно откуда собралась целая толпа подростков, настроенных воинственно. Мы обернулись и увидели, что в банде было человек двадцать, все как на подбор с наглыми сытыми мордами, в неизменных кожаных куртках, стоивших недешево, спортивных штанах, кроссовках на толстой подошве и петушках на тупых головах. У некоторых подростков были в руках цепи и увесистые палки. Остальные, видимо, решили занять места в зрительном зале или помогать своим дружкам кулаками. Возраст парней был от шестнадцати до двадцати лет. Наверное, весь цвет местной шпаны собрался здесь, а возможно, на разборку явились и друзья из других районов. — Зайди внутрь и найди лом… — вполголоса сказала я Валентину. Конечно же, в черноте сгоревшего гаража мало что увидишь, но моей целью было спровадить Валентина с глаз долой, потому что сопляки явились сюда не в игры играть, а по душу Новицкого. Черт, надо было согласиться на бандитскую охрану, сейчас бы не так туго пришлось. Я смотрела в глаза подросткам и не видела в них ничего, кроме любопытства: а что сейчас будет, чем закончится мордобой. Этого я и сама пока не знала. Надо было что-то делать. Парни тупо смотрели на меня, видимо соображая, кто я и что от меня ожидать. — Где этот пидор? Пусть выходит, — произнес один из парней, лет девятнадцати, с белесыми бровями. В это время «пидор» лазил по гаражу в надежде отыскать свой лом. — Пускай не прячется! — заорал кто-то из толпы. Пора кончать этот балаган. — Даю вам пять секунд, чтобы вы убрались отсюда, — произнесла я. Парни начали переглядываться. Или до них не дошел смысл моего высказывания ввиду его пространности, или же они удивились, до чего наглыми могут быть девицы. — Я че-то не понял, ты на кого наехала, — проговорил все тот же дурак с белобрысыми бровями. — Короче, пусть выходит, разговор есть. — Три секунды!.. Белобрысый слегка офонарел, по-видимому, ему редко давали отпор. — Тебе что за дело, ты его баба, что ли? — Я его «крыша». Одна секунда!.. — Короче, пусть выходит, — не переставал он долдонить одно и то же. И тут появился Валентин с обрезком полдюймовой трубы, примерно так сантиметров тридцать. — Больше ничего не нашел… — пробормотал он, потный, несмотря на холод, — весь гараж перерыл. Наверное, свистнули, прежде чем подожгли. Народ оживился при виде Новицкого. Видимо, присутствующим заранее обещали экстравагантное шоу с Валентином в главной роли. — Слышь ты, козел! — донесся выкрик из толпы. — Посчитаться надо! — За что?! — крикнул в ответ Валентин. — За Андрюху Ефимова! — А при чем здесь я? — Ты его пришил, пидор! Замочил втихаря, думал, никто ничего не узнает! Сейчас бы не помешал взвод автоматчиков, пришло мне на ум. Молодежь явно хорошенько накурилась, прежде чем принять решение о нападении на беззащитного — кусок трубы в счет не идет — человека. — Я не трогал вашего Андрюху! — пискнул Валентин, у которого от волнения сорвался голос. — Если мог бы, то замочил бы, но меня кто-то опередил! К сожалению! Лучше бы он этого не говорил, потому что из толпы послышались гневные выкрики, явно заводящие и провоцирующие участников криминальной тусовки. Один даже выбежал вперед, чтобы заехать Валентину ногой по коленке, но я поймала ладонью его подбородок и швырнула пацана обратно, после чего громко крикнула: — Ваше время истекло! Убирайтесь отсюда! А за сожженный гараж будете отвечать по полной программе! Припугнуть их гранатой? Вряд ли сыграет, мальчишки — это не прожженные бандиты, они даже не соображают, какая опасность исходит от «Ф-1». А в лабиринте гаражей осколкам даже разлететься особенно некуда. Я стояла и всматривалась в лица, большая половина из которых ничего не выражала. Одно только лицо мне почему-то запало — парнишка лет шестнадцати старательно прятал глаза, будто не хотел, чтобы его внешность запомнили. Я пробуравила его взглядом, и он отвернулся. Достать бы его сейчас и поговорить, но случай, мягко говоря, малоподходящий. Из толпы полетели выкрики: — Пошла ты!.. — Убьем, стерва!.. И так далее. Полный беспредел. Я была наивной, полагая, что с ними можно договориться по-хорошему. Но, оказывается, здесь дураков больше, чем нормальных людей. Ко мне двинулся белобровый парень. Он снял шапку, и выяснилось, что его волосы такие же белобрысые, как и брови. Свою цепь он передал стоявшему рядом товарищу по оружию и приготовился к драке. Я усмехнулась. — Цепочку мог бы и не отдавать, вдруг бы пригодилась? Тот уставился на меня, словно бычок. — Чья бы корова мычала… — Пошел к черту!.. Придурок… С таким даже связываться не хочется. Не мой это профиль. Мои размышления по поводу ущербности человеческого существа были прерваны громким воплем: белобрысый кинулся на меня. Толпа взревела, словно стадо коров, пытающееся убежать от пожара, следующего за ним по пятам. Белобрысый хотел нанести мне мощный удар, однако я была настороже, подсекла парня и повалила его на землю. Толпа снова заорала, на этот раз гневно. В мой адрес полетели обидные выкрики. Теперь белобрысый был осторожнее. Он не стал так сразу налетать на меня, а попытался прощупать мою оборону, пару раз взмахнув кулаками, но не достиг цели. Подонки вокруг нас озверели еще больше. — Замочи ее, Диман! Сделай ей секир-башку! Я усмехнулась про себя. Не так просто замочить меня, если, конечно, где-то на крыше дома не затаится снайпер, как о том намекал Ефимов-старший. Интересно, что он поделывает сейчас и не его ли инициатива напустить на нас обкуренную молодежь? Хотелось бы надеяться, что это не так, должна же в людях остаться хоть капля порядочности. Белобрысый отскочил и вновь вернулся, держа в руках холодную массивную цепь. Орудие нанесения телесных повреждений просвистело в воздухе, но я была настороже и уклонилась в сторону. Мне удалось просчитать траекторию полета цепи, и в тот момент, когда она на мгновение застыла в воздухе, чтобы через миг продолжить свой полет, я ухватилась за нее рукой. В следующую секунду парень получил носком ботинка между ног, он не успел отскочить, потому что держался за собственный капкан. Скривившись от нестерпимой боли, он дернул за цепь, и я отпустила ее, инерция заставила его рухнуть навзничь. Белобрысый уже с трудом поднялся на ноги, и в этот момент его настиг мой удар. Развернувшись на месте, я достала подонка ударом ноги в голову. Тот рухнул на асфальт, словно рыба, сорвавшаяся с крючка, но вместо реки попавшая на горячий песок. Прошло несколько секунд, но белобрысый не поднимал даже головы. Я подошла к нему и приложила палец к артерии, которая слабо, но билась. Толпа застыла в немом негодовании, но затем по ней прокатился взволнованный ропот, и молодые бандиты шагнули вперед, смыкаясь вокруг нас. Я выпрямилась, предусмотрительно подхватив с затоптанного снега брошенную цепь, крепко взяв ее правой рукой. — В чем дело? — рявкнула я, одновременно взмахнув цепью. Парни отпрянули прочь, испугавшись, что тяжелые звенья достанут именно его. Я обвела взглядом толпу и увидела, как шестнадцатилетний парнишка, привлекший было мое внимание, отделился от товарищей и стал удаляться прочь. Почему? Чем ему плохо было здесь, среди своих? А своих ли, вот в чем вопрос, как сказал бы принц датский, если бы оказался в подобной ситуации, как я, Валентин и несмышленые сопляки. В этот момент невдалеке послышалось завывание милицейской сирены, и все вдруг сорвались с места. Я также была в недоумении — неужели кто-то из «доброжелателей» вызвал милицию? Глава 6 Разбежались все, кроме Димана, который никак не мог очухаться после моего «монолога», он сел на скользком асфальте, мотая головой. Я нагнулась над ним и ухватила его за дрожащий кадык: — Говори, гад, кто гараж поджег!.. — Пошла ты… — просипел белобрысый. — Вот блин! — вырвалось у Новицкого. Я еще сильнее сдавила горло «братана», тот ухватился за мои руки, чтобы освободиться, но я пресекла его попытки. — Ничего, найдем поджигателей и заставим раствор руками мешать… — зловеще проговорила я. — Будешь отвечать на мои вопросы, или я сломаю тебе горло. Да?! Или нет?! Я немного ослабила хватку и услышала хриплое: — Да! Да!.. — Рассказывай про Ефимова. — Что рассказывать? — Стычки с ним были? С кем-нибудь он был на ножах? — Со мной. Я аж присвистнула. — Надо же как!.. И после этого вы все-таки хотели отомстить за его смерть? — Он хотел права качать наравне со мной. — То есть ты у дружков вроде за главного? — Да!.. Ефимыч тоже хотел порулить, а я ему не давал. — Он только с тобой цапался? — Иногда он за «Ваню» принимался… — За какого еще «Ваню»? — Игорька Иванова, тот слаб был против него, духу не хватало… — Кто такой «Ваня»! Говори! — «Ваня» так себе пацан, ни то ни се. Матери у него нет, вот он и мотается с нами… — А где же у него мать? — Померла. — Кто у этого парнишки остался? — Отец и еще мачеха. — Оба сволочи? — Пахан у него нормальный мужик, даже не пьет, баба у него тоже нормальная — к «Ване» относится путем, только неохота ему дома бывать и все, вот он с нами и тусуется. — Сколько лет ему, говоришь? — Шестнадцать… — На нем пальтишко из плащевки с воротником? — Он самый… Я тут же припомнила парнишку, который постоянно прятал от меня свои глаза, а потом постарался незаметно уйти. — Почему Ефимов цеплялся к «Ване»? — Андрюхе делать нечего было… — Поконкретней!.. — Пройдет мимо, прикалываться начнет, ну по-разному бывало… Ефимыч со странностями был, неизвестно, что выкинет через секунду. Я внимательно посмотрела на Димана и произнесла: — Послушай, Дмитрий, а ведь ты тоже мог пришить его, как главного конкурента. Белобрысый изменился в лице. Он стал похож на старушку, которая пришла на базар торговать семечками, а ее отовсюду стали гнать в три шеи. На моем лице появилась улыбка. — Так что скажешь? Я не права? Парень замотал головой. — Я в этом не участвовал, сто процентов. — Значит, участвовал кто-то другой? Кто? — Не знаю… У меня иногда появлялась мысль прошибить ему голову, когда уж слишком он меня доставал, но потом как-то все уходило само собой — поговорили и успокоились. В нем как бы два человека жило — поначалу как зверь, а потом улыбнется, извинится, и вроде бы все нормально. А в тот день, когда Ефимыча пришили, я был в ночном клубе. — Это в шесть часов вечера-то? — Был день святого Валентина, гулянка началась рано. — Это я еще проверю, не дай бог — соврал… — Мамой клянусь!.. — Быстро говори, где найти «Ваню»! — Дом знаю, квартиру — нет. — Рассказывай!.. Белобрысый Диман сообщил мне, как найти дом «Вани», и как раз в этот момент к гаражу подкатили две милицейские «десятки». Парни в серых полушубках, не торопясь, вышли из машин. — Это здесь драка происходила? — спросил лейтенант с казачьими усами, оглядывая лежавшего на снегу белобрысого, который тут же с тоской в глазах откинулся на спину. — Драка? — удивленно проговорила я. — Ничего такого здесь не было, кто вам сообщил? — Жильцы ближайших домов. — Они что же — видели драку? — Нет, но толпа подростков направлялась сюда явно не для пикника. — Понятно… Молодцы жильцы — бдительный народ. Лейтенант указал на Димана, мрачно рассматривавшего небо. — Это кто такой и почему в таком виде? — Поскользнулся парень и упал, а я оказывала ему первую помощь. Мой взгляд источал такую безоблачную невинность, что у милиционеров сомнения в том, что я сказала, стали постепенно улетучиваться. — Горелым пахнет… — неуверенно произнес лейтенант, втянув ноздрями воздух. — Конечно, — кивнула я, — кто-то подпалил гараж гражданина Новицкого. Валентин скромно кивнул головой, а я указала на белобрысого: — Это — единственный свидетель. Случайно видел, как какие-то пацаны подожгли. Диман бросил на меня взгляд, полный ненависти, и заорал: — Врет она! Врет, сука! Незаметно для всех я пнула белобрысого носком ботинка под ребро. — Он вам все расскажет, — улыбнулась я. — А драки никакой не было, можете мне поверить. Милиционеры не стали больше разбираться, подхватили Димана и втолкнули на заднее сиденье «десятки». — Кто будет заявление подавать? — спросил лейтенант. — Гражданин Новицкий, кто же еще, — сладко улыбаясь, произнесла я, искоса взглянув на клиента. — Он сейчас свободен и вполне может проехать с вами… Глава 7 Игоря Иванова я встретила на следующий день, когда он выходил из дома — девятиэтажки из белого и красного кирпича. Я стояла у высокого крыльца из восьми ступенек и ждала, когда «Ваня» спустится вниз, чтобы с ним можно было поговорить с глазу на глаз. Аккуратно подстриженные каштановые волосы, явно не дилетантом в парикмахерском искусстве, карие глаза, греческий нос, пухлые губы, как зрелые клубнички, вялый подбородок, свойственный мягким по натуре людям, длинные мочки ушей и тонкая шея. Норковая шапка совершенно не вязалась с коричневым пальто из плащевки с рыжим искусственным воротником. Свой пост я заняла полвосьмого утра, предварительно побывав у Валентина Новицкого и строго-настрого приказав ему ни в коем случае не выходить из дома, пусть даже для этого будет очень уважительная причина. Клиент обещал следовать моим инструкциям и подавить в себе проблески любой инициативы. Это меня немного успокоило. Как назло, именно в этот день погода стала меняться — закрепчал мороз. В наших широтах это обычное явление — вчера плюс два, сегодня минус десять, завтра ноль, послезавтра пятнадцать градусов мороза. Перепады жуткие, и моя тетя Мила жалуется на них, потому как ее драгоценное здоровье при этом расстраивается. Боже, что ждет нас в таком же возрасте? Игорек вышел из дома в половине десятого с портфелем в руках, хотя для начала школьных занятий было уже поздновато, шел, наверное, уже второй урок. Увидев меня, он широко открыл глаза, значит — сразу узнал. Еще бы. Я не совсем поняла, что случилось дальше — вместо того чтобы спуститься по ступенькам, Игорек сиганул с крылечка и скрылся за домом. Пришлось срываться с места и мчаться на перехват, хотя мне не очень-то хотелось этого делать по причине того, что ноги закоченели от холода. Увы, перехватывать было некого, «Ваня» исчез. Вот это номер! Оказывается, парень не прост — он воспользовался неизвестными мне ходами и испарился. Я огляделась. С левой стороны дома возвышалась некая конструкция, что-то вроде подиума для тех, кто выбрасывает мусор в кузов подъехавшей «санитарной» машины. С другой стороны к зданию было пристроено почтовое отделение, а вокруг зимовали декоративные кустики, скорее всего здесь насадили мелколистный вяз. Я выскочила на «подиум» или, если можно так сказать — парапет, возвышавшийся над дорожкой аж на полтора метра. Игорек вполне мог спрыгнуть вниз и помчаться в ту или другую сторону. В принципе, я догадывалась, где его искать — если в руках был портфельчик, то свои стопы он должен был направить в школу, больше некуда. Хотя это нуждается в проверке. Бегать по округе было не в моих правилах, у меня под руками был «Фольксваген», который терпеливо ждал, когда я приму какое-то решение. Запустив двигатель, который уже успел остыть, и немного прогрев его, я направилась к школе, полная надежд отыскать подростка и серьезно поговорить с ним, как это делают старшие наставники, то есть строго, но без физического насилия. Подъехать к зданию образовательного учреждения было не просто — легче было проникнуть в египетскую пирамиду. Все подъезды к центральному входу были ограждены сваренными на скорую руку