На бешеном форсаже на каменную площадку выпрыгнула бежевая «десятка». Сидоркин наполовину вывалился из салона, замахал руками, по-командирски гаркнул:

— Чего глазеете, пацаны?! Вызывайте водолазов! Звоните Шойгу!

Среди обалдевших охранников началось хаотичное движение: кто-то побежал к реке, кто-то — в противоположную сторону. Кто-то бессмысленно вопил в «мобильник»:

— Хозяин утоп! Падлой буду!

Аня забралась в салон на переднее сиденье. Все еще завороженно повторяла как заклинание:

— Гуси полетели! Гуси полетели! — Но едва машина вырулила на проспект, успокоилась. Спросила у Сидоркина: — Это сон или явь?

— В философском смысле, — отозвался Сидоркин, — вся наша жизнь есть сон. Феликс Дзержинский.

— Надо же… — вежливо удивилась Аня.

Еле-еле плелись по кольцу. Никто их не преследовал. Ане хотелось поскорее увидеть доктора. Он ее обязательно похвалит. Сидоркин словно услышал, о чем она думает. Солидно кашлянул:

— Великий человек наш Савельевич… К нему под горячую руку лучше не попадать… Он кем тебе приходится, я толком не понял?

— Он мой муж, — с достоинством ответила Аня.