А это ложь,независимо от того, каковой воспринимал ее Анка. Да, он присутствовал при этом, но в теле постороннего мужчины, и каждую секунду Габи помнила - она не только с ним, а с кем-то еще. Как же трудно убедить себя в том, что все это - «круто» и «очуметь», когда имеешь все основания считать себя едва ли не преступницей. Ей казалось, что она изменяла Анке даже когда занималась самоудовлетворением - особенно тогда.

Габи не выносила обман.

Ненавидела, что ложь заставляла ее чувствовать себя виноватой.

– Откуда ты знаешь, что он не возражает? Ты и его мысли слушаешь?
– вскипела она, давая выход раздражению.

– Да, - спокойно ответил Анка.
– Использование тела ему щедро возместили, и он удовлетворен. Я действительно усвоил подход к решению проблем в твоем мире, что бы ты там не думала по этому поводу.

В его голосе звучал упрек. Дьявол, ее раздражало, когда он говорил с ней, словно с глупым ребенком.

Ради бога, ей тридцать пять! Конечно, он старше, много старше - ей никогда не узнать, насколько, - но это не означает, что она менее зрелая. У нее больше жизненного опыта, чем у чертовой уймы людей!

Габи уперла руки в бока:

– И какова же его компенсация?

Анка пожал плечами:

– Он наслаждается, трахая тебя не меньше чем я. И я поспособствовал ему в получении такой желанной возможности. И не слишком-то торопится избавиться от меня. Понимает, что отказавшись от моей поддержки, потеряет все, как только я уйду. Первое предложение обеспокоило ее до такой степени, что она даже не хотела об этом думать, особенно зная, что Анка копается в ее уме всякий раз, когда ему захочется. Однако последние слова несколько успокоили. Она прекратила укладывать вещи и посмотрела на него с пристальным вниманием.

– Ты это сказал не только для того, чтобы я почувствовала себя лучше?

– Для этого, но это - правда.

Габи облегченно вздохнула, чувствуя, как огромная тяжесть упала с плеч.

– Так что теперь тебе не нужно уезжать.

Она подозрительно покосилась на него:

– Безусловно, нужно, поскольку мне необходима моя работа, и я не могу позволить этому сопляку Полу отобрать ее у меня. Как ты заметил, так принято в моем мире. Мне нужны деньги, чтобы жить и я не собираюсь разыгрывать девочку на побегушках перед Полом или искать другое место.

– Почему тебе не нравится это тело?
– неожиданно спросил Анка.
– Это очень хорошее тело.

Габи ощутила, как комок горечи подступил к горлу.

– Это не ты!
– Сердито ответила она.

– Тот образ, что ты удерживаешь в воображении, тоже не я, - натянуто отозвался он, вставая с кровати.

Девушка печально глянула на него:

– Знаю. Умом я это понимаю.

Анка странно смотрел на нее в течение нескольких минут, его раздражение внезапно исчезло. Наконец, он преодолел расстояние между ними и, подойдя к Габриэль, положил руки на ее плечи:

– А сердцем, Лунный Цветок?

Габи не желала говорить о сердце! Иначе острая боль в нем заставит посмотреть правде в глаза. Анка начал жизненный путь как бог, коим он и являлся, а не как человек, который обрел какие-то необычные способности. Тем не менее, Габи понимала, что думает о нем именно как о человеке. Габи хотелось верить, что Анка в действительности такой, же человек, как и она во всех отношениях. Отсутствие материального тела - ну как бы… особый дар, который отличал его от других.

Только тот облик бога, в котором она увидела его впервые, так и оставался Анкой в ее представлении. Хотя подсознательно Габи и предполагала, что восприятие ошибочное, все равно не могла отделить Анку от того конкретного образа, который хранила в сознании.

И не могла согласиться с тем, что совсем ничего не знает о нем помимо его сущности. Анка обладал главным, что олицетворяло личность, и что действительно имело значение - разумом, индивидуальностью, - тем, без чего тело лишь пустая оболочка. Во всяком случае, в ее скромном понимании смех, любовь, тепло прикосновения, звук голоса, - все эти понятия являлись такой же неотъемлемой частью человеческого существа, как и его душа.

Габи тяжело вздохнула, заставив себя улыбнуться, хотя и избегала его пристального взгляда:

– Это не имеет значения. Я понимаю. Мне просто нужно… принять.

– Принять что?
– его руки упали с ее плеч, когда она отвернулась.

– То, что некоторые вещи невозможно изменить, несмотря на то, насколько сильно хочется. Я должна ехать. Это очень важно для меня, важно для моей карьеры.

Она колебалась, не желая говорить то, что собиралась сказать, и занялась перекладыванием вещей из комода, заталкивая их одну за другой в сумку.