шлагбаумами из толстых труб, покоившихся на таких же массивных столбах. Бросать машину так далеко мне совсем не хотелось, поэтому я поискала другой путь на школьную территорию и нашла его с тыла в виде пролома в металлической ограде. Просто кто-то взял и снял одну из секций ограждения. Сквозь эту дыру на школьный двор вела тщательно утоптанная дорожка, было такое впечатление, будто школьники не признавали никакого другого пути и все ходили именно здесь. Так что можно было не бояться, что машина утонет в снегу, снежный покров был тверже асфальта. Я проехала сквозь гостеприимную дыру, нисколько не опасаясь, что задену дверцей край ограждения, и оставила «Фольксваген» прямо на дорожке, затем отправилась ко входу в здание. В последний раз я была в образовательном заведении, когда сама была школьницей, но с тех пор ничего не изменилось, обстановка была такой же, как и несколько лет назад. На крыльце торчала местная шпана — визитная карточка любой школы. Мне всегда было смешно: когда человек был учеником, на занятия его было не заманить пряником, он искал любую лазейку, чтобы слинять. Стоило кое-как закончить учебное заведение, как начиналось паломничество к стенам школы, будто жить без нее он не мог. — Курить нет? — услышала я вопрос, когда поднималась на крыльцо. Я обвела взглядом подростков, с безразличным видом смотревших на меня, и помотала головой. — Я не курю. Больше вопросов не было. Я прошла в стеклянную дверь и оказалась в вестибюле. За столом, слева от двери сидел охранник в камуфлированном одеянии и смотрел на меня. — Вы к кому? Я подошла поближе, нагнулась над столом и произнесла: — Мне нужно найти одного мальчика, его зовут Игорь Иванов. — Кто вы такая? Ну что говорить — правду или нет? — Он — мой знакомый. Мне нужно срочно увидеть его по важному семейному делу. — Из какого класса этот парнишка? Этого я не знала. Прикинув, что в шестнадцать лет учатся в десятом классе, я так и сказала: — В десятом, но буквы не знаю. — И где же его тогда искать? Охранник пожал плечами, не зная, как мне помочь. Он оглянулся по сторонам и позвал проходившего мимо молодого мужчину лет тридцати, невысокого, приятной наружности, русые волосы зачесаны назад, серые глаза смотрели устало. Черный костюм, пиджак которого застегивался на одну пуговицу, был несколько великоват. Правую руку опоясывала красная повязка, значит, это был дежурный учитель. — Сергей Владимирович! — обратился к нему охранник. — Это девушка ищет какого-то ученика. — Здравствуйте, — кивнул преподаватель, — кто именно вам нужен? — Игорь Иванов, его кличут «Ваней». Сергей Владимирович подумал и сказал: — Я знаю этого мальчика, но сегодня он в школу не приходил. — Не может быть! — ахнула я. — Это точно? — С утра дежурю у входа, у меня сегодня уроки только во вторую смену, и готов поклясться, что Игоря не видел. — Спасибо… — горестно произнесла я. — А вы, наверное, учитель? Сергей Владимирович кивнул. — Преподаю музыку да и другими делами занимаюсь. По музыкальной части, конечно. — Значит, Игоря Иванова вы сегодня не видели? Учитель покачал головой. — К сожалению… — Тогда извините. — Ничего страшного. В этот момент к Сергею Владимировичу подбежала девчушка лет двенадцати с шикарной косой русых волос, ее черные глазки искрились счастьем. Лицо преподавателя тут же оживилось. — Сергей Владимирович, я уже выучила новую песню! — тонким выразительным голоском сообщила она. — Она мне так понравилась! — Правда?! — улыбнулся учитель. — Значит, можно репетировать… Он даже забыл попрощаться, просто отвернулся от меня и вместе с девочкой пошел по коридору, взяв ее ладошку в свою руку. Я посмотрела им вслед и пошла прочь из здания, так и не добившись своего. Хотя как сказать. Выйдя на крыльцо, я почти нос к носу столкнулась с «Ваней», которого окружили пацаны, торчавшие на крыльце. Глава 8 Он что-то протягивал парням, а те, в свою очередь, отсчитывали деньги. Увидев меня, Игорь быстро сунул руку в карман своего коричневого пальто и сбежал с крыльца. На этот раз ему не удалось уйти от меня — я настигла его в тот самый момент, когда он пытался завернуть за угол школьного здания. Стоявшие на крыльце подростки даже не сдвинулись с места, будто происходившее на их глазах было обычным явлением. Мне удалось схватить «Ваню» за рукав его плащевки. Он поскользнулся и упал на снег, а я чуть было не перелетела через него по инерции. Из кармана пальто Игоря выпал белый пакетик. Я нагнулась и взяла его в руки — мельчайшие крупинки белого порошка засияли на зимнем солнце. — Это чужое! — крикнул парнишка. — Отдайте мне, иначе мне конец! Странно… Обычно люди отказываются от таких предметов, а этот мальчик сам вешает на себя статью. — Тихо, не ори… — прошипела я, хватая его за воротник и поднимая со снега. — Чего разорался? Будешь вести себя хорошо — я тебя не сдам. Глазенки подростка смотрели жалобно. — Что вам нужно? — пискнул Игорь. — Героин? — спросила я, показывая пакетик. — Он… — Сколько здесь? Один грамм? — Точно, на три дня рассчитано… Я зло ухмыльнулась. — Надо же, все прикинул. Кому, сколько и зачем. Сам потребляешь? Игорь замотал головой. — Н-нет! Да вы что! Ни в коем случае! — Значит, снабжаешь страждущих? Парнишка понурил голову и посмотрел на свои мокрые ботинки. — Так получилось… — произнес он. — Я понимаю, что это дело не для меня, я не особенно приспособлен для того, чтобы толкать порошок… — Тогда зачем взялся за это дело? — Мне нужны деньги… Я не особенно поверила, по-моему, тут было дело в другом. — Деньги нужны всем, только способы их добычи разные, есть нормальные и, наоборот, криминальные. Ты выбрал не тот способ, товарищ. Игорь Иванов посмотрел на меня изучающе-опасливо, а потом заявил: — Что будете делать со мной? Потащите в милицию? — Мне приходила в голову эта мысль, — ответила я. — В принципе, я уже свидетель, и не так просто будет отбояриться от моих показаний, если мне придется сделать соответствующее заявление. Но у меня также есть и другие предложения, с которыми ты можешь ознакомиться. — С удовольствием. — Во-первых, ты бросаешь это ремесло. Я понимаю, что это не мое дело, но я буду чувствовать себя лучше и спокойнее, если хоть одна душа будет спасена лично мною. «Ваня» усмехнулся. — Вы что же — святая? Я медленно покачала головой. — Даже не претендую на это, но уж слишком много дури в этом мире, а школа с милицией не справляются. Да и родители заняты не тем, чем надо. При слове «родители» Игорь сразу же переменился в лице — стал похож на дворового пса, который увидел чужого. — И при чем здесь родители? Я пожала плечами, внезапно почувствовав себя не в своей тарелке. Стало как-то тяжело на ду-ше, словно тебя голой вытолкнули на многолюдную улицу. — Просто к слову пришлось, ты не обращай внимания, — полуизвиняющимся-полупримирительным тоном произнесла я. — И как это тебе в голову пришло заняться наркотой? — Деньги нужны… — упрямо повторил парнишка. — Не лады в семье? — Я снова задела открытую рану. — Это мое дело… В принципе, можно дальше и не спрашивать. Наверное, он говорил правду, которая состоит в том, что он или хочет убежать из дома, или имеет какие-то другие далеко идущие планы, в которые он меня не желал посвящать. — Ладно, не обижайся. — Это было во-первых, — выкрикнул Игорь. — А что включает в себя «во-вторых»? Грамотно излагает, мерзавец. Наверняка хорошо учится, в тех случаях, когда не прогуливает школу. Возьму на себя смелость сказать, что знаю такой тип учеников: пропуская занятия, они могут тем не менее встать и ответить урок. В отличие от тех, кто не пропустил ни одного занятия, но изнывает от тоски по поводу полного невосприятия материала. — Во-вторых, расскажи мне о своих взаимоотношениях с Андреем Ефимовым. Парнишка внимательно посмотрел на меня своими карими глазами и произнес: — Это он втянул меня в торговлю… Поймал на крючок. Сначала попросил отнести пакет по адресу, обещал заплатить, а потом и рассказал, что я отвозил наркотики и теперь по уши в дерьме. Сказал, что не выдаст, если буду работать на него. — А деньги-то он заплатил за твой первый рабочий день? — поинтересовалась я. Игорь горестно кивнул. — Бросил как собаке какие-то крохи… — Еще вопрос, — сказала я, — ты работал лично на него или еще на кого-нибудь? — Сначала думал, что на него, а потом… После его смерти… Приехали какие-то мужики и сказали, что я буду продолжать работать на них. — Кто это, ты их знаешь? «Ваня» помотал головой. — В первый раз их видел, но обо мне они знали слишком много, и это мне совсем не понравилось. — А как насчет того, чтобы послать их подальше? Ты не пробовал сделать это? — Для меня это плохо кончилось бы. Я думал, что если Ефимова больше не будет, то этот кошмар кончится, но ошибался… Я насторожилась. — Стоп! Значит, тебе уже приходила в голову мысль о том, чтобы… Парнишка кивнул. — Я ненавидел его всей ненавистью, которая только может быть на свете. Я знал, что в школе будет вечер и он обязательно напьется, а пьяного будет легче… Он не закончил фразу, за него это сделала я: — Убить?.. Игорь не ответил, но этого не нужно было. Потом он произнес: — Даже хорошо, что это сделал не я. — Так ты был у гаражей в день убийства? — Я вцепилась в парнишку мертвой хваткой. Тот горестно кивнул. — Хотел встретить его, но не успел. Он уже лежал на снегу, мертвый… Я смотрела на «Ваню» и не знала, что сказать. Интуиция говорила мне отчетливо, что Игорь не смог бы ударить Ефимова даже при всей его лютой ненависти к подонку. Не такой у него был характер и не такое воспитание. Хотя о каком воспитании могла идти речь, когда жизнь парня проходила вне дома, в компании людей, для которых родным домом была улица, а не папа и мама, самые святые понятия в жизни нормального человека. Где-то невдалеке послышались звуки подъезжающего автомобиля и хлопнули дверки. — И с этим грузом ты жил все это время? — спросила я. — Получается, что так… — И что будешь делать дальше? — Не знаю… Не вижу выхода… — Какую партию тебе велели спихнуть сегодня? — У меня остался один пакетик, тот, который у вас в руках. — А остальное? — За остальное я отдам деньги, которые получил при продаже. Послышались тяжелые шаги. Я обернулась и увидела четверых молодых людей в норковых шапках, добротных кожаных куртках и ботинках на толстенной подошве. — Привет, Ваня, — сказал один из них, круглолицый со смуглой кожей и черными глазами. Я внимательно изучила внешность троих других — отличительной чертой номера два был мясистый широкий нос, у номера три — заячья губа, у номера четыре — заметный шрам на подбородке. — Здравствуйте, — дрожащими губами произнес Игорь. — Как дела? Рассчитаться не хочешь? Я повернулась к парнишке. — Дай-ка мне деньги, — сказала я. — Какие? — За реализацию товара. — Зачем они вам? — Давай сюда, говорю тебе. — Ну хорошо, хорошо… Игорь полез в карман пиджака и трясущимися руками вытащил сложенную пополам пачку купюр. Подошедшие к нам жлобы молча наблюдали за этой процедурой. — Это все? — Да, все деньги, которые я получил… Затем я повернулась опять к нежданным посетителям и спросила: — С кем вести дела? — А ты кто такая? — прищурился смуглый. — Я спрашиваю — с кем рассчитываться? — Можно со мной… Я протянула номеру первому деньги и пакетик с порошком. — Оставшийся героин реализуете сами, больше Игорь с вами не работает. Так что извините. Мужики смотрели на меня как на полоумную. — Ты хорошо подумала? Жалеть не будешь? — Не буду. Смуглый тщательно пересчитал деньги, взвесил в руке пакетик и спрятал все это в шикарное портмоне, извлеченное из внутреннего кармана куртки. — Пойдем-ка, Ваня, поговорим… — произнес смуглолицый зловещим тоном. В принципе, это были не мои дела. Один торгует наркотиками, другой организует это, а мне надо спасать мужика, который вляпался в неприятную историю и не знает, как из нее вылезти, так что можно разворачиваться и покидать ристалище, мол, разбирайтесь сами, это не наши проблемы. Однако мне словно вожжа под хвост попала, я возненавидела этих четверых, которые впутали в криминал несовершеннолетнего подростка и пытаются проигнорировать мое присутствие, будто я представляю собой лишь кусок дерьма и ничего больше. На это Евгения Охотникова не согласна и заканчивать дела на этом не собиралась. Игорь сделал шаг вперед, мне пришлось схватить его за рукав и оттащить назад. — Он никуда не пойдет, — твердо заявила я. Парни переглянулись между собой. В их взгляде сквозило презрение. — Кто это сказал? — обронил смуглолицый. Судя по тому, что до разговоров со мной снисходил только он, этот человек был здесь за старшего. — Это я сказала, — мне нужно было держать марку. — Можно узнать, кто это? — спросил парень с заячьей губой. — Смело разговаривает девушка, крутая, наверное. — На крутизну не претендую, но и беспредел не люблю, — отпарировала я. — Где же здесь беспредел? — улыбнулся все тот же человек. — Мы деловые люди, парнишка работает с нами, мы ему платим «бабки» за работу, в чем же дело? — Гроши платят… — буркнул мальчишка. — Мы же вам сказали — контракт закончился, Игорь с вами больше не работает. — Это почему? — Он больше не хочет этого. — Ему не нужны деньги? — Ему не нужны опасные связи. Парни снова переглянулись. — Ты кто — его родственница? Или та самая мачеха? Поистине, ребята много знали об Игоре Иванове, кто-то их хорошо проинформировал. Наверное, все тот же, ныне покойный, Андрей Ефимов. — Я совершенно посторонний человек, но говорю вам еще раз — отстаньте от парня. — А если мы не отстанем? — Лучше мне не перечить. Жлобы загоготали, обнажая прокуренные зубы. Игорь взглянул на меня и произнес: — Может, я пойду с ними?.. Не хочу, чтобы у вас были неприятности из-за меня. Я покачала головой: — Стой на месте и не рыпайся!.. Смех смолк словно по команде. — Ну ладно, хватит! — рявкнул смуглолицый. — Нам уже надоело препираться, пора кончать базар. Он сделал два шага вперед и протянул руку, чтобы ухватить Игоря за воротник его коричневого пальто из плащевки. Я отбросила его руку и оттолкнула парнишку подальше назад, чтобы он оказался вне пределов досягаемости. — По-хорошему не понимаете? — прищурилась я. Смуглолицый медленно покачал головой. — Н-нет, это ты по-хорошему не понимаешь… — и он размахнулся. Я поймала его руку и крутанула против часовой стрелки, одновременно делая подсечку носком моего левого ботинка. Парень рухнул на обледенелый асфальт и больно ударился головой. — Ты что делаешь! — зло выкрикнул человек с заячьей губой и бросился ко мне. Я встретила этого дурака прямым ударом ноги в живот, и тому ничего не оставалось, как согнуться пополам и судорожно ловить открытым ртом воздух. — Е-мое!.. — вырвалось у остальных товарищей, которые присутствовали на спектакле в качестве зрителей и были не очень довольны развитием сюжета. Они ринулись на помощь своим корешам. Одного я встретила болезненным ударом чуть ниже колена, с другим завязалась короткая схватка, которую я закончила мощным апперкотом. Наподдав на прощание смуглолицему, уже поднявшемуся на ноги, я схватила за руку Игоря, и мы помчались прочь. Усевшись в «Фольксваген», я запустила остывший двигатель, вытянула на себя заслонку и, постоянно газуя, чтобы не заглох мотор, вырулила со школьного двора. Мы проехали мимо «Мерседеса», тосковавшего вне пределов школьной