Кукки протрезвела мгновенно. Она смотрела на Рулона, как кролик на приближающегося удава. Бледная, с широко раскрытыми глазами, она сидела неподвижно, не в силах произнести ни слова.

Её кавалер растерянно следил за происходящим.

Рулон заговорил быстро и негромко. Его не было слышно. Он, видимо, осыпал Кукки градом упрёков. Её попытки вставить слово он останавливал властным жестом руки.

Наконец, закончив свою речь, он встал и, повернувшись, направился к выходу. На мужчину он обратил так же мало внимания, как на бутылку, стоявшую на столе. Кукки вскочила и бросилась за ним. Она повисла у него на руке, в чём-то горячо убеждая, о чём-то умоляя.

Но Рулон оставался непреклонным. Он продолжал, не замедляя шага, идти по проходу. Светская, холодная улыбка блуждала на толстых губах.

Телохранитель поспешал сзади. Кавалер Кукки провожал их недоумённым взглядом.

— Ай да толстяк! — не без уважения прошептал Лори. — Ты смотри — не сдаётся. Всё! Всё кончено, ручаюсь. Уж теперь он от тебя не только извинения потребует, а ещё благодарить придёт.

У выхода из бара Рулон остановился, твёрдо снял со своей руки руку Кукки и, бросив ей в лицо короткое, резкое слово, скрылся за дверью.

Кукки медленно, с расстроенным лицом прошла мимо них, вернулась к столику.

Её кавалер стал задавать вопросы, которые она отмела безнадёжным жестом руки.

Потом, опустив голову на стол, заплакала. Плечи её тряслись, вздрагивала копна чёрных волос. Красавец пожал плечами и, отвернувшись в сторону, закурил.

— Ну, слава богу. Так ей и надо! — злорадствовал Лори.

— Бедняга! Жалко всё-таки… — огорчённо качая головой, пробормотала Кенни.

— Ох и дура же ты, — с удивлением глядя на неё, констатировал Лори.

Расплатившись, они покинули бар.

На улице Кенни наконец пришла в себя от всей этой сцены, при которой она присутствовала словно во сне. Она даже улыбнулась. Что касается Лори то он откровенно радовался гениальному, по его мнению, приёму, с помощью которого сумел защитить свою подругу.

— А? Кенни! Здорово мы придумали! Как он её отчитывал!.. Молодец. Я думал, он нюня с ней, а он, смотри-ка — решительный. Сразу погнал в шею. Ничего, будет знать в следующий раз, как мою Кенни обижать. Палитра!..

Он радостно хохотал, вспоминая различные эпизоды столь неожиданно закончившегося вечера. Под конец Кенни не выдержала и стала хохотать вместе с ним.

Так прошли они по ночным улицам до её дома. К себе Лори возвращался в приподнятом настроении. Потом мысли его приняли более спокойное направление. Ведь вот он совершил, казалось бы, некрасивый поступок. Конечно, некрасивый. Взял и донёс старому толстому донжуану, что его возлюбленная изменяет ему. Очень некрасивый поступок. А между тем он гордился им. Он сделал доброе дело.

Предательство, донос — доброе дело?

Значит, главное, наверное, не в том, каков поступок, а в том, по отношению к кому он совершён. Если бьёшь невинного человека — свинство, если бандита — подвиг. Если предаёшь «Запад-III», где не прочь обмануть зрителей, сфабриковать фальшивку и так далее, — это, наверное, хорошо. Когда это же делаешь по отношению к «Правдивым вестям», которые, как он убедился за время своей работы там, действительно говорят правду, — это плохо.

Всё правильно. Только вот делает-то он наоборот. Предаёт «Правдивые вести» в пользу «Запада-III».

Лори не очень разбирался в философии, однако он понимал, что всё в жизни конкретно.

Оказывается, плохой поступок может оказаться хорошим, если совершён по отношению к плохим людям. Он в этом только что убедился.

И тут возникала новая проблема. А нельзя ли считать хорошим плохой поступок не потому, что он совершен по отношению к плохим людям (наоборот, его жертвы люди хорошие), а потому, что он приносит пользу совершившему?

Вообще, разве всё, что ты делаешь себе на пользу, независимо от того, как думают другие, независимо от того, что это в действительности, не является благом?

Не самое ли разумное плевать на всех и на всё и делать всегда то, что приносит тебе удовольствие? Казалось бы, да.

Тогда почему это не всегда даёт счастье? Вот он получит деньги, работу получше, а радость? Радости не будет.

Неужели такая сильная штука совесть, что может всё испортить и не заткнут ей рот никакие, завоёванные в обход её, блага?

Лори шёл и размышлял на эту тему, а над ним в чёрном небе мерцали большие холодные звёзды, которые лили свой трепещущий свет одинаково на добрые и на дурные дела, на благородных и на плохих людей.