– Кто? – не сразу поняла Хельга.

Зигфрид же понял сразу и бросил:

– Где он?

– Я не совсем понял, – Книжник растерянно поглядел на Хельгу, на Молнию. Он пытался вспомнить странное слово. – Это такое место. Там бегают. Точнее, бегали. Раньше.

– Бегали? – удивилась Хельга. – Зачем?

– Стадион? – предположил Зигфрид. – На стадионах вроде бегали.

– Не совсем… – Книжник щелкнул пальцами, поморщился от бессилия. – Не люди там бегали…

– Муты? – с любопытством спросила Молния. – Наперегонки? Испытания проходили? У дампов есть испытания. Только там не бегают, там убивают.

– Да нет же! – Книжник успел разозлиться на самого себя. Слово вертелось на языке, но никак не желало оформиться во что-то внятное. – Животные там бегали. Лошади, вот!

– Лошади? Бегали? – Зигфрид недоуменно пожал плечами. – Зачем?

– На них ставки делали, – буркнул Книжник.

– Ставки – мне знакомо, – кивнул Зигфрид. – У нас в Бункере иногда пленных нео приводили – заставляли драться насмерть. Тогда и ставки делали. Не очень достойное занятие, но веселое.

– Вспомнил, – прервал его Книжник. – Ипподром. Вот как это называется.

– Дурацкое слово, – заявила Молния.

– Может быть, – не стал спорить семинарист. – Но это место где-то рядом. И Лого должен быть там.

– И где его искать, этот иппо… дром? – запинаясь, спросила Хельга.

– Тихо! – Зигфрид приложил палец к губам.

Мимо в наступившем сумраке, скрежеща стертыми сочленениями, прошел крупный био. Сжавшихся в каменной нише людей обдало жаром от барахлящего биореактора и смрадом разложившейся плоти из разгерметизировавшегося бункера. Железные твари питались органикой, высасывая из нее энергию, преобразуя в электричество и накапливая его в емких конденсаторах. Гибрид машины и живого существа всегда отвратителен.

Био остановился, принюхался. Неужто почуял присутствие живых? И чего ему не хватает – вон, органическая жижа из всех щелей лезет. Небось болен или паразиты одолели. В подтверждение последнего Книжник с омерзением увидал, как из щелей на стыках броневых плит металлического монстра полезли, извиваясь, белесые черви. Жирные, с руку толщиной, не меньше. Что-то глухо забулькало в глубине корпуса, и тяжелая, протяжная отрыжка разорвала тишину ночи. Потянуло удушливой вонью. Один из червей-паразитов шлепнулся на асфальт и яростно заизвивался в собственной слизи. Хельга прикрыла рот обеими ладонями – еще немного, и ее вырвет. Книжник держался – пока не увидел, как вынырнувший из развалин крупный жук-падальщик схватил паразита за тонкий юркий конец – и втянул в себя со свистом и хлюпанием, как макаронину. Тут уж его самого едва не вывернуло наизнанку. Жук между тем весьма довольный скрылся в развалинах. И тут большой вопрос, кто кого сожрал на самом деле – жук паразита или паразит жука – изнутри. Размышлять на эти темы было отвратительно, но, как известно, отвратительные мысли – самые навязчивые.

Био тем временем обнюхивал округу. Разумеется, ноздрей в привычном понимании у него не было, но были датчики запахов, с помощью которых он обнаруживал органику. Рука Зигфрида медленно потянулась к револьверу на правом бедре. Редкий случай – обычно Зигфрид предпочитал действовать мечом даже в крайне тяжелой ситуации. Он никогда не надеялся на огнестрельное оружие, считая его оружием слабых, тем более что меч веста, закаленный в глубине Поля Смерти, способен вспороть самую крепкую броню. Преимущество мощной бронебойной пули – возможность поразить цель дистанционно, что для Зигфрида было равносильно признанию собственной слабости. И раз уж он берет в руки револьвер, значит, дело серьезное.

Впрочем, все объяснимо: вест считает себя в ответе за двух женщин и друга, не искушенного в битвах. Ведь сколько семинарист ни доказывал воину свою храбрость, для него он всегда останется слабаком и рохлей.

До стрельбы, однако, не дошло. Био вдруг замер – и, словно нехотя, продолжил свой путь вслед за остальными машинами, шедшими на запад.

– Черт возьми, – выдохнул Книжник, когда био скрылся за поворотом, – куда же так влечет эту дохлятину?

– Ты говорил про ипподром, – заметил Зигфрид. – Похоже, они все туда идут.

– Думаешь, Лого – он вот так же?.. – проговорил Книжник.

И вдруг все для него встало на свои места. Ну конечно же! Лого – такой же био, как и остальные, – механическая машина с мозгами человека, заменяющими управляющие процессоры, с «расходным материалом», как говорят некоторые шутники. Когда-то биороботам пересаживали мозги убитых бойцов, заранее подписавших специальную бумагу, разрешавшую посмертное использование органов. Мертвый мозг – он действительно всего лишь расходник, биокомпьютер, управляющий боевой машиной. Единственное отличие Лого в том, что его особый мозг, мозг шама, помещенный в голову боевого робота типа «раптор», сохранил остатки разума и свободы воли. Видимо, потому, что создатели биороботов двести лет назад даже представить себе не могли, что на Земле появится подобная раса.

Но в данном случае, видимо, свобода воли бывшего шама тоже оказалась под вопросом.

Им предстояло пересечь заброшенные железнодорожные пути. Книжник никогда не видел железных дорог, а старые фотографии, гравюры и книжные иллюстрации создали в его воображении исключительно романтические картины. Что-то удивительное было в поездах, в отличие от автомобилей и уж тем более – от привычных гужевых повозок. Поезд, составленный из множества отдельных вагонов, представлялся семинаристу настоящим городом на колесах, способным сорваться с места и умчаться по рельсам в другие края, сохраняя при этом привычный уют домов-вагонов. Еще это напоминало сухопутный корабль, величественно идущий сквозь сушу и не обращающий внимания на меняющийся рельеф. Наверное, эти образы были наивны, так как не имели никакой связи с реальностью.