территории. — Это их машина? — спросила я парнишку. — Я правильно поняла? — Да… В зеркало заднего вида я разглядела, как все четверо — один держался рукой за голову, другой прихрамывал на левую ногу, двое оставшихся размахивали руками и, наверное, матерились — спешили к своему автомобилю. — Неужели будут гнаться за нами? — вслух подумала я. Игорь мгновенно побледнел, вся кровь отхлынула от его лица, и оно приобрело зеленоватый оттенок. Парень тяжело задышал и начал всхлипывать. — С тобой все в порядке? — спросила я. — Помощь нужна? — Н-нет… Я начинаю жалеть о том, что послушал вас. — Жалеть надо было раньше, когда влезал в это дерьмо. А теперь поздно говорить что-либо по этому поводу. Тебя отвезти домой? — Не надо! — воскликнул «Ваня». — Я не хочу домой! — Почему? Так плохо дома? — Ужасно… — Это серьезное обвинение, — настаивала я. — Тебя что — обижают? Бьют? — Что вы! Пальцем не трогают. Наоборот — пытаются вылизать меня с головы до ног. — Так это хорошо — тебе просто везет. Многие подростки прямо-таки мечтают об этом. Им так не хватает ласки. — Меня тошнит от предков, — заявил Игорь. Все это время он с беспокойством посматривал назад. — Что ты все оглядываешься? — наконец не выдержала я. — За нами едут… — Твои «работодатели»? Игорь повернул ко мне встревоженное лицо. — Что мне делать? Теперь будут большие неприятности… — Раньше надо было думать, когда брал на реализацию первую партию наркоты. А с неприятностями мы справимся, не в первый раз. Гораздо хуже будет, если ты увязнешь в этом деле по уши и будешь дальше плавать в дерьме. Игорь заткнулся, а я внимательно посмотрела, что творится у нас за спиной. Позади маячил «Мерседес» с «четырьмя мушкетерами», не удалялся и не приближался, просто шел на определенном расстоянии. — Едут за нами… — шмыгнул носом «Ваня». — Конечно, — согласилась я. — Получить по морде и сразу же забыть об этом? Ни один представитель криминального мира так не поступит, он будет лелеять обиду, особенно под воздействием алкоголя, он будет вынашивать план мести и подбивать на нее своих дружков. — Кошмар! — побледнел Игорь. — Ого-го! — протянула я, почти не отрывая взгляда от зеркала заднего вида, но не забывая и о дороге. — Это страшно и одновременно смешно, но я тебя не пугаю. Для того чтобы противостоять негодяям, есть такие, как я. — Это я понял, — произнес парнишка с уважительными интонациями в голосе. — Я не знаю, кто вы и где научились так классно драться. — Неужели завидуешь? — В хорошем смысле этого слова. Такая подготовка каждому пригодится… — Не надо завидовать, гораздо лучше будет, если человечество научится обходиться без мордобоя и убийств, хотя эта мечта и несбыточна. — К сожалению… — вздохнул Игорь. — Только что мы будем делать сейчас? — Увидишь… — Предстоит схватка? — Не-е-ет… — я мотнула головой. — Мы будем действовать по-другому. Теперь они настороже и запросто могут пальнуть в меня, а это нам совсем не нужно, ведь правда? — Согласен… — протянул «Ваня». Я выбрала самый многолюдный участок улицы, как раз возле базарчика, и остановила машину рядом с милицейской «десяткой». Конечно, не бок в бок, а чуть позади. — Закрой все дверки и опусти голову, — приказала я, — сделай так, чтобы тебя не было видно. — Хорошо… — И дай мне свой домашний телефон. — Зачем? — Говори быстро, пока я не рассердилась. Игорь нехотя сообщил мне шестизначный номер, я даже не стала его записывать — моя память фиксирует все сразу и надолго. — Зачем вам это нужно? — спросил он. — Затем, что пора тебе начинать новую жизнь. Я вышла из автомобиля и направилась к ближайшему телефону-автомату, делая вид, что не замечаю никакого преследования. «Мерседес» остановился метрах в пятидесяти от того места, где я оставила «Фольксваген». Из «мерса» никто не вышел. Ну что ж, пусть наблюдают. Мой сотовый телефон как назло сломался, а у меня не было времени отнести его в починку. Так что придется некоторое время общаться с автоматами. Оказавшись у таксофона, я набрала нужный номер… Глава 9 — Все в порядке? — спросил Игорь, когда я села на свое место. — В принципе, так оно и есть, — сказала я. — Теперь разворачиваемся и едем. — Куда? — На природу… — Куда?! Я не ответила. Не люблю повторять одно и то же два раза, если у тебя есть голова на плечах, то будь добр, покумекай. Я запустила двигатель, подождала, когда поток машин с той и с другой стороны прервется, и, развернувшись, вырулила на противоположную сторону. С гордым видом мы проехали мимо «Мерседеса» и начали удаляться от базарчика. Парни, которые пасли нас, засуетились, но повторили этот же маневр. Правда, это стоило им трехсотметрового отрыва. — Не будем торопиться, а то они не сумеют нас нагнать… — произнесла я. — А зачем это нужно? — забеспокоился Игорь. — Нервничаешь? — Конечно! Вы же меня не посвящаете в свои планы! — повысил голос «Ваня». — Я же сказала — мы едем на природу. Типичную для наших широт и этого времени года. Извини, но у меня есть план, который должен сработать. В противном случае — неприятности будут множиться. — Но что нам там делать? — недовольно воскликнул Игорь. — Решать наболевшие вопросы. После этого едем к тебе домой. — Ко мне домой?! — Тот же недовольный тон, который я терпеть не могу. — Послушай, — медленно произнесла я, — делай что говорю и молчи, так будет лучше. Парнишка заткнулся и занялся тем, что продолжил наблюдение за нашими «друзьями». Мы уже выехали на окраину города, и парни в «Мерседесе» начали атаку. Видимо, они соскучились по сильным ощущениям. «Мерседес» прибавил скорости, пошел бок о бок с моей машиной, и сидящие в салоне начали жестикулировать, показывая, что нам необходимо остановиться и принять участие в крутой разборке. Я не обращала внимания на это и продолжала делать свое дело, то есть рулить. Игорь Иванов мотал головой в разные стороны, сглатывал слюну и мечтал о том, чтобы этот кошмар побыстрее закончился. А кошмар только начинался. Я была лишена полноценного маневра, потому что обойти впереди идущие автомобили теперь стало большой проблемой — я не могла принять влево, так как рисковала прижаться к «Мерседесу». При этом внешний вид обоих автомобилей сразу бы потерял свою привлекательность и коммерческую цену. Мне-то не впервой, доводилось бывать в разных ситуациях, даже таранить двери домов, а вот мальчикам машина должна быть дорога. Дорога, да не очень. «Мерс» плыл в опасной близости от моего «Фольксвагена», его пассажиры орали мне через окна, чтобы я остановилась, иначе будет плохо, встречные автомобили с визгом шарахались в стороны, их водители отчаянно ругались на «козлов», которые, в свою очередь, не обращали на это никакого внимания. «Жигули» — «копейку» желтого цвета сильно занесло, она вылетела на встречную полосу и столкнулась с «уазиком». В их компанию тут же попали голубая «шестерка» и белая «Нива». Вести машину на зимней дороге — вообще непросто, а в тот момент, когда тебя собираются таранить, даже опасно. Я поняла, чего хотят парни в «Мерседесе» — задавить психологически, чтобы мои нервы не выдержали и я вылетела с обочины. Этого ни в коем случае нельзя допустить. Со мной мальчик, который еще по-настоящему не узнал ничего в своей жизни, кроме обид, криминального дерьма и бесплодных попыток заявить о себе как о личности. Я до сих пор удивляюсь, как он, со своим мягким характером, умудрился быть распространителем наркотиков, и, наверное, никогда этого не пойму. Хотя именно таких, податливых, и ловят на крючок, подминая под себя. Бандиты продолжали наседать, и я, осторожно повернув влево, прижала «Фольксваген» к корпусу «Мерседеса», заранее зная, что завтра придется восстанавливать покрытие, избавляясь от белесых царапин. То же самое придется делать парням со своей машиной. Игорь вжался в сиденье моей машины и со страхом смотрел на мои действия. Его правая рука с побелевшими костяшками пальцев вцепилась в ручку двери, а левая уперлась в приборную доску. Таким образом он, наверное, пытался предохранить себя от неприятностей, которые обычно сопровождают автомобильные катастрофы. В такую минуту было бы не грех и помолиться. Мне молиться было некогда. Поворачивая руль влево, я постепенно оттеснила «Мерседес» на встречную полосу. Бандиты, видимо, занервничали, заставили свой автомобиль отделиться от моего и даже остановились посреди дороги. Я воспользовалась заминкой со стороны парней и рванула вперед. А вот и березки — та самая полянка, на которой Ефимов-старший со своими гориллами вел со мною душевный разговор. Мы выскочили на нее и остановились. — Зачем мы приехали сюда?! — взволнованно воскликнул Игорь. — Что мы здесь забыли? — Не волнуйся, ничего страшного не случится. Перелезай на заднее сиденье и не высовывай своего носа. Парнишка тут же послушался, а я вышла из автомобиля. Морозец был неплох, мечта каждого лыжника, которому надоели слякоть и мокрый, подтаявший снег. Я осмотрела корпус машины с левой стороны и нашла несколько вмятин, которые сравнительно легко было выправить, а также обнаружила содранную эмаль и широкие царапины. Жестянщикам будет над чем потрудиться. На полянку вырулил «Мерседес», автомобиль резко затормозил. Ему тоже досталось — правая сторона несколько потеряла свой товарный вид. Сейчас ребята начнут ругаться, орать на меня и грозить скорой расправой. Так оно и случилось. Бандиты выскочили из машины и с ходу начали наезжать на меня. — Тварь поганая! — орал смуглый. — Сейчас будешь кровью блевать! — Это мы еще посмотрим! — крикнула я в ответ и указала пальцем на то, что было у них за спиной. На полянку вырулили серая «Вольво», стальная «Ауди» и бордовый «Фиат». Семеро «гномов» во главе с Николашей Ефимовым уже были наготове. «Стволы» срослись с руками и нацелились в грудь чужакам, а я вышла вперед, ткнула пальцем в сторону мальчиков из «Мерседеса» и произнесла тронную речь: — Андрей работал на них, распространял наркотики. Вполне возможно, что ваш сын сделал что-то не так, по понятиям хозяев, и они его наказали. То есть замочили. Если это так, то наше с вами дело можно закрыть. Я думаю, что этот вопрос вы проясните без меня, не так ли? Торговцы наркотой застыли на месте, вздернув руки кверху, словно по команде. Они знали, чем заканчиваются разборки, если их вести не по правилам. — Да, Женя, — сказал Ефимов, пряча свой «ствол», — мы не будем тебя задерживать. Спасибо за информацию, мы ее тщательно проверим. Не забудь позвонить… Да уж, не забуду, подумала я про себя. Лучше пока убраться подальше от вас. Бедные березки, такого насмотрятся за свою жизнь… Я села в машину и вырулила с полянки, оставив позади себя немую сцену — шестеро со «стволами» и один без против четверых с поднятыми кверху лапами. Прямо музей восковых фигур — раздел «Великие злодеи». Пусть делают что хотят, это уже не мои проблемы. «Фольксваген» мчался по дороге обратно в город. Позади меня послышался шорох и тихий вопрос: — Можно мне сесть рядом с вами? — Конечно, перелезай! Будь как дома, но не забывай, что едешь в машине. Мне пришлось слегка притормозить. Игорь плюхнулся на переднее сиденье и снял шапку, его голова была мокрая от пота. — Жарко… — Жарко сейчас будет у березок, — произнесла я. — А что там происходит? — Ничего страшного, просто я свела одних бандитов с другими, пусть выясняют, кто прав, а кто виноват. Конечно же, я и не предполагала, что смуглый и его компания замешаны в убийстве Андрея Ефимова, просто мне надо было от них избавиться, и поэтому я придумала такой неординарный способ — стравить между собой две банды. Пусть разруливают этот вопрос сами, у них это получится лучше, чем у меня, потому что бандитам между собой договориться гораздо легче и проще, а мы потом узнаем, чем все закончилось. Вот по какому поводу я звонила из телефона-автомата. Связавшись с Ефимовым-старшим, я сообщила, что вышла на след группы неизвестных, которые могут быть причастны к убийству, но одна я не справлюсь. Ефимов обещал содействие, и мы договорились, что я поведу парней за собой на заветную полянку, куда в скором времени прибудет и Николаша с ребятами. Единственное, что меня насторожило, так это то, что бандиты приехали очень быстро. Конечно, хорошо, что они успели вовремя, но сложилось такое впечатление, будто машины уже стояли наготове, как у пожарных, оставалось только сесть за руль. Огорчала меня лишь гонка с препятствиями по мерзлой дороге, которая будет стоить мне визита на станцию техобслуживания. Мы подъехали к дому, где жил Игорь Иванов. У подъезда стояли мужчина и женщина. Мужчина с карими влажными глазами, как у Игоря, двинулся нам навстречу, парнишка вышел из машины, кинулся к нему и оказался в раскрытых объятиях. Я молча наблюдала за этой сценой и дождалась, когда к мальчику подойдет женщина — высокая, с непокрытой головой, со светлыми волосами, как те березки, у которых мы только что пережили небольшое приключение. Игорь освободился из объятий отца и уткнулся лицом в плечо красивой дамы. — Мама… — произнес он. Голос прозвучал глухо, будто бы издалека. Женщина обняла парнишку, и по ее лицу потекли слезы, а я тихонько вырулила с площадки у дома и поехала прочь. Может быть, у них все наладится? Хотелось бы надеяться… Глава 10 Мы с тетей Милой сидели за обеденным столом, занятые весьма важным делом — чаепитием. Для начала пришлось отобрать у тети очередной детектив. Я взглянула на название — Буало и Нарсежак, «Ворожба». — Это детектив или мистика? — спросила я. Тетя Мила смущенно пожала плечами. — Наверное, и то, и другое одновременно… Даже не знаю, чего больше, может быть — мистики… Правда, я еще не успела дочитать до середины, в этой повести вполне может быть развязка как у детектива. Надо же, читательские акценты тети сместились, видимо, надоело читать однотипные однодневки с неизменным мордобоем и войной мафиозных кланов. — А фильм такой есть? — с надеждой спросила я. — Я бы посмотрела… — Боюсь, что нет, — сокрушенно проговорила тетя и вновь потянулась за книжкой, но я пресекла ее попытку испортить свое пищеварение. — Придется отучаться от этой привычки, — менторским тоном произнесла я. — И потом, раз мы пьем чай вместе, то будет невежливо, если один из нас уткнется лицом в раскрытые страницы. — И то правда, — вздохнула тетя, с сожалением глядя на томик серо-сиреневого цвета. — Мы так мало бываем вместе, что я уже отвыкла от общения с живым человеком, приходится больше общаться с книгой. Кстати, как проходит твое расследование? — Спасибо, одна версия уже отработана, — с улыбкой произнесла я. — Сейчас отрабатывается другая, — я взглянула на часы, — или уже отработана… — Ложный ход? — По номеру один — твоя правда, по номеру два результаты еще не пришли. Глаза тети часто-часто заморгали. — Я не совсем поняла… Я принялась терпеливо объяснять. — Пока отрабатывалась одна версия, появилась другая, причем это произошло само собой. Кстати, попробую узнать результат прямо сейчас. Я направилась к телефону и набрала номер Ефимова-старшего. — Я слушаю, — прозвучал громкий, грубый и резкий голос. Нетерпеливый какой, подумала я. — Это Евгения Охотникова… — Звонишь по поводу результатов разборки? — Вы поразительно догадливы, — произнесла я. — У этих фраеров алиби — они полдня пробалдели в сауне, нажрались там — пришлось развозить по домам. Надо же… — Информация достоверная? — спросила