Он назвал мне точный адрес, описал расположение комнат и количество охраны.

— Кто из твоих друзей работает в доме Прохоровой? — спросила я. — Говори, пока цел! — Электростимулятор засвистел, набирая заряд.

— Я не знаю об этом ничего, — ответил бандит, несколько удивившись.

Я не поверила. Вновь и вновь задавая этот вопрос, я получала один и тот же ответ. «Сыворотки правды» у меня не было, так что пришлось мне бандиту поверить на слово. Ладно. Добытой информации хватит с лихвой. Елене будет над чем подумать.

Во входную дверь позвонили. Скальпель со стуком упал на пол, выскользнув из пальцев доктора.

— Кто это, интересно? — спросила я у него.

Бледный как полотно врач произнес:

— Точно не знаю, но думаю, что пришли его друзья, — он посмотрел в сторону человека на операционном столе.

— Иди посмотри, кто там, но дверь не открывай, — сказала я зашедшему в операционную Зеленому.

— Пошла ты, — огрызнулся он. — Сука, я тебе помогал, а ты мне коленом в морду.

Быстрее было посмотреть самой, что я и сделала. На лестнице топтались трое мужчин. Двое из них встречались мне в лодочном сарае на пристани не далее как днем. Тот, которому я сломала ключицу, стоял с рукой на перевязи.

— Ладно, господа. Пришла пора покинуть мне сие гостеприимное убежище, — объявила я собравшимся.

— Вам конец, конец, — затараторил бандит на операционном столе. Я с размаху опустила на его голову медицинскую лампу, чтобы заткнулся.

— Ты это что? — не понял Зеленый, наблюдая, как я открываю дверь балкона. Я не удостоила его ответом. Перемахнув через ограждение, я как обезьяна спустилась по балконам до первого этажа и спрыгнула на землю. Черный джип бандитов стоял у подъезда. Шофер джипа как-то удосужился не заметить мой маневр. Воспользовавшись благоприятной ситуацией, я метнулась через двор к своей «Волге», припаркованной за углом соседнего дома. На душе было необычайно легко. Проблема почти разрешена. Нужно только сообщить знакомым Елены в органах. Пусть делают свою работу, вяжут и сажают в тюрьму этого самого араба Тарика. Мне же обеспечена хорошая премия в конверте.

В великолепном настроении, подпевая радиоприемнику, я добралась до особняка Прохоровой, подъехала к воротам, и тут улыбка сползла с моих губ. Железная решетка ворот была открыта настежь, а рядом с правой створкой валялась темная масса, сильно напоминающая тело человека.

«Черт, даже оружия никакого нет», — подумалось мне с досадой. Пистолет Зеленого я выбросила в мусорный бак, о чем сильно сожалела сейчас. Секунду погоревав, я легонько надавила на педаль газа. Машина плавно покатилась в открытые ворота. Около лежавшего на земле человека я притормозила. Понять, кто это, из окна машины было невозможно. Я открыла дверцу. Лежавший внезапно зашевелился и, покачиваясь, поднялся, опираясь о крыло машины.

— Родион, ты чего тут? — вырвалось у меня, когда я разглядела в полутьме лицо человека. — Что случилось?

Не говоря ни слова, Родион открыл дверцу и завалился на заднее сиденье. В нос ударил резкий запах эфира, как будто Родион принимал в нем ванны. В глазах охранника не было осмысленного выражения, поэтому я, оставив вопросы, поехала к дому. Тут и гадать не нужно было, случилось что-то очень неприятное. Дом стоял, погруженный в темноту. Не исключено, что электроэнергию злоумышленники вырубили специально и теперь ждали меня, хотя это нелогично. Зачем бандитам ждать телохранителя, когда в его отсутствие легко можно выполнить свой план и незамеченными скрыться? Я остановила машину у ступенек крыльца. Неподалеку стояла угнанная хозяйская «Ауди», но радоваться мне что-то не хотелось.

— Родион, ты как? — спросила я у охранника.

— Да вроде ничего, — отозвался он с сомнением в голосе. — Брызнули в лицо какой-то хренью, я и вырубился.

— Кто брызнул? — спросила я, обыскивая «бардачок» «Ауди» на предмет какого-нибудь оружия.

— Да какой-то мент приехал на нашей «Ауди», сказал, чтобы мы забрали ее. Виталий на всякий случай послал меня обыскать машину, а этот черт резко сунул мне в морду баллончик — дальше темнота. — Родион тер покрасневшие глаза. — Голова трещит, сил нет.

Не найдя оружия, я тихо выскользнула из машины и пошла к дому. Родион, как пьяный, потащился следом. Его шаркающие шаги выдавали наше приближение, поэтому я решила избавиться от такого помощника…

— Стой у входа, — велела ему я. — Кто пойдет, кроме меня, скрутишь и надаешь по башке, понял?

— Да, понял, — кивнул Родион.

Я бесшумно вошла в холл, окутанный черным саваном ночи, прокралась в кухню, где на стене помещался щиток освещения, посветила себе зажигалкой. Все в порядке. Автоматы включены, провода не повреждены. Значит, злоумышленники обрезали линию у столба. Звук, который поначалу мне никак не удавалось идентифицировать, оказался женскими всхлипываниями.

Звук шел из спальни на втором этаже. Вооружившись в гостиной каминной кочергой и фонариком, я на цыпочках стала подниматься по лестнице. В практически полной темноте, поглотившей дом, было трудно ориентироваться. Но согревала мысль, что, если в доме остались враги, что очень сомнительно, им также трудно будет меня разглядеть, а еще труднее подстрелить. Конечно, существуют приборы ночного видения, да только противник вряд ли ими пользуется. Попытка похищения, покушение на Елену — все говорило о низком уровне подготовки исполнителей, а оружие — просто смех. Какая-то банда доморощенных убийц, бандитов и шпаны. Однако их непрофессионализм тоже имел неожиданные преимущества. Ни один профессионал после провала похищения тут же не пойдет на новое, основательно не подготовившись. Тем более нападать на дом, охраняемый кучей народа, с круглосуточным постом милиции у ворот, когда до этого им не удалось справиться с одним-единственным телохранителем на лесной дороге. Столь резкое изменение тактики, скачком перешедшее от вялых угроз и идиотского покушения к полномасштабной войне, не укладывалось в голове. Двигаясь в темноте, я мысленно костерила себя последними словами. Я-то думала, что людские ресурсы врага потрепаны, и домочадцы Прохоровой могут спать спокойно в то время, пока я буду заниматься расследованием, но, похоже, людей у противника сколько угодно. Никогда ни на одну секунду нельзя допускать мысли, что ты полностью просчитала действия противника, поняла образ его мышления, его возможности — иначе проиграешь.