– Ты согласна?

Рунгерд молча наклонила голову.

– Что-то не так? – Я шагнул к ней, заглянул в глаза, положил руки на плечи.

– Я подумала… – голос ее дрогнул. – Ты не захочешь признать его. – И, чуть слышно: – Это ведь не Ньёрд его отец, а ты. Можешь мне не верить, но с тех пор, как ты появился в этом доме, у меня не было других. Ни людей, ни богов.

– А почему я должен тебе не верить?

Меня не было больше года. Когда я уплывал, Рунгерд уже была беременна. Какие могут быть сомнения?

– Он совсем не похож на тебя, Ульф Черноголовый. Ни единой черточкой.

Странно. Я видел Рунгерд совсем близко, вдыхал ее запах, касался ее… И не чувствовал желания. А ведь она – мать моего сына. Моего первенца, уж простите за пафос. Впрочем, это и к лучшему. Время излечило меня от прежней страсти. И слава Богу!

– Вот и отлично, что не похож! Кто-то недавно говорил о Ньёрде? Было бы странно, если бы ты родила от Ньёрда черноволосого и черноглазого мальчишку.

– Тогда это был бы уже не Ньёрд, – Рунгерд слабо улыбнулась. – Значит, ты не сомневаешься?

– С чего бы? Я же сказал, что верю тебе!

Она прижалась ко мне и поцеловала куда-то в район уха. Ничего чувственного. Исключительно из благодарности.

Само собой, я ей верил. Но еще больше я верил своим глазам. Карапуз, который сейчас драл шерсть из брошенной на пол волчьей шкуры, был как две капли воды похож на фото в нашем семейном альбоме. Фото, на котором точно так же хмурилась полугодовалая Валентина Алексеевна Переляк. Его родная бабушка.

Значит, Хельги. Что ж, пусть будет Хельги. Хельги, сын Ульфа. По-моему, звучит неплохо…