я. — Ты сомневаешься? — В голосе Ефимова зазвенели холодные нотки. — Мы умеем проверять факты. Мне тут же пришлось менять интонацию. — Простите, не хотела сказать ничего плохого, только мне тоже надо быть уверенной на все сто процентов. — Все нормально, в этой сауне у нас знакомый банщик, он подтвердил все до последнего слова. — Значит, мой клиент по-прежнему под подозрением? — спросила я. — Вот именно. И советую поторопиться, время летит быстро. Кстати, что за парень был с тобой в машине? Я насторожилась. Откуда он знает — наркодельцы напели? Вот сволочи, выдали меня. А может быть, другой источник информации, о котором я не знаю? — Это несовершеннолетний школьник, которого они заставляли наркоту продавать. Они держали его на крючке и не давали выйти из дела, пришлось вступиться. Кстати, вы знали о том, что Андрей был связан с этими парнями? — В том-то и хрен, что не знал! — почти закричал в трубку Ефимов, и мне пришлось отвести ее подальше от уха. — Я ему всегда говорил — держись подальше от наркоты, нужны деньги — спроси у меня. Не послушался, мерзавец. — Действительно, было бы лучше, если бы он продолжил дело отца, — поддакнула я. — Кстати, я так и не знаю, чем вы занимаетесь. В трубке повисла зловещая тишина. — Это ты к чему клонишь? — заскрежетало в трубке. — Пытаешься разнюхать о моих делах? — Что вы! — воскликнула я. — Боже упаси, просто к слову пришлось. К какому слову, просто черт меня дернул за язык. Не любят крутые, когда кто-то задевает их бизнес, ох, не любят. Ладно, будем считать, что разведка боем прошла неудачно, в следующий раз я буду осторожнее. — Короче, я все сказал. Ко мне вопросы еще есть? — Вопросов нет, — вздохнула я. — Все в порядке. — Тогда продолжай работать. — Есть, товарищ генерал! Ах да, появился один вопрос, очень важный для меня. — Какой? — Эти парни, вы знаете, где их можно найти? — В принципе, знаю, только зачем тебе это? — Надо, чтобы они отвязались от Игоря. — Какого еще Игоря? — Того парнишки, который на них работал, это моя личная просьба. Неохота мне снова бить им морду, так что пусть отвяжутся по-хорошему, найдут себе еще кого-нибудь, если их не посадят в ближайшее время. — Возможно, что и посадят… Я удивилась его словам. — Неужели они на крючке у милиции? — Мы все на крючке. Осталось только ждать, когда за нами придут с козырями на руках. А до тех пор можно жить спокойно. — Тогда желаю вам спокойной жизни, — произнесла я и повесила трубку, а затем вернулась к столу. Тетя Мила поспешно убрала книжку, которую читала, пока я занималась разговорами с Ефимовым. — Закончила? — радостно улыбнулась тетя. — Каковы результаты? — Результаты превзошли все ожидания, — буркнула я и села на табуретку. Лично я очень желала, чтобы виновными в смерти Андрея Ефимова оказались эти четверо жлобов из «Мерседеса», дело было бы закрыто и преступники понесли бы хоть какое-то наказание. Конечно, молчать о вопиющем беззаконии я бы не стала и тут же доложила бы обо всем правоохранительным органам, которые просто обязаны принять меры в данном случае. Так ведь нет — в день святого Валентина наркоторговцы поперлись в баньку и устроили себе несокрушимое алиби. Не повезло… — Я вижу, ты не слишком довольна, — произнесла тетя. — Это мягко сказано, — сказала я, взяв бутерброд. — Кстати, в деле об убийстве может быть замешана женщина, — произнесла тетя Мила, отпивая из чашки с нарисованной красной розочкой. — Женщина! — воскликнула я с набитым ртом. — Какие женщины могут быть у этих сопляков! — Я имела в виду девушку… — Какую еще девушку?.. — Прости, но фамилию и имя я не могу сказать, потому что не знаю их. Попробуй эту версию… Я задумалась. Действительно, эти самцы из банды, другого слова я подобрать не могла, уже давно готовы к интимным отношениям, о которых они знают больше докторов наук в такой сфере, как сексология. Не удивлюсь, если Андрей в свои шестнадцать лет уже имел девочек, у которых нравы тоже совсем не те, что были в эпоху коммунистической морали. Чаепитие закончилось в полной тишине, даже было слышно, как за стеной ругаются соседи. Я прикидывала план действий, а тетя Мила бросала тоскливые взгляды на отложенную книгу, которая лежала на холодильнике. Наконец тетя поднялась с табуреточки и потянулась за томиком Буало и Нарсежака. — Потом приберу… — сказала она. Я тоже с удовольствием взгромоздилась бы на диван и посмотрела боевичок, пусть даже из старых, тысячу раз виденных мною. Но — некогда! Глава 11 Я встретилась с Игорем Ивановым, он весь светился от радости. — Здравствуйте, Евгения Максимовна! — Привет. Как дела? — Замечательно! Мне покупают компьютер! «Пентиум-II». Я смотрела на него и не знала, что сказать. — Наверное, хорошая вещь… — произнесла я. — Крутая! Огромные возможности для пользователя среднего уровня. — И что ты будешь с ним делать, пользователь среднего уровня?.. — Все что угодно! Музыку слушать, в игры играть, мультики делать… Я улыбнулась. — Шикарная жизнь наступит… — А то!.. — мечтательно воскликнул Игорь. — Кстати, зачем я вам понадобился? — Мне нужна информация, если, конечно, ты в курсе дел вашей компании. — Она уже не моя компания, теперь мне будет чем заняться и без них. — Это хорошо, но мне все-таки нужно кое-что узнать. — Что именно? — У Андрея Ефимова была девушка? Игорь присвистнул. — Не то слово! То одна телка клеилась к нему, то другая, будто он заговоренный какой. — Девушки из вашей компании? — Есть такие… — Во время нашей стычки в гаражах я не видела ни одной девицы. — Их просто не взяли с собой, мало ли что могло произойти. — А что, интересно, по-вашему, могло произойти? — зло усмехнулась я. — Целая кодла собиралась накинуться на одного, без убийства бы точно не обошлось. Тебя-то какой черт понес туда, в гаражи? Игорь пожал плечами. — Диман приказал, он у нас за старшего был… Если честно, я не хотел идти, не люблю смотреть, как десятеро пинают одного. — Ну ладно… — смягчилась я. — Так как насчет девушки? — Давно уже я не видел, чтобы он с кем-то ходил, но вот последней его девушкой была Оля. — Фамилию знаешь? — По-моему, Софронова… — Она сейчас якшается с вашей компанией? — В последнее время ее не видел, по-моему, она чем-то еще занимается… — Работает? Учится? Парнишка фыркнул. — Скажете тоже… Такие не работают и не учатся, но деньги где-то достают. — Наверное, как ты — наркотики распространяет. — Не-а, — мотнул головой Игорь. — Этим она не занимается. Я усмехнулась. — Если девушка где-то берет деньги, не работая, то двух мнений быть не может — она занялась древней профессией. Где именно она работает? Сидит на телефоне или ее работа организована по-другому? Игорь пожал плечами. — Ничего не могу сказать — не знаю. Но телефона у нее нет, это точно. — Откуда такая информация? — Слышал как-то ее разговор с Андреем. — Может, работает на дому? — По-моему, у них двухкомнатная квартира и народу полна коробочка, так что не до работы. А впрочем, не знаю… — Зато я знаю. Собирайся, поедем… — Куда? — На одну хорошую улицу. Вернее — покатаемся по городу, если встретим эту Олю Софронову — укажешь на нее. Хорошо? Парнишка замялся. — Мне надо предупредить родителей… — Будут сложности? — Даже не знаю… Вот если бы… Я все поняла. Мы с Игорем поднялись на третий этаж и вошли в квартиру номер одиннадцать. Молодой человек представил меня своим родителям — отцу Владимиру Алексеевичу и мачехе — Галине Николаевне, пояснив, что я работаю на правоохранительные органы и прошу его помочь мне в очень важном деле. Родители не возражали, они смотрели на нас со счастливыми улыбками на лицах, видимо, еще не знали, чем занимался сын еще несколько часов назад, то есть утром. Поистине, неведение значит благо. Часы показывали шесть часов вечера — начало работы девушек по найму. В принципе, я могла и ошибаться — девочка сидела дома и вышивала крестиком, слушая рассказы бабушки о том, как выходили замуж в стародавние времена. Все равно, надо было что-то делать, а не сидеть сиднем. Мы поехали на улицу Казачью. Мой «Фольксваген» очень медленно двигался вдоль по улице, в окна заглядывали девицы разных мастей и калибра без головных уборов, кутаясь в шубки, но, увидев, что машину ведет девушка, мгновенно теряли всякий интерес. Игорь сидел у меня за спиной, внимательно всматриваясь в девиц. «Пройдя сквозь строй», мы вырулили на дорогу, ведущую к микрорайону, где заварилась каша, которую мне сейчас приходилось расхлебывать. — Никого не узнал? — спросила я, не оборачиваясь. — Да она соплячка по сравнению с теми, кто здесь тусуется! — воскликнул Игорь. — Каждой из здешних девиц лет по двадцать пять. — А какой возраст у этой Ольги? — Шестнадцать. Или семнадцать… — Что ж, — вздохнула я, — ей уже можно выходить на «тропу войны». Мы выехали на улицу Лесную, на которой проживает мой клиент Валентин Новицкий, и свернули затем к дому Игоря. — Что будем делать? — спросил парнишка. — Отвезу тебя домой, и расстанемся. Ты конкретней не можешь ничего узнать об этой Ольге? — А что именно? — Адрес хотя бы. — Я попытаюсь спросить у ребят, может быть, они знают. — У твоих дружков? — Бывших… — Если узнаешь, то немедленно сообщи мне. И в этот момент Игорь подался вперед: — Смотрите, Ольга Софронова стоит у обочины. Глава 12 В самом деле, на краю тротуара застыла девичья фигурка в серой шубке из «козлика», синих джинсах и с непокрытой головой. Стрижка каре на каштановых волосах, вздернутый носик, пухлые губки и маленькие глаза, щедро размалеванные тушью и тенями. — Сдай назад и не высовывайся, — приказала я Игорю. Я остановила машину рядом с девушкой. У меня было радостное чувство: нашла. Серый «козлик» приблизился к автомобилю. Опустив стекло правой дверцы, я подалась вперед и спросила: — Оля? Девушка недоверчиво посмотрела на меня и произнесла: — Я вас знаю? — Меня зовут Евгения Охотникова, садитесь ко мне в машину, надо поговорить… — О чем? — Об Андрее Ефимове… В глазах девушки мелькнуло выражение, похожее на нечто среднее между страхом и отвращением. — Зачем мне это нужно? — Это нужно мне, Оля, я не задержу вас, два слова, и ничего больше. На улице холодно, залезайте скорее… Девушка немного поколебалась, огляделась по сторонам и открыла дверцу «Фольксвагена». — Сразу предупреждаю — мне неприятности не нужны. — Мне тоже, садитесь… Ольга уселась на сиденье и рывком закрыла дверь. — Что вам нужно? — Узнать больше об Андрее и… о вас. — Зачем? — Мне надо найти убийцу. Девушка прищурила свои и без того маленькие глазки. — А разве его не нашли? Кого-то же арестовали… — Это был ложный ход. Так поможете мне? — Могу я узнать, кто вы? Я улыбнулась. — Поверите мне, если я назовусь частным детективом? Та кивнула. — Поверю. А на кого вы работаете? — Этого я не могу сказать, дело конфиденциальное. Так что — поговорим? — Я вас слушаю. Не было смысла тянуть резину дальше. — Какие отношения у вас были с Андреем Ефимовым? Девушка пожала плечами. — Он мне нравился… — Простите, но если не секрет, чем он вам приглянулся? Оля подумала пару секунд и произнесла: — Он был решителен, способен на поступок, ну и так далее… — Понятно… Теперь вопрос посложнее — как далеко зашли ваши отношения? Вы простите, что я интересуюсь такими подробностями, но мне нужно знать как можно больше. Больше я ничего не узнала, потому что наш разговор бесцеремонно прервали. Дверца автомобиля, где сидела Ольга, распахнулась, и в салоне появилась физиономия какого-то парня. Его лицо было сплошь покрыто прыщами и глубокими оспинками, словно его кожу истыкали кончиком ножа. — Это что — клиент? — рявкнул он. — Больно долго разговариваешь! — Я не клиент, — сказала я. — Мы просто беседуем. Прыщавый внимательно посмотрел на меня, а потом накинулся на Ольгу: — С каких это пор тебя клеют бабы? — Она никого не клеит, мы сидим и разговариваем! — попыталась возразить девушка. — Не хрена разговаривать, выходи из машины и работай, — потребовал парень и начал вытаскивать Ольгу из моего автомобиля. — Мне больно! — вскрикнула девушка. Это могло понравиться кому угодно, только не Евгении Охотниковой. — Эй, дядя, оставь девушку! — воскликнула я. — Да пошла ты… Плачущую девицу выволокли из моего автомобиля, я выскочила следом, подошла к козлу, играющему в сутенеров, и вырвала Ольгу из его грубых объятий. — Так с девушками не обращаются! — произнесла я. — Неужели?.. Прыщавый смотрел на меня и раздумывал, с какой стороны ударить меня по лицу — с правой или с левой. Предугадывая его действия, я сказала: — Даже не вздумай… И я осторожно взяла под руку Ольгу, которая вдруг стала высвобождаться, будто ей было неприятно мое прикосновение. — Пустите меня… — Хорошо, — произнесла я. — Но мы не успели поговорить… — Она не желает с тобой разговаривать! — выпалил прыщавый. — Иди сюда, Ольга! Та послушно встала рядом с парнем с безобразным лицом, будто только и ждала этого сигнала. Рядом притормозила машина — белая «девятка», из которой выскочил водитель — молодой человек в черной кожаной куртке с крупными залысинами на лбу и острым носом, словно его специально обрабатывали точилкой. — Что происходит? — спросил он. Прыщавый подтолкнул Ольгу к машине. — Иди и садись… Та побрела к автомобилю, бросив на меня взгляд, в котором читались недоверие и одновременно безысходная тоска. — Оставьте меня в покое! — выпалила она вдруг мне и открыла дверку. Усевшись на заднее сиденье, она захлопнула ее со злостью, будто ее только что лишили законного наследства в миллион долларов. Я осталась на месте, даже не шелохнувшись, а парни подошли ко мне почти вплотную. Морозный воздух развеивал сигаретную вонь вперемешку с запахом кожаной куртки. — В чем дело? — спросила я. — Ты кто такая? — вопросом на вопрос ответили юные сутенеры. — Мне просто нужно было поговорить с Ольгой. — О чем? — спросил прыщавый. Я усмехнулась. — Это уже не твое дело, сопляк. Много будешь знать — плохо будешь спать. Лицо парня стало серым. Очевидно, слово «сопляк» было самым страшным ругательством для него. Наверное, он скорее согласился бы на «прыщавую рожу». Он замахнулся на меня кулаком. Я перехватила его руку, подала на себя и сбила парня с ног подсечкой, резко повернувшись в правую сторону и как следует размахнувшись правой ногой. Прыщавый упал на спину, стукнувшись непокрытой головой о тротуар. Остроносый тоже бросился на меня, он обхватил сзади меня за шею, пытаясь повалить на землю. Я молниеносно сдвинула корпус вправо и ударила его локтем левой руки в солнечное сплетение. Парень охнул и согнулся. Мне не понравилась его поза — неубедительная какая-то, — и поддала ему носком ботинка между ног и тут же ударила его ребром ладони по загривку, тем самым заставив остроносого растянуться на тротуаре рядом со своим дружком. В лежачем положении они были недолго, не так уж сильно я их и побила. Пошатываясь, хулиганы поднялись на ноги и со всей скоростью, на которую только были способны, кинулись к «девятке». Автомобиль рванулся с места и помчался по улице. Номеров не было видно — заляпаны грязью, может, специально, а может, и нет. Я проводила «девятку» взглядом и вернулась к своей машине. — Все видел? — спросила я Игоря, усевшись на свое сиденье. — Почти… — произнес парнишка. — Здорово вы их отделали. — Ерунда, — с досадой отмахнулась я, — самое главное, что мне не удалось поговорить с Ольгой. Прямо не везет. Кстати, молодец, что не выходил из машины, это было опасно. — Следовал вашим инструкциям, — с готовностью произнес Игорь. — Если бы все были такими исполнительными… — вздохнула я. — Но все равно, я не отстану от этой девчонки… — Я же обещал достать адрес… — сказал парнишка. Я покачала головой. — Уже не нужно. — Как! — удивился Игорь. — С адресом на руках ее будет проще найти. Я постараюсь сделать это побыстрее. Я включила приемник сигналов и продемонстрировала моему попутчику красную лампочку, свет которой постепенно затухал. — Что это? — спросил Игорь. — Это подает знаки «жучок», который я воткнула в шубку Ольги Софроновой, бывшей подруги убиенного Андрея Ефимова. Глава 13 Я сразу поняла, что просто так, спокойно, с Ольгой поговорить не удастся. Мне непонятно было, зачем так суетились парни и чего так опасалась Ольга, неужели нельзя было посидеть и поговорить? Зачем обязательно надо драться, выяснять, кто есть кто? Ведь я всего-навсего хотела выяснить — не подозревает ли Ольга кого-нибудь в смерти Андрея. Хотя, надо сказать, что двое подозреваемых на горизонте появились — те два парня, которые «опекали» девчонку. Мотив? Пожалуйста — не поделили девушку, и произошла разборка, результатом которой стала гибель Ефимова-младшего. Надо будет поступить точно таким же образом, как и в прошлый раз — натравить на них горилл папаши Андрея — пусть выяснят, где мальчики были вечером четырнадцатого февраля, в день святого Валентина. Но сначала нужно обнаружить их логово. Я отвезла Игоря домой, поднялась вместе с ним в квартиру, извинилась перед родителями за то, что задержала парнишку, и ушла. Сразу же после этого я поехала к Валентину Новицкому и сказала ему, что на следующий день он мне будет нужен в качестве помощника. Клиент поинтересовался, как продвигаются дела, а я, заверив, что все идет по плану, в свою очередь попыталась узнать, нет ли у Новицких проблем. Оказалось, что все тихо и спокойно, бандиты четко соблюдают договоренность. Время еще есть, но нужно поторопиться — две недели пролетят незаметно. На следующий день, просматривая местные газеты, я наткнулась на сообщение о том, что произошла разборка между какими-то группировками, результатом которой были два трупа и два тяжело раненных. Всего четверо. Я подумала о наркодельцах: может быть, это были они, а может, и другие — с кем-то они еще успели поцапаться, наверное, делили рынок. Я пока еще не знала, что в этом деле был замешан Ефимов-старший, это выяснилось только потом. Вроде бы еще вчера парней отпустили по-хорошему, удостоверившись, что у них есть железное алиби. Наступил вечер. Ровно в шесть часов «Фольксваген» — «жук» остановился в двухстах метрах от того места, где вчера состоялось знакомство с Ольгой Софроновой и ее «лучшими друзьями». — Насколько я поняла, Ольга дежурит неподалеку от магазина «Осень», шагах в пятидесяти. Раньше это был самый заурядный овощной магазин, но теперь предприимчивые хозяева превратили его в универсам, в котором продавалось почти все — от бытовой техники до пшеничного хлеба. — Почему не у самого магазина? — поинтересовался Валентин. — Там больше народу, насколько я понимаю. — Как раз поэтому-то она и стоит в стороне, чтобы не привлекать к себе внимание. — Но в любом случае привлекаешь внимание, когда торчишь на краю тротуара. — Не скажи… Впрочем, я не знаю. Перед нами стоит определенная задача, и нам надо ее выполнить. — Тогда почему мы стоим так далеко от места встречи? Магазин «Осень» находится в ста пятидесяти метрах от нас, мы рискуем ничего не увидеть. — Увидим. К тому же Ольги пока еще нет на месте. — Откуда вы это знаете? Я усмехнулась. — Ольга таскает с собой радиомаячок, чтобы определить ее местоположение. Датчик установлен на приборной доске моей машины, смотри сюда. Валентин посмотрел. — Очень интересно, — сказал он. — И как он работает? — Работает он очень просто — если объект находится рядом, то загорается красная лампочка. Именно в этот момент красная лампочка загорелась, Новицкий аж вздрогнул от неожиданности. — Ну вот, — спокойно произнесла я, — объект на месте. Это хорошо… Я запустила двигатель «Фольксвагена», который не успел еще остыть, и мы медленно двинулись к магазину «Осень». Не доезжая метров пятидесяти, мы прижались к обочине. Мне бы очень не хотелось, чтобы нас увидели, иначе наш план попросту рухнет. А план был таков — узнать конкретно, чем занимается Ольга Софронова и ее компания. Мы знали пока лишь то, что та работает проституткой, а «пацаны» ее «пасут». Но за этим кроется еще кое-что. Я вручила Валентину видеокамеру «Самсунг» с большим увеличением и возможностью снимать в темное время суток. Если понадобится, мы прокрутим кино для Николая Ефимова, а может быть, и для милиции. Там посмотрим, что именно нам будет выгодней. — А где эта девушка? — спросил Валентин. Я указала на одинокую фигурку в шубке из «козлика», маячившую на краю тротуара. — Видишь? — Ага… Можно снимать? — Подожди немного, не трать кассету зря, посмотрим, как будут развиваться события. — Хорошо… Прошло минут двадцать. Мы даже начали замерзать, потому что я заглушила двигатель — бензин нынче недешев. А гонять печку от аккумулятора — тоже накладно, посадишь его к чертовой матери и в нужный момент не запустишь стартер. Наконец у края тротуара остановилась «десятка» цвета мокрого асфальта. — Снимай! — я толкнула Валентина в бок, и тот включил видеокамеру. — Поехали, — сказал он. — Нормально видно? — Неплохо… После недолгих переговоров Ольга села в машину, и та отъехала прочь. — Поехали за ней! — воскликнул Валентин, оторвавшись от объектива. — Погоди… — Но ведь она скроется от нас!.. — Я тебе говорю — подождем, значит — подождем! — прошипела я. Я начала заводиться. — Я хочу снять с себя обвинение, — обиженно произнес Новицкий. — Правильно, — кивнула я, ругая себя в душе за проявленную слабость, — только несколько секунд придется подождать, хорошо? — Как скажете… — сказал Валентин. Ровно через двенадцать секунд после того как «десятка» отчалила (сработал мой внутренний счетчик), следом за ней двинулась белая машина, та самая, что я видела вчера. — Снимай автомобиль… — Какой? — «Девятку» белого цвета. Камера заработала вновь. Я запустила двигатель, и мы последовали за белым пятном, которое удалялось от нас. Номера опять не было видно, он был, как и вчера, забрызган грязью, очевидно, все-таки это было сделано специально. В автомобиле, который мы пасли, вне всяких сомнений, были те самые ребята, что и вчера — прыщавый и остроносый. «Десятка» мчалась вперед, свернула на улицу Потемкинскую, затем проехала еще квартала три и притормозила у длинного десятиэтажного дома, выстроенного года три тому назад. В ту пору, да и сейчас, квартиры здесь стоили хороших денежек. В доме я насчитала восемь подъездов, каждый из которых имел металлическую дверь с кодовым замком, лоджии застекленные. Белая «девятка» проехала дальше и припарковалась у подъезда номер один, в самом конце здания. Ребята, наверное, следовали принципу: лучший способ слежки — находиться впереди ведомого. В принципе — разумно. Нам же пришлось занять наблюдательный пост позади. Из салона «десятки» вышел молодой человек в длинной куртке темного цвета, при тусклом освещении трудно было распознать ее истинный цвет. Он предупредительно открыл дверь перед Ольгой и помог ей выйти. Затем тщательно запер машину, и юная парочка зашла в подъезд номер три. — Снимаешь? — спросила я Новицкого. — Да, конечно… — ответил тот, прильнув к окуляру. — Что будем делать дальше? — Ждать… В принципе, я уже догадывалась, что происходит, но мне нужны были козыри, чтобы их выложить перед заинтересованной стороной. Ждать пришлось около часа, очень долго для промозглого вечера. Погода, как всегда, делала свои выкрутасы — вчера минус пятнадцать, сегодня — ноль. Черт знает что происходит с природой. Из подъезда номер три выскочила Ольга. Шубка была распахнута, волосы растрепались. Она села в «девятку», которая к тому времени уже перекочевала чуть ближе к нам. — Я снимаю… — произнес Валентин. — Все в порядке… она села… они выходят… — Я вижу. Из «девятки» не торопясь вылезли два человека, издали было трудно понять, кто именно — мои вчерашние знакомцы или кто-то другой. Скорее всего — те самые. — Что будем делать? — словно зомби проговорил Новицкий, не отрываясь от окуляра. — Выходим! — скомандовала я. — Прячь камеру под пальто, и выходим. Мы выскочили из «Фольксвагена» и первым делом направились к «девятке». Я рванула на себя дверку, а Валентин снова прильнул к камере. Ольга, съежившаяся на заднем сиденье, вздрогнула и отпрянула в сторону, но я крепко ухватила ее за рукав: — Быстро! Номер квартиры! Та смотрела на меня глазами, полными ужаса. — Скажи, девочка, не гневи тетю… — пропел Новицкий, по-прежнему занимаясь своим делом. — Ну! — прикрикнула я на Ольгу. — Сто восемнадцатая… — дрожащим голоском произнесла она. — Спасибо, — от всей души поблагодарила я. — Теперь верни мне мой маячок. Я заставила ничего не понимавшую Ольгу поднять кверху правую руку и вытащила из меха крошечную головку на тоненькой иголочке, которую вчера воткнула в рукав шубки немного сзади. — Снимаю… — снова пропел Валентин. — Как раз это не надо было снимать, — повернулась я к Новицкому. В этот момент Ольга вылетела из «девятки» с другой стороны и с плачем помчалась прочь со двора. — Пусть бежит, — проговорила я, глядя ей вслед. — Вперед, в квартиру номер сто восемнадцать. Глава 14 Дверь в квартиру была незаперта, я тихонечко толкнула ее и вошла первой. В прихожей горел свет, было чисто. Я дала знак Валентину, и он протиснулся за мной, едва не споткнувшись о ботинки, которые стояли у двери. Я погрозила Новицкому кулаком, чтобы в следующий раз он был осторожнее, и на цыпочках проследовала дальше. Судя по всему, мы оказались в трехкомнатной квартире, где совсем недавно был сделан евроремонт. Обстановка была не шикарной, но потребовала вложений, непосильных для простого смертного. В спальне, у правой стены стояла кровать, на ней в полной отключке лежал человек лет тридцати, светловолосый, с гладковыбритым подбородком. Указав пальцем на кровать, я намекнула Валентину, чтобы он начинал съемку именно с этого немаловажного объекта. В это время по шкафам и полкам шуровали те самые ребята, которые вчера испытали крепость моих кулаков. Они целеустремленно рылись в вещах и прятали в карманы все, что им подходило для дальнейшей безбедной жизни. Новицкий, осторожно ступив на порог комнаты, снимал полнометражный фильм о том, как двое мошенников чистили квартиру человека, которому час назад подсунули девочку, а та подготовила почву для успешной операции. Внезапно Валентин, шагнув вправо, чтобы иметь лучший обзор, задел журнальный столик, стоявший почему-то у двери, и с его поверхности упала на пол вазочка с искусственной китайской розой. Раздался грохот. Злоумышленники застыли на месте, одновременно обернулись, и мы увидели искаженные страхом лица. — Снимаю… — произнес Новицкий. Молодцы оправились от внезапного испуга, в руке прыщавого оказался «ствол». — Убью, тварь! Непонятно, кому он это сказал — мне или Валентину с видеокамерой в руках. Я увлекла Новицкого назад, он чуть было не выронил камеру из рук. Комнатную тишину вспугнул выстрел, и в дверном косяке, где мы с Валентином только что стояли, засела пуля. — Вот блин! — вскрикнул Новицкий и помчался из квартиры со скоростью той же пули. Я тоже выскочила в общий коридор. Подбежав к щитку, где за черной металлической дверкой находились счетчики от всех четырех квартир этажа, я взломала ненадежный запор. — Спрячься где-нибудь! — приказала я Валентину, который с готовностью суслика нырнул было на этаж ниже. — Вернее, постой! Новицкий снова вернулся. — Позвони-ка по этому телефону и уходи домой. — А что сказать? — Пусть приедут по этому адресу. — Понял, — и Валентин исчез. Рычажок автомата был отщелкнут вниз, и в квартире сто восемнадцать потух свет. Я тут же снова заскочила внутрь, рискуя получить пулю в голову. Закрыв за собой дверь, я нащупала замки и заперла их. Мошенники услышали шум, один другому сказал: — Они в коридоре… Прижавшись к стене, я выжидала. Внутрь квартиры пробивался свет от уличных фонарей, но в том месте, где стояла я, тьма была кромешной. — Пойти посмотреть? Сволочи, свет выключили… — С ума сошел! — Сам ты… Я сначала буду стрелять, а потом спрашивать. Вскоре я ощутила какое-то движение неподалеку. Человек с пистолетом застыл у прохода, видимо примеряясь — идти или не идти. Он лишь на мгновение показался в проеме, но мне этого было достаточно. Я бросилась на промелькнувший силуэт, и человек оказался в моих руках. Первым делом я ухватилась за ту руку, в которой был «ствол», действуя интуитивно, но правильно, потому что пистолет оказался в моих руках, несмотря на отчаянное сопротивление. Затем скомандовала: — «Ствол» у меня, советую не шутить! Затем вернулась на лестничную клетку и включила свет в квартире. Вслед за мной пытался прорваться остроносый, я почувствовала это и вовремя обернулась, когда он хотел выскочить из квартиры. Я мгновенно взяла его на мушку и покачала головой: — Даже не думай… Ефимов с компанией приехали довольно быстро — словно опять дежурили в караульном помещении и выехали по тревоге. Мне это снова показалось странным — не успеешь подумать, а бандиты уже рядом стоят. — У нас опять подозреваемые? — усмехнулся толстый босс, окидывая взглядом моих пленных. Я усадила их на пол и все время держала на мушке. А вот хозяина квартиры я никак не могла привести в чувство, слишком сильное средство ему вкатили. — Андрей имел связь с одной девицей, — произнесла я, незаметно для окружающих пряча пистолет у себя — незачем снабжать бандюг бесплатным оружием, обойдутся. — Она же работает с этими двумя парнями. Могло иметь место разногласие между вашим сыном и парочкой, которую вы видите перед собой. — Разберемся, — зло ухмыльнулся Ефимов, и парни поняли, что попали в очень неприятную историю. — А где сама девица? Почему ее здесь нет? Я почувствовала, что дело пахнет жареным. Мне в голову пришла мысль, скорее даже накатила такая волна, что эту девочку надо спасать от мирского зла, и чем быстрее я это сделаю, тем лучше. — Она ни при чем, — бодрым голосом заявила я. — Не думаете же вы, что какая-то девчонка будет участвовать в убийстве… Ефимов смотрел на меня не мигая своими рыбьими глазами, словно пытался вытянуть из меня признание посредством гипноза, проникнуть в мое подсознание и узнать все тайны души. — Ты уверена?.. — прошипел бандит. — На все сто процентов! — не краснея, выпалила я. — Даже не берите в голову. Ефимов покачал головой. — Ты еще мало прожила на этом свете, девочка, — произнес он, — и не знаешь всего коварства бабьего царства. Надо же, в рифму говорит. — К чему вы клоните? — спросила я, твердо глядя в его глаза. — Лично я могу про мужиков рассказать такое, что волосы свернутся в колечки. — Согласен… — кивнул бандит. — Но дело сейчас не в этом. Эту девку надо найти и привести ко мне. — Хорошо, — произнесла я. Спорить с бандюгами бесполезно и даже опасно для здоровья и жизни, а потому мы не будем этого делать. — Можно идти и выполнять? — И побыстрее… — Есть!.. Я собиралась развернуться на каблуках и пулей вылететь из чужой квартиры, но в этот момент на кровати зашевелился молодой хозяин. Сейчас он откроет глаза, увидит в комнате толпу и меня в том числе, а потом, когда заявит в милицию о происшедшем, то опишет мою внешность, которую запомнит очень хорошо, потому что я — единственная девушка среди присутствующих здесь мужиков и мой облик сам по себе бросится в глаза, словно стрела Купидона в сердце влюбленного. Размежить свои свинцовые веки парень не успел. Один из подручных Ефимова подошел к постели и легонько тюкнул хозяина квартиры по голове, от чего тот снова «заснул». Ефимов повернулся к воришкам. — Быстро: все, что вы взяли — положить на стол. Парни бросились выполнять приказ, выкладывая из карманов всю зелень, что надыбали до нашего прихода. Ефимов обернулся ко мне. — Ухожу… — произнесла я и выскочила из квартиры. Дело приобретало не совсем приятный оборот, такое у меня было чувство. Я подскочила к «Фольксвагену» и запустила двигатель, одновременно с этим вглядываясь в ночную тьму с тем, чтобы обнаружить Валентина Новицкого, но тщетно — мой клиент исчез. Я развернулась и стала выруливать со двора. Выехав на проезжую часть, я помчалась по направлению к дому Валентина. Где же он мотается с моей видеокамерой? На краю тротуара показался человек и стал махать рукой, мол, остановись. Я притормозила и узнала Новицкого, который поднял воротник и нахлобучил шапку на лоб, став при этом похожим на беспризорника двадцатых годов. — Садись, быстро! Валентин прыгнул на место пассажира. — Все нормально? — Камера со мной, я уже стал беспокоиться. — Так получилось… — уклончиво ответила я. — Куда мы сейчас едем? — поинтересовался Новицкий. — Надо найти ту девчонку, и немедленно. — Зачем? — удивился Валентин. — Разве мы не узнали всего чего хотели? — Об этом узнали не только мы, но и Ефимов. Наверное, зря я вызвала его… — А кстати, зачем это нужно было? — Затем, чтобы бандюги сами разбирались между собой — обеспечивали себе алиби, оправдывались, отмазывались и так далее. Мне нужно сделать так, чтобы Ефимов отстал от тебя. Среди всего прочего меня сейчас интересует Ольга Софронова, надо найти ее как можно быстрее. — Как же мы ее найдем? — Попробуем позвонить кое-кому… Позвонила я Игорю Иванову, которого оторвала от очень важной вещи — компьютерной игры под названием «Икарус». — Да?.. — ответил его недовольный голос. — Игорь, привет! Это Охотникова. — Здравствуйте, Евгения Максимовна! — Интонации заметно потеплели. — Чем занимаешься? — Общаюсь с машиной, получаю удовольствие. — Молодец. Как насчет адреса Ольги Софроновой? — Нашел!.. — Умница!.. — обрадовалась я. — Диктуй его скорее! — Улица Танкистов, дом сто сорок, квартира пять. Мы отправились по указанному адресу, нашли нужный дом, поднялись на второй этаж и остановились перед дверью, обитой коричневой винилискожей, снизу которой виднелись какие-то потеки. Молочно-белая цифра «5» была привернута к двери одним шурупчиком и немного сдвинулась набок. Я нажала кнопку звонка. Никто не отозвался. Я позвонила снова, и за дверью послышался шорох. Никакого вопроса, правда, не последовало. Когда я нажала на кнопку в третий раз, за дверью спросили: — Кто?.. Вспомнив сказку про волка и семерых козлят, я произнесла тоненьким слащавым голоском: — Олю можно?.. Дурацкая фраза, которой никогда не воспользуется нормальный воспитанный человек, только тупорылые подростки. Защелкали замки, моя уловка сработала. Домашние подумали, что к Ольге пришла одна из подружек, и поддались на провокацию. Дверь открылась. На пороге стояла Софронова собственной персоной. Глава 15 Захлопнуть дверь снова, чтобы воспрепятствовать моему вторжению в чужие владения, Ольге не удалось. Ворвавшись в чужую квартиру, я с порога произнесла: — Тебе грозит опасность. Или ты выслушаешь нас спокойно сейчас, или завтра никто не поручится за твое здоровье. Первый вопрос был решен — Ольга отступила в сторону, но в комнату не пригласила. — Что вам нужно? Я сделала знак Валентину, и он вытащил на свет видеокамеру, которую я продемонстрировала девушке. — Здесь записаны действия твоих подельников, зафиксировано, как они чистят квартиру, а хозяин в это время лежит почти бездыханный на своей кровати. Ольга с ненавистью глядела на нас, похожая на героиню заставки из фильма «Байки из склепа». — В этом состоит опасность, которая грозит мне? Я покачала головой. — Это материал для милиции, так сказать, улики. Я отдам тебе кассету в обмен на информацию. — Какую? — Если причиной гибели Андрея Ефимова явились ваши с ним отношения, то ты обязана нам об этом сказать. Ольга внимательно посмотрела на меня. — Кто вам сказал, что между нами были отношения? Настала моя очередь удивляться. — Об этом знают все. — Кто все? — Твои товарищи по веселой компании. Теперь Ольга качала головой. — Я уже целый месяц не тусуюсь с бывшей командой, нашла другое занятие, как вы уже знаете, — она кивнула на видеокамеру, — а с Андреем у нас не было отношений уже примерно с полгода. — Поссорились? — спросила я. Девушка усмехнулась. — Об этом даже смешно говорить… — Давай посмеемся вместе, — предложила я. — Рассказывай… — Он охладел ко мне и решил приударить за одной девочкой… — Из вашей же компании? — Нет… — Кто она? Нам надо знать ее имя и адрес. — Адрес ее я не знаю, а вот имя известно всей школе и даже городу. — Ого! — воскликнула я. — И кто же она? Ольга снова усмехнулась. — Это Маша Рыбникова. — Что за Маша?.. — Звездочка школьной эстрады, с ней занимается Сергей Владимирович. Я пока что ничего не могла сообразить. — А этот Сергей Владимирович — кто он такой? — Вы не знаете? Тоже известная личность — детский композитор, продюсер. В городе его уважают. Вспомнила! Я тут же вспомнила свой визит в школу, когда разыскивала Игоря Иванова, и перед моими глазами всплыл облик дежурного учителя, а потом и девчушки, которая подбежала к нему и радостно воскликнула: «Я выучила новую песню!» Если сказать, что мои глаза полезли на лоб, то это значило — ничего не сказать. — Погоди! — чуть не вскрикнула я. — Этой девочке всего… — …двенадцать лет, — закончила за меня Софронова. Ну, как говорится, век живи — дураком помрешь. Такого я не могла представить. Шестнадцатилетний лось бегал за малышкой из шестого или седьмого класса! Это что — патология, цинизм или сумасшествие? — Это было взаимно? — наконец решилась поинтересоваться я. Ольга покачала головой. — Не думаю… Во всяком случае, я не замечала, чтобы Маша была рада видеть Андрея, скорее — наоборот. Репутация, знаете ли… Я оглянулась на Валентина, который переминался с ноги на ногу и за все время нашего разговора не произнес ни слова. — Теперь слушай, что скажу, — произнесла я. — У тебя есть где укрыться? Лучше, если твое убежище находится в другом городе. Ольга широко раскрыла глаза. — Нас вычислила милиция? — Хуже… — А кто? — Бандиты. Причем серьезные ребята, слов на ветер не бросают. Девушка непонимающе смотрела на меня. — А в чем, собственно дело? Мы все уладили, проблем до сих пор не было. — Дело не в вашем бизнесе, Николай Ефимов… — … отец Андрея?.. — …ищет убийцу своего сына. — А я здесь при чем? — Ни при чем, но у меня нехорошее предчувствие, которому нужно верить. Ольга долго изучала меня взглядом, а потом сказала: — Хорошо, я попытаюсь скрыться, деньги у меня есть… — Кстати… — произнесла я. — Что еще? — Давно вы занимаетесь этим своим бизнесом? — Каким именно? — Софронова сделала вид, будто не поняла меня. — Сначала — в постель к парню, а потом — в его кошелек? — Вас это действительно интересует? — Безусловно. — Это был третий заход… Я пожала плечами. — Ну хорошо… Да, а кто еще знает о том, что Андрей положил глаз на Машу Рыбникову? Ольга покачала головой. — Лично я никому об этом не говорила, чтобы не выставить себя на посмешище. Расстались и расстались, но чтобы из-за какой-то соплячки? Как заинтересованная сторона, я не хотела об этом распространяться. Мы распрощались и покинули дом сто сорок по улице Танкистов. — Может быть, есть смысл позвонить в милицию? — предложил Новицкий. — По какому поводу? — Все-таки ограблена квартира… Ефимов мог отобрать деньги у парней и присвоить себе. — И что ты скажешь дежурному? — Скажу что есть… — Завтра же бандитам станет об этом известно. Мы превратимся в свидетелей, которых придется убрать. — Блин… — Вот именно. Так что молчи и сиди тихо. Хорошо еще, что Ефимов не знает, что ты был со мной. Мы с Валентином расстались не в самом радужном настроении. Глава 16 Наутро я долго не решалась подойти к телефону, чтобы позвонить Ефимову, до того противно было это делать. Начинать утро с разговора с бандитами — не самое приятное в жизни человека. Не скажу, что мне было страшно, просто появилась аллергия на голос, интонации и все, что связано с этим человеком. Я сняла трубку и набрала номер. — Я слушаю… — Звонит Евгения Охотникова. Каковы результаты вчерашнего рейда? — Фраера отпираются, говорят, что с девчонкой у них чисто деловые отношения, но алиби у них шаткое. — Могу узнать, что оно собой представляет? — Говорят, что были на деле. — Это легко проверить, — сказала я. — Как? — Поехать домой к тому, кого они ограбили четырнадцатого, и пусть он даст показания. — Попробуем. — А в принципе, — сказала я, — они больше вам не нужны. — Это почему? — Мотива нет. Если с девушкой у них самые деловые отношения, а я думаю, что это действительно так… — …откуда такая уверенность? — грубо оборвал меня Ефимов. Вот дьявол, еще чего доброго догадается, что вчера я встречалась с Ольгой Софроновой. — По-другому не получается, — сказала я, особенно не надеясь на то, что мои слова возымеют успех. Так оно и вышло. — Разберемся… А ты продолжай работать в заданном направлении. — Да, но мне нужен конкретный результат вчерашнего дела. — Результат будет, позвони вечером. Кстати, ты нашла ту девку? — Нет, — соврала я, — даже ее адреса не знаю. — Хорошо, я сам узнаю… Пока. Он положил трубку, а я недоумевала про себя. Зачем мне продолжать работать? Почему бандиты прицепились именно к этому случаю? Может быть, ничего страшного, а может быть, и наоборот. Во всяком случае, Валентин Новицкий, чье доброе имя, и заодно тело, я сейчас охраняю, пока что в безопасности. Я подсела к тете Миле, которая уткнулась в том Буало и Нарсежака под номером два. — Интересно? — спросила я. Тетя подняла на меня глаза. — Женечка, я вынуждена тебя разочаровать… Вот еще новости. — И в чем же дело? — Что касается книги, то никакой мистики здесь нет, все — дело рук обычных людей. — Точно, — задумавшись произнесла я, — всюду обычные люди, которые делают обычные дела… И все крутится вокруг дня святого Валентина, будто он имеет какую-то сверхзначимость для жителей нашей планеты. — День святого Валентина — очень важное событие, — многозначительно произнесла тетя Мила. — В этот день особую силу имеет Любовь! — Вот именно, любовь… — произнесла я. — Однако рядом с ней ходит ненависть. — Согласна… — сказала тетя. — Именно ненависть погубила священника Валентино, послав его на смерть. Я усмехнулась. — Об этом написано у Буало и Нарсежака? — Нет, Женечка, я узнала это из одной публикации. Надо же, а я думала, что тетя Мила не читает ничего, кроме детективов, но, видимо, ошиблась. Любовь… Может быть, она всему виной? В последнее время на преступление идут ради денег, нет такого понятия, как оскорбленная честь, кровь за неверность и тому подобное. Может быть, день святого Валентина именно тот случай, когда на преступление идут ради любви? Бред. Не знаю, что на уме было у Андрея Ефимова, когда он стал бегать за маленькой Машей, но дело закончилось плачевно. Я посмотрела на тетю Милу, она снова погрузилась в чтение. Вот счастливый человек — окунулась с головой в повествование и таким образом скрылась от повседневных забот, расстройств и головной боли по пустякам. В этот момент тетя оторвалась от книги и посмотрела на меня поверх очков. — Ты о чем-то хочешь меня спросить, Женя? Я вздохнула. — Вот такая ситуация: малолетний бандит клеится к малышке двенадцати лет, сама она постоять за себя не может… — А родители? — спросила тетя. — Не думаю, что они стали бы терпеть подобный стыд. Скажи, Женя, ты это придумала или такой кошмар происходил на самом деле? — Боюсь, тетя, что это ужасная действительность… Чтобы развеяться, я решила проехаться на «Фольксвагене», сегодня был морозец, правда, дорога была по-прежнему слякотная и зимний воздух не справлялся с обилием выхлопных газов, которые буквально дурманили голову. Я раздумывала над событиями прошедших дней и пыталась представить себе отца Маши — я и в глаза-то его ни разу не видела, — который бьет морду Андрею Ефимову, а потом разбивает ему затылок. Идиотизм какой-то… Проезжая мимо школы, где учился Андрей и где учатся Игорь Иванов и Маша Рыбникова, я увидела на дверях большое объявление, выполненное на листе ватмана. Любопытство взяло верх. Я остановила машину, заглушила двигатель и пошла посмотреть, что рекламируют у входа в учебное заведение. На этот раз на крыльце никто не тусовался. Это меня вполне устраивало. Я остановилась перед объявлением, на котором было аккуратно выведено: … «5 МАРТА для родителей и гостей КОНЦЕРТ ЗВЕЗД ШКОЛЬНОЙ ЭСТРАДЫ, посвященный Международному женскому дню НАЧАЛО В 18.00». Господи, уже наступил месяц март! Я покачала головой: время неумолимо и работает против нас. Однако вернемся к мероприятию. Наверняка в этом концерте будет принимать участие и Маша Рыбникова. Есть смысл познакомиться с ней поближе, насколько это удастся. В душе я искренне порадовалась, что, несмотря на экономические трудности, разгул преступности и прочие неурядицы, российская школа живет, хранит свои традиции и даже отмечает праздники. Наступило пятое марта. В назначенный срок, к семнадцати тридцати мы с тетей Милой пришли в школу, оставили верхнюю одежду в гардеробе, взамен получили от миловидной женщины лет сорока номерки и отправились в актовый зал, находившийся на третьем этаже здания. Нас проводила дежурная ученица — девятиклассница с пышной прической русых волос. — Спасибо, — поблагодарили мы девочку и стали осматриваться. Зал был довольно небольшим — мест на двести. Высокая сцена, с задником из цветной бязи. Занавес из тяжелого серого материала, уж не знаю, как он называется. Под потолком цветные софиты, направленные почему-то на зрителей. Стулья в зале были жесткие, окрашенные в темно-серый цвет. — Где сядем? — спросила я. — Может быть, поближе к сцене? Там лучше обзор, — предложила тетя Мила. — Обзор лучше — музыка громче, тебя это не смутит? — Думаю, что все будет нормально. Мы уселись во втором ряду и стали ждать начала концерта. Я держала в руках букет цветов, купленный специально для торжественного события, и знала заранее, кому его вручить. Мы с тетей Милой были в наших лучших костюмах: я облачилась в бордовый жакет и такие же брюки, а тетя Мила надела коричневый шерстяной костюм. На сцене суетился тот самый преподаватель, которого я встретила в день, когда искала в стенах школы Игоря Иванова. Он лично устанавливал микрофоны и проверял их звучание. Акустические системы были установлены по краям сцены и были повернуты немного в зал. Я наклонилась к тете: — Посмотри на сцену — перед нами композитор и продюсер Сергей Владимирович. Тетя Мила изумленно взглянула на меня. — Вы знакомы? — Пока нет, но думаю, что двум творческим личностям надо обязательно познакомиться. — Ты считаешь себя творческой личностью? — усмехнулась тетя. — Разве нет? — спросила я. — Ваше близкое знакомство состоится тогда, когда этот Сергей Владимирович станет твоим клиентом. Я замахала руками. — Не дай бог, тетя. Лучше не говорить об этом, а то накаркаешь. — Хорошо, не буду… Пока есть время до начала концерта, я немного почитаю. Она полезла в сумочку и достала книгу, четвертый том Буало и Нарсежака. — Тетя!.. — укоризненно прошептала я. — Нельзя же в концертном зале делать вид, что тебе скучно. — Когда начнется мероприятие, я уберу книгу, — сказала тетя Мила. — К тому же в зале будет темно. — Нет, сделай это сейчас… Пожалуйста… Мне лично стыдно перед людьми. — Ну, хорошо… — Тетя обиженно сунула книгу обратно в сумочку и уставилась на сцену. Зал постепенно наполнялся зрителями. Родители участников концерта приходили с нарядными детьми, передавали их с рук на руки Сергею Владимировичу и еще одной пухленькой белокурой дамочке маленького роста и занимали места с правой стороны зала ближе к сцене. А вот и та, кого я ожидала, — Маша Рыбникова. Она пришла в сопровождении мамы — невысокой стройной женщины лет тридцати пяти с короткой стрижкой каштановых волос и такими же карими глазами, как у дочери, и папы… майора милиции! Однако. Теперь даже не знаешь, как подступиться к девочке в ее окружении. Во всяком случае, я рада, что Маша будет в полной безопасности — вся милиция нашего города бросится на выручку. Артисты проходили за сцену. Я посмотрела на часы: без десяти шесть. На улице стемнело, сквозь шторы, закрывавшие огромные окна зала, пробивался свет уличных фонарей. Рядом с нами уже сидели чьи-то мамочки, по их виду было заметно, что они безмерно счастливы. Концерт начался в четверть седьмого. Свет в зале выключили, и на сцену, освещенную только рампой, вышли двое ведущих — мальчик и девочка, которые поздравили всех присутствующих с наступающим праздником и объявили о начале концерта. Публика сдержанно зааплодировала, и действие началось. Я пропущу весь список исполнителей, потому что меня интересовала только Маша Рыбникова. Наконец ведущие объявили о выходе на сцену Маши Рыбниковой — лауреата городского конкурса, и зал оживленно зааплодировал. Зазвучала музыка — искусно сделанная «минусовая» фонограмма, — и на сцену выскочила Маша — в желтой широкой юбке ниже колен, блузке синего цвета с рукавами-фонариками и ободком на голове с распущенными волосами. — Белоснежка! — ахнула я. И не ошиблась. Это действительно была детская песенка про Белоснежку, о том, какая она добрая, веселая и даже сладкоежка и как ее любят все окружающие — гномы, короли, придворные и все знакомые. Во втором куплете на сцену выскочил гном с белоснежной бородой, в колпачке и в красных театральных полусапожках. Поначалу он был недоволен тем, что в его владениях объявилась непрошеная гостья, но, присмотревшись повнимательнее, он заметил, что девочка уж больно хороша собой и мила, и принялся лихо отплясывать с ней. Маша пела сильным звонким голоском, уверенно брала самые высокие нотки, она вся светилась, улыбаясь нежной открытой улыбкой, движения были четкими и красивыми. — Какая хорошая девочка, — умилилась тетя Мила. — Согласна… — проговорила я. Зал хлопал в такт музыке, а когда песня закончилась, разразился — не скажу что овациями, но рукоплесканиями — это точно. На сцену побежали девчонки из зала, чтобы вручить Маше скромные букетики цветов. Тетя Мила толкнула меня локтем: — Иди, вручай свой букет… Я поднялась было с места, а потом уселась на стул снова. Тетя вопросительно посмотрела на меня. Я перехватила ее взгляд и произнесла: — Я решила подарить цветы после концерта. — Почему так? — Есть одна мысль… Я подумала, что проще познакомиться с девочкой и ее родителями, если по окончании концерта подойти к ним с букетом в руках и завязать разговор. Так будет лучше. Когда ведущие объявили о завершении концерта и народ повалил из зала, я направилась к кулисам, но потом решила подождать, — пусть Маша подойдет к родителям, тогда-то мы и затеем разговор по душам. Ждать пришлось довольно долго — сначала Маша общалась со своим руководителем Сергеем Владимировичем, который, по-видимому, хвалил ее за хорошее выступление, и только потом она подбежала к родителям. Вот тут-то и наступил мой выход. Я приблизилась к девочке и протянула ей букет со словами: — Умница, Маша, мне очень понравилось твое выступление. — И мне тоже! — послышался голос тети Милы. — Спасибо, — улыбнулась девочка, принимая букет. Она с любопытством глядела на нас. С не меньшим любопытством меня осматривали родители — хрупкая мамочка и папа — майор милиции, при погонах и медалях. Папа был высоким человеком с хорошей выправкой, худощавым, с серыми глазами, глядевшими совсем не строго, а даже весело. — Меня зовут Евгения, — произнесла я, обращаясь к родителям, — у вас хорошая дочка. Говорят, родителям нравится, когда хвалят их детей, но это был не комплимент с моей стороны, а истинное признание таланта ребенка. Меня снова поблагодарили, и мамочка с Машей скрылись за сценой, чтобы переодеться. Черт, какая удача, я осталась один на один с майором, который держал в руках все цветы, преподнесенные Маше, и улыбался. — Наверное, мальчишки бегают за ней толпой, — осторожно завела я разговор. — Поклонники, так сказать… — Бывает, — согласился папа. — Иногда даже цветы дарят, одноклассники. — Наверное, и ребята постарше обращают внимание? Рыбников пожал плечами. — Вполне возможно. Досадно, майор милиции мог бы быть в курсе того, что творится вокруг его дочери. Хотя… Я решила пойти напрямик, время идет, бандиты уже готовятся к возмездию, и рассусоливать просто некогда. — Вы слышали про Андрея Ефимова? Майор кивнул. — Тот, которого убили в гаражах? Я в тот день как раз дежурил в управлении. Четырнадцатого числа это случилось, если память меня не подводит. С пацаном я знаком не был, не мой профиль, а вот про его папашу наслышан, он попал в поле нашего зрения. — Четырнадцатое февраля — день святого Валентина… — Точно, — улыбнулся Рыбников-старший, — Маша мне приготовила «валентинку», открыточку в виде сердечка с надписью на английском языке. Я в английском мало что соображаю, как-то не довелось изучить его как следует, а вот дочка имеет пятерки по этому предмету. В душе я порадовалась за Машу, и одновременно было немного досадно, что у майора было алиби на день святого Валентина. С дежурства просто так не уедешь для того, чтобы совершить преступление. У меня в голове мелькнула мысль попробовать стравить бандитов в лице Ефимова и милицию в лице майора Рыбникова и посмотреть, кто выйдет победителем, — хотелось бы, чтобы правоохранительные органы. Вот тогда наступил бы конец всем нашим проблемам, я вздохнула бы спокойно и Валентин Новицкий был бы спасен. А пока ниточка обрывалась, и мне предстояло искать какой-нибудь другой ход, чтобы вывести дело на нужную траекторию. Я не стала дожидаться, когда вернется Маша с мамочкой, распрощалась с Рыбниковым-старшим, взяла под руку тетю Милу, и мы удалились прочь. В полном молчании мы добрались до дома. Тетя находилась под впечатлением концерта, а я раздумывала над ситуацией. Поднявшись в квартиру, с порога услышала звонок телефона. Я взяла трубку, звонил Валентин. — У вас включен телевизор? — Какой канал? — Наш — тарасовский. Я бросила трубку рядом с телефоном и кинулась к телеку, включила его в сеть и нашла передачу местного телецентра. Передавали новости. В кадре высветились люди в милицейской форме возле двух трупов, лежавших в снегу около каких-то кустов. Донесся голос диктора: — …очевидно, произошла очередная кровавая разборка между криминальными кланами… Один из милиционеров перевернул труп, лежавший ближе к камере, и я увидела землистое лицо, покрытое прыщами. Это был один из тех воришек, которые работали вместе с Ольгой Софроновой. Глава 17 Я не стала связываться с Ефимовым и требовать объяснений, это привело бы к обострению отношений, которые и так находились на грани взрыва. Бандиты только внешне были такими сдержанными и спокойными. Происшедшее с воришками насторожило меня и Валентина — точно так же могут поступить и с нами даже в случае благополучного исхода. По ходу дела я выяснила, что бандиты наведывались на квартиру Ольги Софроновой, перевернули все вверх дном, допытывались у матери, одной воспитывавшей Ольгу, где находится ее дочь, но та не смогла сказать ничего вразумительного. Валентин с семьей также уехал из города по моему совету, даже я не знала, куда именно подалась семья Новицких, надеюсь, что их достанут не сразу, а до этого момента я смогу что-нибудь предпринять. До срока, назначенного бандитами, осталось всего три дня, а дело не сдвинулось с мертвой точки. Надо было во что бы то ни стало положить конец этому беспределу, бандиты представляли смертельную опасность не только для меня, но и для тех, кто так или иначе был связан с Андреем Ефимовым. Хорошо еще, что бандиты не знают про Машу Рыбникову, чего доброго отыграются на ней тоже. По-хорошему, надо бы предупредить отца Маши, но как потом объяснить, почему Евгения Охотникова оказалась замешанной в это дело? Наведя справки через своих знакомых, я выяснила, что майор Рыбников действительно в день святого Валентина дежурил в управлении и безвылазно находился на своем «боевом посту». Алиби несокрушимое. Намекнуть бандитам, пусть проверяют? Нельзя — это значит подвергать опасности Машу. Бегать от бандитов по всей России, держа за ручку Валентина Новицкого, просто неразумно, нас все равно вычислят и ликвидируют. Свалить криминального лидера не так-то просто, для этого существует два пути — физическое уничтожение и тюрьма на всю катушку. Первый вариант отпадал сразу — я не киллер и не собираюсь им быть. Для второго варианта нужны до того веские основания, чтобы целый батальон адвокатов, работающих на мафию, не смог отбить обвиняемого у правоохранительных органов. Искать доказательства преступной деятельности Ефимова? Бьюсь об заклад, что милиции уже известны его авантюры, но нет весомых улик, а без них дело будет шито белыми нитками. Позвонить в милицию и намекнуть, что те два трупа, которые были показаны по телевизору, на совести Ефимова и его подручных? Об этом тут же узнают бандиты, и мне придется худо. Чтобы развеяться, я села в машину и стала кружить по городу. Голова пухла от мыслей, но реального выхода из ситуации я не видела, а ведь он должен быть. Должен, черт возьми! Я проехала мимо школы и остановилась неподалеку. У меня было такое чувство, что весь этот кошмар, который разрастается как снежный ком, начался именно здесь, в стенах образовательного учреждения. Я взглянула на часы — четырнадцать ноль-ноль. Четырнадцать часов — четырнадцатое февраля — четырнадцать дней на поиски убийцы. Ненавижу это число. Школьная дверь открылась, и это поневоле привлекло мое внимание. По ступенькам спускались уже знакомые мне Сергей Владимирович и… Маша Рыбникова. Они были похожи на двух воркующих голубков, шли рука в руке и счастливо улыбались друг другу. Я зажмурила глаза, потрясла головой, чтобы прогнать наваждение, и вновь размежила веки. Нет, видение не исчезло. Мало того, мужчина с девочкой прошли мимо моей машины, даже не заметив меня, сидевшую неподвижно и молившую бога, чтобы не попасть в поле зрения учителя и ученицы. В принципе, я могла не опасаться, Сергей Владимирович и Маша были настолько заняты друг другом, что можно было плясать на крыше «Фольксвагена» и то они ничего бы не заметили. Учитель с девочкой дошли до остановки маршрутного такси и остановились. По всей видимости, они уезжали куда-то по делам, вне всякого сомнения творческим. Я невольно залюбовалась симпатичным мужчиной и девчушкой, с лица которой не сходила обворожительная улыбка. Я как-то попробовала вот так же походить несколько минут, раздвинув уголки рта, но потом жутко заболели челюсти, а тетя Мила смотрела на меня как на чумную. Подъехала «Газель» — маршрутное такси, возившее пассажиров к центру города, учитель и ученица забрались в машину и исчезли из поля моего зрения. До срока, назначенного бандитами, оставалось всего ничего, а потом придется платить по счету… Глава 18 Кабинет номер двадцать семь находился на втором этаже школьного здания. Я постояла у двери, прислушиваясь к звукам музыки, доносившимся оттуда. Играли на фортепьяно, играли виртуозно, лично я не заметила ни одной нотки фальши, правда, я не могу похвастаться абсолютным слухом. Мелодия смолкла, и я постучала в дверь. Специально ждала этой паузы, потому что тот, кто играл, просто не услышал бы моего стука, да и прерывать человека было бы невежливо. Дверь открыл Сергей Владимирович, именно к нему я пришла сегодня, чтобы задать несколько вопросов, важных для меня. — Здравствуйте… — удивленно произнес он. — Вы ко мне? — Да, Сергей Владимирович, — ответила я и вошла в кабинет, чуть не поскользнувшись на линолеуме, который оказался очень гладким. Просторная комната с обычной классной доской, тремя рядами столов, стоявших полукругом, фортепьяно в левом переднем углу и небольшой шкаф, на полках которого стояли музыкальный центр, отечественный проигрыватель «Вега», а к стене была прислонена шестиструнная гитара. — Мы с вами знакомы? — спросил мужчина, глядя настороженно и с долей обеспокоенности. — Меня зовут Евгения Охотникова, — сказала я. — Очень приятно, Евгения… По интонации я поняла, что учитель желает знать мое отчество, — в школьной среде больше принято называть друг друга по имени-отчеству, даже если вы давно работаете друг с другом. Профессиональная привычка. — Максимовна, — ответила я. — Кто вы? — с беспокойством спросил Сергей Владимирович. — Из милиции? Я усмехнулась. — Почему вы так подумали? Мужчина смутился. Он пожал плечами и сказал: — Взгляд у вас такой — уверенный… Фигура спортивная. К нам приходят инспектора по делам несовершеннолетних — такой же взгляд, походка, ну и так далее… Что-то нервничает мужик, с чего бы? Пора переходить к делу. — Я не из милиции, но хочу поговорить с вами о том, что произошло четырнадцатого февраля — в день святого Валентина. Сергей Владимирович весь напрягся. — Четырнадцатого числа в школе была дискотека, я присутствовал на ней, ставил аппаратуру… — То есть постоянно находились в зале? — Постоянно. Не могу же я оставить инструменты на этих лоботрясов — спалят все к чертовой матери. — То есть у вас железное алиби. — Да! То есть… А при чем здесь алиби, чего вы хотите? — Не знаю что при чем, вы сами рассказали о том, что находились в зале во время дискотеки, а я хотела поговорить совершенно о другом. — О чем же? На лбу мужчины выступили мелкие капельки пота. — Я пришла поговорить об Андрее Ефимове. Сергей Владимирович тяжело опустился на круглый винтовой стульчик. — Я не желаю о нем говорить… — Почему? — Он был подонок. Конечно, о покойниках нельзя говорить плохо, но я скажу, пусть это будет мой грех. — Главная причина, по которой вы его ненавидели, состояла в том, что он пытался приставать к Маше Рыбниковой. Я права? Учитель поднял на меня глаза, полные слез, и я поняла, что происходит. Считайте это женской интуицией или просто догадкой, но я оказалась права на все сто процентов: это была любовь… — Что вы хотите от меня услышать? — прозвучал глухой голос. — Я хочу, чтобы вы сняли камень с души. Клянусь, что все сказанное здесь останется между нами, но мне нужна правда. — Зачем? — Человеку, обвиняемому в гибели Андрея, грозит смертельная опасность, но чтобы предотвратить ее, я должна знать все. Сергей Владимирович опустил голову и, не поднимая глаз, начал свое повествование. Глава 19 — Я влюбился в маленькую девочку, свою ученицу. Маша занимается у меня со второго класса, уже почти пять лет мы вместе, я вложил в нее все, что только смог — основы вокала, сценического мастерства, пишу для нее песни, профессиональные фонограммы, все, что знаю сам — отдаю ей и в этом вижу смысл своей жизни. Когда-то у меня была жена, но мы развелись семь лет тому назад, не прожив вместе и года и не успев завести детей. Бывшую супругу не устроила финансовая сторона моей деятельности, она все время говорила, что музыканты зарабатывают неплохо, но только не те, которые работают в школах. А мне нравится быть именно учителем, совмещая это с творческой деятельностью. Самые талантливые существа на свете — это дети, с ними интереснее работать, чем со взрослыми. Дети сразу распознают халтурщиков — им или нравится твоя работа, или нет. В первом случае они будут носить тебя на руках, а во втором — ты будешь для них полным нулем. Моя жена любила ходить по ресторанам, стремилась показать себя, хотела быть на людях, а наш семейный бюджет этого не позволял. К тому же мне не нравилась эта жизнь с почти ежедневной выпивкой, танцами, дымом сигарет. Все рухнуло в один прекрасный день, когда моя жена сообщила, что нашла другого человека, не такого прижимистого, как я, который ее понимает. Конечно, для меня этот разрыв был очень болезненным, и я поклялся, что никогда больше не свяжу свою жизнь ни с одной женщиной на свете. Лучше отдать ее, я имею в виду жизнь, детям, которые если и бросят тебя, то только потому, что они в вечном поиске. Я окунулся с головой в работу, и потом случилось чудо: я нашел талантливого ребенка. И мы начали заниматься. Очень скоро Маша завладела моим умом, а через некоторое время и сердцем — я понял, что люблю ее. В этом месте я взяла на себя смелость прервать Сергея Владимировича. — Простите, а что же Маша? Как она отвечает на ваши чувства? Учитель замахал руками, словно отбивался от целого полчища комаров. — Она ни о чем не догадывается! Я надеюсь… Я счастлив оттого, что нахожусь рядом с ней, что смотрю в ее глаза, что она не отнимает теплую ладошку, когда я беру ее в свою руку. Конечно же, она вырастет, станет взрослой, выйдет замуж, но в моей душе она останется навсегда такой, какой я ее знал. — Вы — счастливый человек, — сказала я. — В вашем сердце есть место для любви. — Да… — кивнул мужчина. — А потом появился этот подонок, Андрей Ефимов. Естественно, я начал борьбу — пытался отвадить его, буквально выдергивал Машу из его объятий, при этом я боялся раскрыть самого себя, чтобы не стать посмешищем для окружающих. Ефимов уж не знаю каким образом, но начал догадываться о моих чувствах к Маше. Я бы не пережил огласки, наверное, наложил бы на себя руки. Я очень мнительный человек. А вы ведь знаете, как подростки умеют выставить человека на посмешище, это для них очень большая радость, они злы и беспощадны. — И поэтому вы его убили? — Нет, что вы! — учитель был на редкость спокоен. — В тот день была дискотека, я наладил аппаратуру, парни принесли кассеты, двоих ребят я оставил за старших, а сам пошел в кабинет, вот сюда, и вдруг появился Ефимов. Он был пьян, ради праздника решил нажраться, как говорят в народе, и пришел ко мне, чтобы устроить разборку. Он же наглец, мог надерзить любому, кроме, наверное, директора школы. Он начал орать на меня, мол, ты, придурок, убери лапы от Маши, она моя девчонка, не то тебе башку отшибут. Я попытался вразумить его, но этот идиот бросился на меня с толстым прутом! Вы представляете, до чего дошли нравы! Сопляк, мальчишка бросается на учителя, чтобы избить его. — То есть имела место самооборона? — спросила я. — Что вы! Совсем не так, как вы думаете! Линолеум был очень скользким, полы только что помыли — техничка как раз убиралась в кабинетах. Черт знает что за линолеум положили здесь в этом учебном году, по нему вообще ходить опасно, а когда он мокрый, так жди несчастного случая. Так оно и случилось. Ефимов подскользнулся, полетел навзничь и ударился об угол стола! Я жутко перепугался, пытался привести его в чувство, но вскоре понял, что он мертв. — Надо было сразу же сообщить в милицию, — заметила я. Сергей Владимирович горестно закивал. — Да-да, по закону я обязан был это сделать, но не смог… Больше всего на свете я боялся, что откроется мое отношение к Маше, уже не знаю почему я вам все это рассказываю… — У меня лицо располагающее, — заметила я. (Господи, что я несу, лишь бы сказать что-нибудь.) — Да, наверное… К тому же я вспомнил, что у Ефимова отец из крутых, и мне несдобровать, если дело откроется. Так что я потихоньку вынес Андрея через запасной выход — у меня есть ключи — и перетащил его в гаражный массив, благо это рядом. Отсутствовал буквально полчаса. Я спросила: — О какой стол ударился Андрей? Учитель указал, а я стала осматривать крышку и увидела, что на ребре остались еле заметные пятна крови. — Что-то не так? — встревоженно спросил Сергей Владимирович, видя мое озабоченное лицо. — Надо было уничтожить пятна, — сказала я. — Это улика, для эспертизы ничего не стоит вычислить, чья это кровь. — Боже! — ужаснулся мужчина. — Я с перепугу ничего не заметил, сейчас вытру! Я покачала головой. — Можно этого не делать… — Почему?.. — Вашим словам мало кто поверит, нужны четкие свидетельские показания, что здесь произошел именно несчастный случай, а не убийство, которое, кстати, можно квалифицировать как непреднамеренное. — Свидетелей у меня нет, — кивнул Сергей Владимирович, — но я могу доказать, что в число убийц — даже потенциальных — я не вхожу. — Это было бы весьма кстати, — сквозь зубы произнесла я. Как бы мне ни хотелось верить этому симпатичному человеку, но слова в наше время ничего не стоят. К тому же меня нельзя причислить к легковерным людям, профессия обязывает не доверять, а проверять. Иногда я жутко подозрительна даже к самой себе, и этот недостаток меня удручает. По моему виску стекла капелька пота, в помещении было довольно жарко. Я осторожно провела по лицу пальцами, чтобы убрать влагу. Учитель заметил это и предложил снять верхнюю одежду. — Если вы не возражаете, я повешу вашу курточку в шкаф на плечики. Наш с вами разговор может затянуться. Я не возражала. Когда я снимала куртку, на пол случайно выпала визитка Ефимова. Я подобрала ее и сунула в карман куртки. Сергей Владимирович осторожно принял у меня из рук курточку и унес ее в другой конец кабинета, открыл стенной шкаф и повесил ее на деревянную вешалку. — Теперь — к делу, — произнесла я. — С нетерпением жду доказательств вашей невиновности. Учитель кивнул и направился к сейфу, стоявшему в углу комнаты. Это был полутораметровый металлический шкаф, окрашенный в зеленый цвет масляной краской, которая облупилась вокруг замка. На полпути к сейфу Сергей Владимирович обернулся ко мне. — Надеюсь, что вся информация останется между нами. Я была заинтригована. — Разумеется, — произнесла я, — если она обладает необходимой для меня ценностью. — Тем более — для меня… — как-то мудрено произнес учитель. Он открыл сейф и извлек на свет видеокамеру «Сони». Я чуть было не воскликнула — у меня почти такая же, во всяком случае похожая, но вместо этого цинично произнесла: — Не хотите ли вы сказать, что сцена разборки с Андреем Ефимовым была записана на пленку? — Так получилось… — сказал Сергей Владимирович, осторожно опуская камеру на стол. — Я продумывал движения для одного танца из концертной программы, всегда так делаю, чтобы посмотреть со стороны и внести корректировку, если понадобится. Пока был в зале во время дискотеки — подсмотрел кое-что у девчат и хотел повторить перед объективом. И в этот момент зашел Ефимов… Я как чувствовал — нажал кнопку записи. — Однако! — произнесла я. — Можно посмотреть? — Конечно. Сейчас я найду это место… Учитель перемотал кассету и подал мне камеру. Я прильнула к глазку и стала всматриваться в то, что запечатлела пленка четырнадцатого февраля — в день святого Валентина. Андрей Ефимов — было заметно, что он пьян, — отчаянно жестикулировал с искаженным от ненависти лицом, затем бросился прямо на объектив, и я увидела взлетевшие кверху ноги в массивных кроссовках на толстой подошве и откинувшуюся назад голову, с размаху ударяющуюся затылком об стол. Больше ничего не было видно, потому что тело опустилось на пол и в объектив этот момент не попал. Я оторвалась от глазка. — Вы увидели все что нужно? — спросил Сергей Владимирович. — Алиби железное, — кивнула я. — Видеоматериал можно приложить к делу. Для милиции это было бы доказательством, разве не так? — Что вы! — замахал руками учитель. — Все что угодно, только не огласка! — Что же теперь — будете хранить это в сейфе? — Да, буду. — Как долго? — До самой моей смерти… Кто-то несмело постучал в дверь. Сергей Владимирович торопливо убрал камеру в сейф и запер его на ключ, а я пошла к двери. На пороге стояла Маша Рыбникова. Она сразу же узнала меня и поздоровалась. — Здрасьте… — Привет, Маша, — улыбнулась я, пропуская девочку. — Не буду вам мешать, Сергей Владимирович. — Если ко мне нет больше вопросов, то мы, пожалуй, займемся делами, — напряженно глядя мне в глаза, будто умоляя не выдавать его тайну, произнес учитель. — В принципе, вопросов больше нет, — сказала я, прикидывая, как мне теперь оправдываться перед Ефимовым. Выдавать наставника Маши Рыбниковой мне совсем не хотелось, но держать ответ мне придется по всей форме, и теперь мой мозг усиленно работал над тем, что сказать бандитам. — Минуточку, — сказал Сергей Владимирович, — я принесу вам курточку. Учитель полез в шкаф, достал мою верхнюю одежду и даже решил помочь мне одеться, что было очень галантно с его стороны. Он не успел этого сделать, потому что дверь распахнулась, и на пороге возникли Ефимов-старший и двое его подручных. Глава 20 — Спасибо, — кивнул мне бандит, — теперь я знаю всю правду. Молись, фраер, ты уже мертв. Я опешила. — Как вы узнали, что я здесь? — Услышали по радио, — усмехнулся Ефимов. Учитель поднялся со стула и смотрел мне в глаза, в которых читалась боль. Маша побелела от страха. Чертова ситуация — трое бандитов, девушка, учитель и ребенок. Теперь я по-настоящему испугалась — не за себя, а за девочку. — И все-таки! Вы что же — следили за мной? — закричала я, надевая на себя куртку. Только лучше бы я этого не делала. Ефимов, ощерив зубы, смотрел на меня. — Я же сказал — по радио. Антенна у тебя в кармане. Я машинально сунула руку в карман и не нащупала ничего, кроме визитки. Меня словно громом поразило. Визитная карточка! Я же слышала, что делают такие «жучки» — плоский микрофончик, слышимость не бог весть какая, но все-таки… Значит, негодяи прослушивали мои разговоры с людьми, вот почему они так быстро оказывались рядом со мной в нужный момент… Бандиты даже не удосужились достать оружие, думая, что у них все схвачено, и я этим воспользовалась. Первый удар я нанесла их шефу, круто развернувшись и ударив ногой прямо в лицо, от чего Ефимов отлетел к двери кабинета. Убийцы не ожидали с моей стороны такого подвоха, в меня словно дьявол вселился, удесятерив силы. Мужику с ямкой на подбородке я изо всех сил вложила носком ботинка между ног, а тому, у которого был слегка свернут набок нос, я нанесла мощный апперкот. Ефимов оправился от удара, он уже лез в карман за пистолетом, а я набросилась на него и несколько раз ударила лбом в переносицу, пока тот не вырубился. В игру вступил кривоносый, и мы схватились в смертельной битве, осыпая друг друга ударами. Бандит оказался опытным бойцом и не собирался сдаваться так сразу. Он оттеснил меня к фортепьяно, но я применила прием самбо — схватив его за рукав, я резко потянула бандита на себя, одновременно падая на пол и подставляя ногу. Кривоносый влетел головой в музыкальный инструмент, и фортепьяно жалобно застонало. Обернувшись, я увидела, что первый, все еще полусогнувшись, поднимает руку с пистолетом. Я не успевала допрыгнуть до него и выбить из рук «ствол», единственное, что можно было сделать в этих условиях, — найти какую-нибудь защиту. — Ложись! — крикнула я. Сергей Владимирович заставил Машу опуститься на пол и накрыл ее своим телом. Я подскочила к кривоносому и закрылась им, словно живым щитом. Бандит с пистолетом не успел среагировать и выстрелил. Кривоносый тут же обмяк на моих руках, а мне ничего не оставалось, как швырнуть уже бездыханное тело на стрелявшего, который тут же рухнул под тяжестью трупа. «Ствол» тут же перекочевал ко мне, и в это время раздался еще выстрел. Что за черт? Пуля просвистела в опасной близости от меня. Я услышала сдавленный стон и, мгновенно обернувшись, увидела, что под левой ключицей учителя расплывается красное пятно. Выстрел сделал Ефимов, который к этому времени очнулся и пальнул в лежащего на полу Сергея Владимировича. А если он попадет в девочку?! Я не позволила мафиози выстрелить еще раз. Размахнувшись пистолетом, который я отобрала у бандита с ямочкой на подбородке, я опустила его на голову босса, горя желанием раздробить ему череп. Однако голова у Ефимова была крепче железобетонного блока, он даже не потерял сознания, только выронил «ствол» и сморщился от боли. Его первому заму я скрутила за спиной руки, использовав для этого занавеску, сдернутую с доски. — Не повезло… — проговорил Сергей Владимирович, приподнимаясь и пытаясь нащупать правой рукой рану. — Вы сможете вызвать милицию? — крикнула я ему. — Я останусь здесь с бандитами, а вы уведите отсюда Машу. Знаете, куда звонить? В этот момент я услышала спокойный и, как мне показалось, повзрослевший голос Маши: — Пусть Сергей Владимирович останется, я сама сделаю звонок. И выскочила из кабинета. Я принялась оказывать первую помощь учителю. Пуля засела в мыщцах, и Сергею Владимировичу было жутко больно, но он переносил боль с улыбкой. — Все нормально, до свадьбы заживет. — Правильно, — кивнула я. На место происшествия прибыл не кто иной, как майор Рыбников, который очень удивился, увидев меня в кабинете музыки. — Это вы? Я пожала плечами. — Так уж получилось… Кстати, могу засвидетельствовать покушение на убийство Сергея Владимировича и вашей дочери. Ефимов хотел застрелить учителя, который прикрывал собой девочку. Майор Рыбников посмотрел на бандита так, что я поняла — Ефимов попал крепко. И поделом. Правоохранительные органы были ужасно рады, что сумели зацепить Ефимова. Разгадка появления бандитов в кабинете Сергея Владимировича была правильной. Действительно, в визитную карточку, которую мне вручил Ефимов, был вделан микрофончик, через который они прослушивали все мои разговоры с потенциальными подозреваемыми. Валентин Новицкий вернулся в Тарасов вместе с семьей, живой и невредимый, и расплатился со мной честь по чести. Вроде бы все… Заглянуть бы лет этак на десять вперед и посмотреть на красавицу Машу Рыбникову и Сергея Владимировича, у меня такое чувство, что они всегда будут вместе…